алкоголем воздухе повисла пауза.
– Фи,– прошептал Ватсон, чтобы как-то сгладить ситуацию,– хоть бы сказали «какал»…
Сэр Генри гневно поддернул брюки и заорал пуще прежнего:
– Нет доктор, я не какаю… я сру на эти орхидеи! Это она какает, а я сру! – в животе его что-то булькнуло и Баскервиль засмеялся,– я вот прямо сейчас возьму и посру на орхидеи!
Он сделал шаг и вдруг рухнул на пол во весь рост. Супруга тяжело вздохнула, потом сняла перчатки, вынула из ридикюля пару таблеток и бросила их рядом с телом супруга.
– Когда проспится, дайте ему это. После встречи с собакой, он все еще не в себе. А теперь простите, но я вас оставлю.
И ушла. Ватсон на цыпочках подошел к таблеткам и осторожно поднял одну из них.
– Не трогайте! – крикнул Холмс, Ватсон испуганно выронил лекарство на пол,– Это может быть опасно. Необходимо проверить, не яд ли это.
– А как? – поинтересовался доктор.
– Эх,– мечтательно признес Холмс,– если бы тут был Снуппи.
– Или Лестрейд!
– Или Бэрримор…
– А давайте его поймаем! – неожиданно предложил доктор.
– Бэрримора? Можно,– согласился сыщик,– Только сейчас темно.
– А у меня есть спички! – радостно сообщил Ватсон.
– А у меня трубка! Покурим?
– Конечно!
Они сели и с наслаждением закурили.
– Холмс! – Ватсон подмигнул другу и подтолкнул его плечом,– а может вспомним былое? Таблетку вам, таблетку мне… Слабо?
– Вы спятили Ватсон? – Холмс постучал по своему гениальному лбу,– Вы вообще как, нормальный? С лошади не падали? Впрочем у кого я спрашиваю.
– А что похоже? – улыбнулся доктор. Холмс вздохнул, поднял с пола таблетки и бросил их в огонь.
– Я думаю необходимо проследить за женой сэра Генри,– задумчиво произнес сыщик.
– Хорошая мысль! – похвалил Ватсон,– Когда начнем?
– Немедленно!
Спустя пару минут друзья топали по коридорам дома Баскервилей.
– Ватсон! – нарушил молчание Холмс,– У меня создается впечатление, что вы оставляете слишком заметный след. Вытрите ноги!
– Я во что-то вступил?
– Нет, просто иногда нужно пользоваться дедукцией… Вы сидели у камина, ваши ноги нагрелись, вспотели, а вы отправляетесь на слежку, не одев ботинок. Что из этого следует?
– А ничего,– ответил Ватсон,– дурак вы Холмс!
– Почему? – опешил великий сыщик от такого неожиданного заявления.
– Потому что сами точно такой же…
И Ватсон указал на две цепочки мокрых следов, ведущие из гостиной. Холмс упал на четвереньки и стал нюхать пол.
– Ватсон! Это не мои следы! Мои так не пахнут! – авторитетно заявил он через минуту,– К тому же они идут дальше…Посмотрим, посмотрим, только тихо… – добравшись до поворота, сыщик остановился и сделал знак Ватсону, плетшемуся следом замереть. Осторожно выглянул из-за угла, друзья обнаружили человека с горящей свечою в руке, производившего какие-то непонятные телодвижения у темного окна в конце коридора. Через некоторое время незнакомец задул свечу и отступив на пару шагов повернулся в профиль и прильнул глазом к замочной скважине крайней двери. Холмс тут же бросился вперед и сшиб незнакомца. Они покатились по полу под ноги нерасторопного Ватсона, который не смог удержать равновесия и рухнул навзничь, больно треснувшись головой.
Когда он пришел в сознание, то увидел мирно сидящих перед ним на корточках Холмса и заросшего бородой незнакомца, кого-то смутно Ватсону напомнившего.
– Ватсон! Вы в порядке? – расплылся в улыбке Холмс.
Доктор ничего не ответил, потому что не знал, как надо отвечать на этот вопрос.
– Позвольте представить вам мистера Бэрримор! – торжественно произнес сыщик.
– Это?! – изумился доктор, тыча пальцем в бородатое чудовище. Бэрримор забормотал что-то невнятное, а Холмс, почесав его за ухом, как собаку, пояснил:
– Он каждую ночь пробирается в дом. В одно и то же время. Светит свечой в окошко, а потом смотрит в замочную скважину.
