в их дома, и унести их имущество воровски, наподобие преступника; на это Генри вежливо ответил, что он добропорядочен и законопослушен во всем, а [Стивен] сам не знает, что говорит; тогда сказанный Стивен разгневался и вырвал из его рук посох из остролиста и нанес ему удары по голове, по плечам, по пояснице и по всему телу, везде, где счел нужным, а затем ушел. Сказанный Стивен совершил этот проступок неправедно, вопреки разуму и миру господскому и вашему, ибо вам поручено охранять и поддерживать мир, и причинил ему ущерб на двадцать шиллингов и позор на полмарки
531.
Ответ обвиняемого был проникнут таким же вниманием к правильности формулировок, как и речь писца. Все обвинения были рассмотрены по порядку:
Против неправоты и насилия и всего, что против мира Божьего, и господского, и вашего, ибо вам поручено охранять и поддерживать мир, и его [Генри] ущерба на двадцать шиллингов и позора на полмарки и каждого пенни из них, возражает Стивен, который сейчас здесь, а также всевозможной брани против Генри из Комба, который сейчас там, и против его иска и всего, что он возводит на него, утверждая, что никогда он не называл его вором, не говорил ему злого слова, не возводил на него злых поклепов, не бил его посохом из остролиста или другим посохом по голове, или плечам, или пояснице, или какой-либо части тела, как он предполагает; и в том, что это правда, он готов оправдаться как угодно, по воле суда, который должен его оправдать532.
Вряд ли участники суда настаивали на употреблении такого изысканного языка, но известно, что ответчики и истцы в серьезных делах часто обращали внимание на речевые промахи, которые иногда вели к формальным ошибкам, и это позволяло подсудимому избежать приговора533.
Далее управляющий обратился к обвиняемому: «Честный человек Стивен, этот суд призывает тебя явиться с шестью руками на следующий суд, чтобы оправдать себя», на что обвиняемый ответил: «Охотно, сэр»534. «Явиться с шестью руками» означало, что Стивен должен был привести с собой пятерых человек, готовых поклясться в том, что он говорит правду, либо в том, что он заслуживает доверия. В более серьезных случаях или тогда, когда добросовестность обвиняемого вызывала сомнения, от него могли потребовать «явиться с двенадцатью руками», то есть привести одиннадцать «помощников в клятве». Помощь в клятве – компургация – к XIV веку стала одной из основ средневековой юриспруденции. Считалось, что, если несколько человек поклялись на святых мощах, вряд ли все они одновременно решили погубить свою душу535.
Далее начинался этап разбирательства, характерный именно для Средневековья: истцу и ответчику предписывалось «найти поручителей» – лиц, которые гарантировали бы их явку в суд. Такое личное поручительство использовалось и для того, чтобы обеспечить выполнение какого-либо обязательства или даже хорошее поведение человека, взятого на поруки. Поручители несли ответственность перед судом под угрозой штрафа: «Джон Пейдж и Джон Фронси были поручителями Генри Смита, обязанного выплатить два шиллинга Джону, сыну Александра Ин Зе Лейн… но ничего не выплачено. Поэтому оба оштрафованы. … Лучшие поручители – Уильям из Барнуэлла и Реджинальд, сын Бенедикта»536. Поручителей искали среди зажиточных односельчан, обладателей значительных владений, занимавших должности в деревне, особенно среди старост и бидлов. Как правило, для поручителей устанавливали штраф в три пенса – половина обычного штрафа за большинство правонарушений. Мужья повсеместно становились поручителями за своих жен, но во всех остальных случаях поручителей выбирали вне семейного круга537.
«The Court Baron» устанавливал четкий порядок рассмотрения дел. В действительности же манориальный суд объединял дела в категории, но для этих категорий не вводилось определенной последовательности. В Элтоне штрафы для пивоваров, которых всегда было много, рассматривались то в начале, то в середине, то в конце заседания. В 1279 году двадцать три нарушения королевского закона, устанавливавшего цены на эль и правила его варки, оказались в конце судебного протокола, перед записью, посвященной выбору новых пробователей эля. До того было выслушано тридцать четыре дела. Десять касались невыполнения повинностей, связанных с уборкой урожая или пахотой, три – невыплаты подушной подати, остальные – разнообразных правонарушений, от отвода ручья, предпринятого жителями соседней деревни, до похищения борозд одним из селян538. Дела рассматривались с такой же скоростью, как и в наше время, но отсрочки уже стали неотъемлемой чертой правосудия. В большинстве случаев ответчики имели право на три вызова в суд, три distraints (ареста имущества за неявку) и три essoins (оправдания за неявку). Таким образом, слушание могло быть отсрочено до девяти раз подряд539.
Тяжбы между односельчанами начинались с подачи жалобы: «Джон Джувет жалуется на Джона Херинга»; «Роберт Мейнард жалуется на Гилберта де Рондеса»; «Томас Клерк жалуется на Николаса, сына Ричарда Смита». Истец «приводил сопровождающих», то есть людей, которые ручались за подлинность его жалобы. Затем ему и ответчику предписывали найти поручителей.
Если иск был подан, но истец не доводил дело до конца, он и его поручитель платили штраф. «С Ральфа Херта и Изольды, его жены, и их поручителя, а именно Реджинальда Чайлда, за отказ от иска против Ричарда Рива и Джона Эбавбрука – шесть пенсов»540. Ответчик мог «обеспечить свое право», то есть найти поручителей, готовых свидетельствовать в его пользу. Так, например, Джон из Элтона в 1294 году сделал это «в достаточной мере», судясь с Эммой Прюдом, которая выдвинула против него обвинения и сама подверглась штрафу541. Иногда дело откладывали. Отсрочка могла привести к прекращению дела: либо ответчик выплачивал штраф, либо обе стороны заключали внесудебное соглашение. Такие соглашения поощрялись, для чего использовалась практика под названием «день любви» (dies amoris): истцу и ответчику предлагалось уладить разногласия542. Но нельзя было допустить, чтобы в результате такого урегулирования сеньор остался ни с чем. Стороны и в этом случае вносили плату – за «разрешение на договоренность». «От Джона, сына Джона из Элтона, за разрешение на договоренность с Джоном из Лангетофта и Алисой, его женой, – шесть пенсов». «От Николаса Ле Ру за разрешение на договоренность с Генри Дейстером и Эммой, его женой, – четыре пенса»543. Соглашение включало и пункт о том, какая из двух сторон внесет этот платеж.
При этом суды проявляли снисхождение к обездоленным – или трезво оценивали перспективы получить с них что-либо. «Оштрафована, но [не взято] ничего, потому что живет в бедности» – эти слова неоднократно встречаются в записях.
Не менее раза в год, обычно в конце зимы или весной, устраивали заседание особого манориального суда – суда Смотра франкпледжа, или круговой
