теперь еще упрекаешь, спрашиваешь, что со мной! Тоска у меня! И перестань, наконец, меня учить. Я уже взрослый. Слышишь? Взрос-лый!
В соседней комнате послышался вскрик и звон разбившегося стекла.
– Ты не один? – Николя строго посмотрел на брата.
– Как видишь! – Рассмеявшись, Бернар повернул голову в сторону распахнувшейся двери, на пороге которой появилась эффектная, немного полноватая женщина средних лет. Ее пышные каштановые волосы, перехваченные розовой лентой, недостаточно, как показалось Николя, гармонировали с ярко-зеленым платьем из крепа. Встала в картинной позе, ухватившись одной рукой за дверной косяк, а в другой продолжая держать ножку от разбившегося бокала.
– Салют, мальчики! – игриво оглядела мужчин. – Вот и я! – сделала театральную паузу, видно, давая возможность оценить увиденное. – У меня, черт побери, – выругалась по-русски, – непоправимая трагедия, – на ее лице появилось скорбное выражение, – полностью разбился бокал. С вином! – уточнила она и попыталась развести руками, но, покачнувшись, решила не рисковать и снова ухватилась за косяк. – Не смотрите на меня так, мсье, – заметила недоуменный взгляд Николя, – а то я вас… поцелую! – произнесла низким, страстным голосом и заразительно расхохоталась. – Я вообще-то редко кого целую, правда, Бернар-чик? – к произнесенному по-французски имени женщина добавила русский уменьшительно-ласкательный суффикс. – Ну да, я понимаю ваш взгляд, мсье! – снова обратилась к Николя. – Эта розовая лента никак не гармонирует с зеленым платьем. Но, – женщина, широко улыбнулась и понизила тон, – скажу вам по секрету, у меня там, под ним, шикарное нижнее белье… розового цвета. Показать? – сделала попытку приподнять край платья, но снова начала терять равновесие и прислонилась к дверному косяку. – Ну, не хотите как хотите, – использовала в качестве предлога скептическое выражение на лице Николя, чтобы оправдать неудавшуюся попытку демонстрации белья. – Бернар, может быть, ты наконец предложишь мне сесть? А то ведь я сяду сама и не уверена, что это будут именно твои колени! – предприняла новую, на этот раз успешную попытку отойти от двери и, подхваченная смеющимся Бернаром, была благополучно усажена в кресло. – Поверьте на слово, мсье, – поправляя платье, сказала доверительным тоном, наклонившись к Николя, – там… под платьем… – слегка приподняла подол, – белье и в самом деле розовое.
– Бернар, ты пригласил меня для того, чтобы я полюбовался на эту… – Николя запнулся, подбирая слова, – судя по некоторым оборотам речи, русскую даму?
– Черт возьми! – женщина снова использовала, видимо, привычное русское выражение. – Как вы догадались, мсье? – на ее лице было написано несказанное изумление. – Я ведь это тщательно скрывала, – приложила указательный палец к губам. – Но вы раскрыли мою тайну! Снимаю перед вами шляпу, мистер Шерлок Холмс, – приподняла несуществующую шляпу с головы. – Сказать по правде, просто обожаю беседовать с умными и обходительными людьми! – одарила Николя пленительной улыбкой. – Бернар-чик, может быть, ты уже принесешь новый бокал с вином, а то в этом, – покрутила в пальцах ножку разбитого бокала, – вино закончилось. Навсегда, – добавила удрученно.
– Послушайте, мадам, вы, без сомнения, талантливо изображаете совершенно пьяную женщину! – воскликнул Николя. – «Снимаю шляпу!» – передразнивая собеседницу, тоже приподнял несуществующий головной убор. – Но у меня мало времени и…
– Этот мсье правда твой брат? – бесцеремонно прервав Николя, обратилась она к Бернару. – Потрясающе! Немедленно останови его, – указала пальцем на Николя. – Он раскрывает мои секреты один за другим. Скоро я останусь совсем без них и, следовательно, перестану быть женщиной.
