задача непосильная. Требовалось ежедневно подтверждать свое первенство. Поэтому в 1873 году Петр Арсеньевич решил отправить свои напитки на Международную промышленную выставку в Вену, организаторами которой выступили крупные банкиры и промышленники, в том числе Ротшильды и Круппы.
Первый блин явно не стал комом — жюри отметило вкус смирновской водки и посчитало ее вполне достойной европейского внимания. «Смирновская» получила Почетный диплом и медаль участника выставки. Конечно, крупным успехом это не назовешь — все-таки медалей было вручено более 25 тысяч, но главное — продукт заметили.
Через три года, уже на промышленной выставке в Филадельфии, «Смирновская» получит медаль высшей награды — за отменное качество. И начнется ее триумфальное шествие по мировым столицам. Еще через год Смирновы получат право помещать на своих этикетках российский герб как знак высочайшего качества. Именно это герб позволит «Смирновской» выйти в лидеры водочной промышленности и виноторговли.
Потом будет еще победа на Международной выставке в Париже. Согласитесь, получить разом две золотые медали — за водки и за вина, и не где-нибудь, а в самой винодельческой стране, во Франции, — это был настоящий успех.
Отныне они увеличат количество заводских рабочих до 300 человек, а продукции станут производить на три с лишним миллиона рублей в год. До революции так никто и не сможет перебить результаты Смирновых, они будут лучшими в своем сегменте. И в этом тоже была прямая заслуга Петра Арсеньевича, расширявшего свою клиентскую базу самыми невероятными способами. Продвигая свой продукт, он изобретал такие схемы, до которых никто другой не додумывался. К примеру, из завсегдатаев московских трактиров он создал разветвленную сеть «агентов», которые время от времени заходили в винно-водочные магазины конкурентов и спрашивали, есть ли у них «смирновка». И, если ее не было, она непременно появлялась в ассортименте, потому что спрос рождал предложение.
В 1882 году случится еще одна победа, уже на Всероссийской промышленно-художественной выставке. По всем показателям — по ассортименту, по вкусу и по данным лабораторных исследований — лучшей оказалась опять же «Смирновская». Водка получила второй государственный герб (потом, кстати, будет еще и третий). Выше было только звание Поставщика Императорского Двора. И путь к нему был открыт.
Вскоре и эта цель будет достигнута: «Московскому купцу Петру Смирнову Всемилостивейше пожаловано звание Поставщика Высочайшего Двора. Гатчина, 22 ноября 1886 года».
Императорский двор был доволен своим новым поставщиком: ликеры, коньяки, вина и настойки Смирновых соответствовали требованиям самых отъявленных гурманов. А о водке и говорить было нечего: она уходила влет, особым спросом пользовались № 40 и 21. Последнюю водку — № 21 — прозвали «народной», поскольку она была, во‐первых, самым популярнейшим в России напитком, а во‐вторых, абсолютно доступным для всех — условная бутылка стоила всего 40 копеек (!!!). Столовую пшеничную № 40 предпочитали как раз гурманы, причем с объемным кошельком, поскольку она было намного дороже — рубль бутылка и славилась своей чистотой, но вкусом, судя по отзывам современников, мало превосходила № 21. Если это не полный и окончательный успех — делать напиток, устраивающий и императорский двор, и высший свет, и простых работяг, — тогда что это?
Кстати, долгое время о «полулитрах» народ даже не слышал. Водку продавали преимущественно ведрами — по 12,3 литра или в емкостях разных размеров. Привычная для современного человека полулитровая бутылка в качестве тары для водки начала использоваться только с 1894 года.
За одни акцизы Смирновы платили в казну 5 миллионов рублей в год, всего за тридцать лет получится не менее 150 миллионов. Согласитесь, сумма немалая. Поэтому пожалование Петру Арсеньевичу генеральского звания коммерческого советника самим императором было шагом абсолютно логичным.
Уже конец 90-х годов, число рабочих на заводе перевалило за полторы тысячи, есть своя собственная типография, где печатаются этикетки, построено семь стекольных заводов, где изготовляют различного вида бутылки, в год их число доходит до пятидесяти миллионов — представляете себе? Двести подвод в течение дня развозят заказы только по одной Москве, не говоря уже о других городах и странах. Специально для крестьян стали готовить недорогое виноградное вино в небольших деревянных бочонках, потому что в стеклянной таре довезти вино до деревни было сложновато — стекло билось по дороге.
«Крымское», «Бессарабское», «Донское», «Дербентское», «Дагестанское», «Матрассинское», «Елисаветпольское», «Кахетинское», «Петровское» и самое популярное — «Кизлярское» — на любой вкус и на любой кошелек. А «Нежинская рябина», пожалуй, стоит того, чтобы рассказать о ней подробнее.
История такая. В 1889 году на Всемирную выставку в Париже помимо всего прочего Смирновы повезли не только уже известные всему миру ликеры и водку, но и абсолютно новый напиток, названный «Нежинской рябиной». Особого чуда от него не ждали, хотя самому Петру Арсеньевичу очень полюбился его вкус. И вдруг случилось невероятное — распробовав этот напиток, народ стал толпиться у прилавка и раскупать его, французские виноделы и дегустаторы были ошеломлены — изысканный вкус и аромат не имели себе равных. Это вино покорило Париж, стало сенсацией выставки. Газеты наперебой хвалили «русское чудо» и отдельно — необычный дизайн бутылочки (разработанный, к слову, самим Петром Арсеньевичем). Пройдет совсем немного времени, и эта бутылочка — в виде конуса с длинной, как у лебедя, шеей, а внизу — «одетая» в кружевную юбочку, — станет красоваться на обложках модных журналов…
Понятное дело, что «Нежинская рябина» получила Большую золотую медаль. После чего наступил настоящий звездный час этого напитка — вся Россия буквально помешалась на нем. Заказов было столько, что завод не успевал обслуживать всех желающих. Остальные винные заводы бросились создавать свой вариант настойки рябины, вот только ни вкусом, ни ароматом она не тянула на «Нежинскую», да и вообще было непонятно, с какого перепугу вечно горчившая рябина у Смирновых получалась приторно-сладкой… Пытались добавлять и сахар, и мед, и сиропы — но все было не то. Тогда конкуренты бросились собирать рябину под городом Нежином, но и это ничего не изменило.
Конечно, что там говорить, Петр Арсеньевич был в своем деле профессионалом и вряд ли изобрел бы такой состав, который легко было повторить каждому встречному-поперечному. «Нежинская» не имела никакого отношения к городу Нежину, поскольку родом была из села Невежина, что во Владимирской губернии. Говорят, что именно здесь росла какая-то особенная рябина: мало того, что она была невероятно сладкой, так еще и цветов была нереальных — от красных до откровенно желтых. Сельские жители издавна употребляли ее в лечебных целях, для изготовления отваров и зелья. Настойка называлась изначально «Невежинской», но в итоге Смирнов решил преобразовать ее в «Нежинскую». Это была особая хитрость: понятное дело, что конкуренты
