Так проходил год за годом. Ако еще не нашел того, что искал, еще не устал от поисков, только порою его начинали одолевать сомнения: не тщетны ли его усилия? Возможно ли вообще найти родной остров?
Мысль, что он навсегда потерял свою родину, что ему никогда больше ее не увидеть, только усиливала энергию Ако. Он не хотел, он не смел умереть на чужбине, каждой клеточкой своего тела он стремился к потерянной стране своей юности. Рано или поздно взор хищников-колонизаторов заметит ее, тогда грянет буря, несчастье, погибель. В этот роковой час Ако хотел быть со своим племенем, А что его присутствие в тот момент будет там необходимо, Ако убеждало все, что ему довелось видеть и слышать на бесчисленных островах Океании, где уже с давних пор хозяйничали колонизаторы разных национальностей.
Ако пришлось видеть целые архипелаги, народы которых на протяжении двух поколений почти совсем вымерли от созданных колонизаторами жизненных условий и завезенных болезней, Ако своими глазами видел один большой остров, где некогда обитало цветущее племя — численностью до шестидесяти тысяч человек, — теперь этого племени больше не существовало, большая часть его вымерла, а несколько тысяч человек были угнаны в рабство на плантации белых людей и в рудники на другие острова. Ако видел и эти плантации и рудники, где в ярме бесправного рабочего скота влачили последние дни своей жизни духовно убогие, теням подобные существа — потомки некогда свободных островитян. Хлысты надсмотрщиков плясали по их спинам и головам, а попы и проповедники различных вероисповеданий делали все возможное, чтобы ядом религии искалечить их души и подавить в них мысль о свободе. Много крови и слез было пролито да и сейчас лилось на этих островах. Ако близко познакомился с методами колонизаторов, с разными ухватками этих «носителей цивилизации», с последствиями их хозяйничанья. Ни один бандит с большой дороги не мог сравниться с ними в жестокости, кровожадности и ненасытности, — ведь бандит с большой дороги нападает всего лишь на отдельных людей и самим его действиям в известной мере угрожают законы той страны, где он орудует, «цивилизаторские» же усилия колонизаторов ставили под угрозу жизнь целых народов, и колонизаторы могли спокойно вершить свои кровавые дела под эгидой закона, который они сами же выдумали и установили.
У Ако сердце обливалось кровью при мысли, что его маленькому народу предстоит попасть в лапы хищников. В просторах Тихого океана станет одним несчастным островом и одним угнетенным племенем больше. Вот почему он так страстно хотел попасть туда, пока это еще не началось. Каждый потерянный день усиливал его боль и беспокойство.
Шли годы. Но ничего не было достигнуто. Уже девятый год пошел с тех пор, как Ако жил на чужбине.
И тогда он впервые серьезно заболел.
4
Началось это с совершенно невинного насморка, а кончилось воспалением легких, Если бы Ако в то время не находился на одном из больших островов Туамоту, где имелся врач и небольшая больница, дело могло бы окончиться весьма плачевно. Островитяне, у которых он поселился, вначале думали, что это приступ обыкновенной лихорадки, и лечили его домашними дедовскими средствами. Странным только казалось, что он сильно кашлял и мучился головной болью.
В таком положении, совершенно обессиленным, его нашел молодой врач Колинсон, полгода тому назад поселившийся на острове. Колинсон кое-что слышал об Ако, знал, какой популярностью и авторитетом он пользуется среди островитян, поэтому настойчивость, с какой он стремился залучить Ако в свою больницу, была продиктована не столько гуманностью, сколько чисто профессиональным расчетом: если Ако позволит лечить себя, то и другие островитяне станут доверять ему, потому что Ако в их глазах был авторитетом.
Колинсону не пришлось уговаривать полинезийца.
— Доктор, мне сейчас нечем уплатить за лечение…— Вот все, что мог возразить Ако. — Но если вылечусь, я не останусь перед вами в долгу.
Ако тотчас же поместили в просторное бунгало, которое называли больницей, и Колинсон стал так заботливо ухаживать за ним, словно от этого зависела жизнь не Ако, а его самого. Это был добропорядочный молодой человек — один из тех оригиналов, которые из романтических побуждений отказываются от блестящей карьеры в метрополии и добровольно отправляются в изгнание на край света. В то, время как его товарищи по университету где-то на севере зарабатывали деньги обширной частной практикой, либо работали ассистентами в больших клиниках и санаториях, он все еще страдал от недостатка пациентов и конкуренции знахарей. Но Колинсон тоже не терял времени даром. Если больные не шли к нему, это не означало, что он не мог пойти к больным. Он начал обширные исследования о проказе, слоновости и других кожных заболеваниях тропической полосы, нависших тяжелым проклятием над этим островом. В течение полугода он собрал столько наблюдений и фактов, что материала вполне хватило бы на докторскую диссертацию. Но Колинсона не мучило тщеславное желание как можно скорей получить очередную ученую степень. Он хотел действительно знать несколько больше, чем знали его современники и предшественники, — нечто такое, что пока еще было тайной, и разгадка которой дала бы в руки науки новое мощное оружие. Только тогда он предстанет перед академической аудиторией, и степень доктора медицины не заставит себя долго ждать. Чтобы работа шла успешнее, Колинсон накупил сотни книг, выписал множество журналов, хотя и не все они относились к области его исследований. Таким образом он всегда был в курсе всего нового, что творилось на свете, а в особенности на просторах бескрайнего Южного моря.
Когда Ако начал поправляться, Колинсон стал давать ему новые газеты и журналы. Лежа в постели, островитянин читал о событиях во всех пяти частях света, о войнах, спортивных состязаниях и значительных путешествиях. На снимках он видел изображения дальних стран и чужих людей. Но все, что большинству людей казалось важным и интересным, оставляло его равнодушным.
Однажды, когда Ако уже начал ходить, доктор Колинсон дал ему несколько свежих географических ежемесячников. Удобно откинувшись в шезлонге, стоявшем на террасе бунгало, Ако перевернул несколько страниц, прочел некоторые заголовки и стал рассматривать картинки. И вдруг у него сердце замерло. Он порывисто сел и впился взглядом в какую-то фотографию, где были видны хижины островитян на берегу залива, за ними пальмовая роща и несколько темнокожих людей на взморье у лодок. Он чуть было не вскрикнул от изумления и на секунду закрыл глаза, потом еще раз взглянул на фотографию. Нет, это не лихорадочный, не безумный бред, — это была действительность.