– Но зачем?
– Непонятно? Вставайте, я все вам покажу! – с этими словами Холмс потащил Ватсона к двери, в замочную скважину которой недавно заглядывал свихнувшийся слуга дома Баскервилей, – Смотрите доктор, мне уже не интересно.
Ватсон наклонился и чуть повторно не потерял сознание, потому что дверь резко распахнулась и из комнаты с выражением неописуемой злобы на лице выпрыгнула миссис Бэрримор с большим медным тазом, наполненным мыльной водой. Она окатила присутствующих содержимым таза и бормоча ругательства, захлопнула дверь.
– Все ясно? – спросил Холмс отряхиваясь.
Доктор потер ушибленную голову:
– Мне одно не ясно, зачем Бэрримор светил в окно?
– Милый доктор, привычка – вторая натура,– объяснил сыщик,– пойдемте помянем беднягу Сэлдона…
Они вернулись в гостиную. Бэрримор тоже пытался протиснуться в двери, но Холмс бесцеремонно выставил его за порог со словами:
– А вам пора на болота. Мы обслужим себя сами,– и закрыв двери на щеколду пояснил для доктора,– тут не так много выпивки, как кажется на первый взгляд,– потом отодвинул преграждавшего путь к столу сэра Генри и разлил по бокалам вино.
И тут снаружи завыла собака…
– Собака?! – вскочил Ватсон и выхватил револьвер.
Холмс прислушался и сделал хороший глоток:
– Нет, это Бэрримор.
Вой повторился:
– Точно Бэрримор! – Холмс полез в карман за трубкой.
В этот момент очнулся сэр Баскервиль:
– Овсянки, Бэрримор! Всем! – он купеческим жестом провел над собою рукой, после чего снова уснул.
– Алкаш,– констатировал Холмс, делая еще один глоток,– вы не находите?
– Да уж,– отозвался Ватсон, – Скажите Холмс, а зачем мы вообще сюда приехали?
– Спасать сэра Генри от его жены!
– А оно нам надо?
– Я думаю, что нет, но как истинные джентльмены мы должны ее, хотя бы напугать. Где ваша мазь?
– Изнасилование?! Гениально! – сразу загорелся Ватсон.
Холмс плюнул в камин.
– Да нет же! Не вазелин, а та фосфорная…
– Ага! Понял…
Через минуту лицо доктора было щедро покрыто мазью, и Холмс задул свечи…
– Ну как я вам? – поинтересовался доктор замогильным голосом.
– Чудесно! – отозвался сыщик,– Но для начала небольшой следственный эксперимент.
Хлопнула оконная рама, и голос Шерлока позвал:
– Бэрримор!
Тут же послышался дикий вой.
– Прекрасно,– сказал Холмс,– Ватсон будите сэра Генри.
Доктор принялся тормошить Баскервиля, и когда тот открыл глаза, удостоился легкого похлопывания по своей фосфоресцирующей щеке:
– Ватсон! Милый добрый Ватсон!… Какой же вы, однако, мудак! – это было все на что хватило сэра Генри, сказав эти странные слова, он уснул пуще прежнего.
– Не получается Холмс! Что будем делать? – в отчаяньи спросил доктор.
– Плевать! – отозвался сыщик из темноты,– Пугать, так пугать. Надеюсь, что миссис Баскервиль не имеет привычки напиваться до такого состояния.
Друзья вышли в коридор и двинулись в путь. Холмс шел прямо, а Ватсон на четвереньках, изредка подвывая, доблестный доктор пытался подражать неутомимому Бэрримоу, вопящему с улицы с завидной чистотой голоса, которой позавидовала бы покойная собака Баскервилей.
Наконец Холмс остановился и уверенно произнес:
– Здесь! – потом резко рванул дверь на себя и толкнул вперед Ватсона с криком: «Фас!»
В тот же миг из глубины помещения раздался истошный крик, перемежаемый урчанием доктора. Бэрримор поддержал. Что-то упало, грохнуло, покатилось… Потом наступила тишина.
Холмс зажег свечку и осмотрел поле боя. На полу валялся Ватсон, похоже без сознания, придавленный странным цилиндрическим предметом. У окна лежал лицом вниз какой-то седой старик. В воздухе ясно ощущался запах фекалий. Холмс поморщился, вынул белоснежный носовой платок и
