Ответа не последовало.
– Подождите здесь, – сказал он, обращаясь к Мейсону и Бэнкрофту. – Вы утверждаете, что яхту похитили?
Миллионер не произнес ни слова.
Помощник шерифа подошел на катере к «Жинесе», привязал его к шлюпке, легко поднялся на борт яхты.
– Мейсон, – тихим голосом произнес Бэнкрофт, обращаясь к адвокату, я собираюсь сделать заявление.
– Какое?
– Если Джилли мертв, я заявлю, что застрелил его...
– Перестаньте, – прервал его Мейсон. – Неужели вы не понимаете, что власти штата без сомнения попытаются возбудить дело против вашей жены. Вам следует осознать всю сложность ситуации. Вы можете заявить, что жена ваша была в истерике, что вы заставили ее принять сильное снотворное, даже настояли на этом, чтобы дать ей возможность успокоиться. Помните, что они не смогут найти револьвер, из которого был произведен выстрел, так как ваша жена уронила его во время прыжка в воду.
– Но разве они не в состоянии разыскать место, где она прыгнула, послать туда водолаза и найти револьвер? Ведь там неглубоко.
– В любом случае ваша жена должна молчать. Она и без того далеко зашла. Я не думал, что так обернется дело, но в нынешней ситуации – это единственный выход. Если понадобятся ее показания, я дам ей знать об этом. Но помните, что ваша жена поднялась на яхту с Ирвином Фордайсом. Полиция же обнаружила яхту, когда того там уже не было, но на палубе лежал труп Джилли. Они не смогут выдвинуть против вашей жены никаких обвинений, пока не найдут Фордайса и не допросят его.
– А что произойдет, если им удастся это сделать?
– Тогда дело окажется чрезвычайно запутанным, – ответил Мейсон. – Вам следовало прошлой ночью позвонить мне, а затем в полиции изложить весь рассказ вашей жены о том, как в целях самообороны она выстрелила, не зная точно, убила противника или нет.
– Она уверена, что убила его. Он упал и не двигался. Очевидно, он был сражен наповал. Она...
В этот момент вернулся помощник шерифа и произнес:
– Положение очень сложное. На борту яхты – труп мужчины. Он, вероятно, был убит всего несколько часов назад. Очевидно, пуля попала ему прямо в сердце.
– Это усложняет положение, – сказал Мейсон.
Представитель власти подозрительно посмотрел на адвоката.
– Странно, – заметил помощник шерифа, – почему владельца похищенной яхты сопровождает один из ведущих адвокатов штата по уголовным делам?
Мейсон усмехнулся.
– Это долгая история.
– Может быть расскажете?
– Нет.
– Мы добудем необходимые факты. Так или иначе, но мы это сделаем.
– Когда был убит этот мужчина? – прервал его Мейсон.
– Очевидно, несколько часов тому назад, пока еще не ясно. Сейчас я должен сделать доклад шерифу, наложить арест на яхту, затем мы отправимся на пристань, где с помощью технического персонала тщательно осмотрим судно. Предупреждаю вас, что все, что вы потом скажете, может быть использовано против вас.
– Вы уберете яхту отсюда? – спросил Мейсон.
– Мы вынуждены это сделать, – ответил помощник шерифа. – На пристани дактилоскописты, фотографы и эксперты осмотрят яхту.
Мейсон хотел что-то сказать, но сдержался.
– Это в вашей власти, – произнес он наконец.
– Может быть, хотите сделать какое-нибудь заявление? – спросил помощник шерифа.
Адвокат отрицательно покачал головой.
– А вы? – обратился помощник к Бэнкрофту.
– Подождем результатов осмотра яхты, – ответил за миллионера Мейсон. – Все происшедшее для нас чересчур неожиданно.
– А мне кажется, – заметил помощник шерифа, – что вы, напротив, очень подготовлены к подобным неожиданностям.
Только в шесть часов вечера Бэнкрофт и Мейсон вышли из конторы шерифа. Деллу Стрит отпустили через несколько минут после того, как яхта была доставлена к пристани.
Сидя в машине, миллионер вслух предавался своим размышлениям.
– Как вы думаете, они уже допросили мою жену? – спросил он Мейсона.
– Разве вам не понятно, почему они нас так долго держали? Они, безусловно, уже допросили и вашу жену, и вашу падчерицу, и ваших слуг.
– Я очень просил жену не давать никаких показаний. В случае чего заявить, что она будет говорить только в моем присутствии.
– Вам следовало бы позвонить мне вчера вечером, – напомнил ему Мейсон. – Вместо этого вы стали давать жене советы. По правде говоря, я не доволен всем происшедшим.
– Я вас не понимаю.
– Мне кажется, – пояснил Мейсон, – что вы мне не все рассказали.
После некоторого молчания Бэнкрофт произнес:
– Да, Мейсон, вы вынуждены играть вслепую. Прокуратура попытается обвинить во всем мою жену, но они не смогут ничего доказать, и мне кажется, что они не смогут возбудить дело и против меня. Вы же должны доказать, что никто из нас не имеет никакого отношения к событиям вчерашнего вечера. Пускай полиция попытается сделать невозможное.
– Иногда полиции, – заметил Мейсон, – необычайно везет.
– Я знаю, но мне кажется, что вряд ли с теми фактами, что у них имеются, они смогут что-нибудь доказать. А вот как только у них окажутся отпечатки пальцев Джилли, они сразу же узнают, что он бывший заключенный и, возможно, шантажист.
– И затем свяжут его смерть с письмом шантажистов, обнаруженным в кофейной банке, – заметил адвокат. – Что тогда?
– Тогда, – сказал миллионер, – у них будут только голые факты: наличие трупа шантажиста и подозреваемой женщины, его возможной жертвы. Им, однако, не удастся доказать, что у моей жены или у меня были какие-либо личные контакты с Джилли.
– Что ж, будем надеяться, – произнес Мейсон.
– Обычно, – продолжал Бэнкрофт, – когда человек невиновен, он честно и откровенно все рассказывает в полиции. Иногда ему верят, иногда – нет. Если же он виновен, он молчит и дает возможность полиции самой добывать все необходимые факты.
– Ну и что?
– А то, – пояснил Бэнкрофт, – почему бы невиновному не воспользоваться теми лазейками, которые открыты для виновного. Своим молчанием и своей надеждой на то, что они сломают шею, прежде чем добьются каких-либо результатов, мы даем полиции возможность делать шаг за шагом.
– У меня нет выбора, – заметил Мейсон. – Если бы вы позвонили мне вчера вечером, когда вернулась домой ваша жена, мы бы выдвинули версию о самозащите, и она была бы достаточно убедительной. Сейчас слишком поздно выдвигать эту версию, если, конечно, ваша жена не пытается кого-то покрыть. Таково положение дел.
– Что ж, но все-таки придется воспользоваться моей стратегией.
– Хорошо, но я сделаю это только при одном условии, – неожиданно произнес адвокат.
– Каком?