– Итак, зачем ты меня позвал? – Николя повернул голову к брату, который с трудом сдерживал смех. – И если разговор действительно настолько важный и срочный, может быть, нам следует перейти в другую комнату, с позволения мадам…
– Мое имя Софи, мсье, – надменно проговорила женщина, в одно мгновение став серьезной. – Софи Трояновская. Поверьте, я никогда бы не стала встречаться с вами сегодня, если бы Бернар не настоял. Дело в том, что утром я случайно увидела у него одну фотографию. Я знаю вашу жену, мсье. Ирина Яковлева, точнее, теперь уже, как я поняла, графиня Ирэн Тарнер, была ближайшей подругой моей младшей сестры, которую я разыскиваю много лет. Последний раз мы виделись в Одессе…
* * *
Ирина осторожно сняла с себя руку Серегина и, поднявшись с кровати, застегнула четыре пуговицы на платье. Больше он расстегнуть не успел, опрокинутый снотворным, подсыпанным в коньяк. Открыла сумочку. Достала шелковые шнуры. С трудом перевернула Серегина на спину. Тот забормотал что-то во сне, двигая массивной нижней челюстью. Даже чуть приоткрыл мутные глаза.
– Тихо, Саша, тихо, спи. Я здесь, – сказала она вполголоса, поднимая его короткопалые руки вверх и привязывая к металлической перекладине кровати.
«Так… Теперь ноги, – брезгливо поморщилась. – Все, – отошла на шаг. – Теперь надо подождать. Минут тридцать. Сейчас будить бесполезно, – потерла ладонью переднюю часть шеи. – Душно», – раздвинула линялые, когда-то красные занавески и приоткрыла окно.
Край неба, затянутого розовыми тучами, озарялся далекими всполохами молний. Села напротив кровати, достала из сумочки револьвер и положила на колени.
* * *
«Как “парни Бентли” умудряются выигрывать гонки на таких авто? Этот “Бентли Ле-Ман” с семидесятисильным мотором ползет, как черепаха! – раздраженно думал Николя, нажимая на педаль акселератора и пугая крякающим звуком рожка зазевавшихся прохожих. – Итак, по словам Софи, предыдуший муж Ирэн Николай Ракелов был расстрелян у нее на глазах. Из доклада мсье Поля известно о поездке Ирэн в подмосковный санаторий к некоему Якову Ракелову, который скончался сразу же после ее визита. Далее странное происшествие в ресторане. Два человека, сидевшие с Ирэн за одним столом, умерли от загадочного пищевого отравления, после чего она при помощи мсье Поля незамедлительно покинула Россию. Софи сказала, что убийц было четверо. Значит, остался один. И, похоже, это Серегин. Если это так, тогда все, что происходило в последние месяцы, становится понятным. Главное, чтобы Ирэн сейчас была дома! Помешать я ей не смогу, да и не стану. Она все равно сделает то, что задумала. А мешать – значит потерять. В Советской России правосудия ей не найти. Правосудие и диктатура – несовместимы. Уничтожение социально чуждых элементов – флаг их революции. Значит, я должен помочь Ирэн или хотя бы подстраховать, – нажал на педаль тормоза. – И тормоза никуда не годятся!» – поморщился он, выпрыгнул из авто и бегом поднялся на второй этаж.
Ключ никак не хотел влезать в замочную скважину. Наконец открыл дверь. В квартире никого не было.
* * *
Ирина сидела на стуле рядом с кроватью и смотрела на спящего Серегина.
«Последний… – подумала она, почувствовав внезапно подступивший к горлу комок и ощущение пустоты. – Первый, тот, который говорил лучше всех, словно в насмешку, был лишен Богом дара речи и умер от слов. Моих слов, – горько усмехнулась. – Двое других
