пришёл на подмогу и протянул Нише свой телефон. На дисплее мы стояли втроём на лошадином кладбище и улыбались. Ниша взяла свой телефон и сфотографировала экран. Затем проворно обработала кадр, обрезала так, что на нём остался один Дон Плуто, и опубликовала фото.
– Вот и всё, – сказала она.
– Что «всё»? – не поняла я.
– Я сделала то, что нужно.
– Позволь узнать, что именно ты сделала? – спросил Сянь Сянь Юй.
– Поделилась с подписчиками, – нараспев ответила Ниша. Видимо, она умела только визжать и разговаривать песней. Звучало не слишком естественно, но и не слишком натужно. Она явно много практиковалась.
– Мои подписчики должны знать обо всём, что происходит в Мумбаи, – пояснила Ниша. – Вы ведь в курсе?
Да, мы были в курсе. Ниша Арани – она была на полгода младше меня, хотя выглядела на два года старше, – происходила из весьма обеспеченной семьи, сделавшей состояние на торговле пряностями. Поскольку её родители были сказочно богаты, Ниша целыми днями не делала ровным счётом ничего, кроме того, что слонялась с подружками по городу и рассказывала в соцсетях о своих настоящих и будущих приключениях. Только в пределах Мумбаи у Ниши было четыреста тысяч подписчиков, а по всему миру – более четырёх миллионов, и все они ежедневно ждали её советов по макияжу, рецептов и размышлений о жизни. Услышав, что подписчики Ниши теперь знают о похищении Дона Плуто, мы должны были обрадоваться. Но, увы, спокойнее нам не стало. Сянь Сянь Юй озирался по сторонам: ему не терпелось пуститься на поиски.
– Нужно сообщить в полицию, – сказал он.
– Рами лучше полиции, – ответила Ниша.
– Кто такой Рами? – спросила я.
– Рами – супергерой, – пояснила одна из Нишиных подруг.
– А вот и он! – добавила другая.
Верхом на крошечном мопеде к нам приближался человек-шкаф. Он был в два раза шире Сянь Сянь Юя. Куртка ему жала, брюки тоже, и даже ботинки, казалось, были на пару размеров меньше, чем следует. Припарковавшись на обочине метрах в десяти от нас, Рами снял шлем лимонного цвета и пригладил волосы. По-прежнему сидя верхом на мопеде, он позвонил Нише. Во время разговора они смотрели друг на друга. Ниша произнесла пару фраз на хинди, Рами кивнул и убрал телефон. Потом снова надел шлем, развернул мопед и умчался так же внезапно, как и приехал.
– Почему он не подошёл к нам? – спросила я.
– Стесняется, – прощебетали подружки.
– Можешь больше не волноваться, – сказала Ниша. – Рами найдёт твоего биографа, Панди, потому что Рами всегда знает, где искать. Он частный детектив.
Меня порадовала её уверенность, и всё-таки я спросила Сянь Сянь Юя:
– Не хочешь за ним проследить?
– Ты предлагаешь бежать за ним вслед?
– Можно где-то украсть мопед.
Сянь Сянь Юй покачал головой.
– Нет, я тебя одну не оставлю.
– Но… Дон Плуто…
– Он сможет за себя постоять, – перебил телохранитель. – К тому же я научил его парочке хороших борцовских приёмов. И не забывай: у него есть талисман.
Я с облегчением выдохнула. Как я могла забыть о талисмане? Его четыре года назад подарил Дону Плуто некий шаман. Этот оберег защитит моего биографа от всякой беды, даже если на него будет мчаться стадо буйволов, или он проснётся в берлоге рядом с медведем, или сунет ногу в ботинок, где притаился скорпион. Пока на нём талисман, ему всё нипочём. Во всяком случае, так говорил шаман, а уж он-то знает наверняка, ведь сам встречался и со стадом буйволов, и с медведем, и со скорпионом и всякий раз спасался от смерти.
Из личных хроник похищенного биографа
Я очень пожалел, что оставил свой талисман во Флорине. Пока он преспокойно висел на спинке моей кровати, сам я никакого спокойствия не ощущал. После того как похитители схватили меня на площади перед аэропортом, они погрузили меня в микроавтобус «Фольксваген», связали мне руки за спиной, отобрали телефон и надели мне на голову чёрный полотняный мешок. Через некоторое время микроавтобус остановился. Меня вытащили из машины и проволокли несколько ступеней вверх по лестнице, а затем посадили на стул. Пахло тухлым мусором и водорослями. Нос зачесался, но, когда у тебя связаны руки, приходится терпеть.
– Ау? – осторожно позвал я.
– Американец? – спросил в ответ женский голос.
– Англичанин, – ответил я.
– О! Англичанин!
Мешок рывком стянули с моей головы. Передо мной стоял один из похитителей: он критически изучал меня, как будто сомневался, что похитил того, кого нужно. Потом он отошёл в сторону, и я смог осмотреться.
Я сидел на стуле на дне осушенного бассейна.
Причём не один.
Нас было шестеро, и, кроме меня, сплошь знаменитости: справа Брэд Питт и Дженнифер Лоуренс, слева – Леонардо Ди Каприо и Дэниел Рэдклифф. Между Дэниелом Рэдклиффом и Дженнифер Лоуренс сидел певец Майкл Джексон.
Последний выглядел хуже всех – должно быть, потому, что он уже лет десять как умер.
Из личных хроник Пандекраски Пампернеллы
Мы с Сянь Сянь Юем стояли перед аэропортом в полной растерянности и не находили себе места от беспокойства за Дона Плуто. Остальных, казалось, эта ситуация не слишком тревожила. Подружки Ниши достали телефоны и принялись что-то печатать, а сама она тем временем вглядывалась в даль, как будто из-за угла вот-вот вылетит частный детектив Рами на своём крошечном мопеде, а сзади будет сидеть мой биограф. Мне же с трудом в это верилось.
– И сколько нам ждать? – спросила я.
Уведомление о новом сообщении помешало Нише ответить. Взглянув на дисплей телефона, она покачала головой. Полученные новости не особенно её обрадовали. Как оказалось, подписчики видели Дона Плуто одновременно в восьмидесяти шести точках Мумбаи. Несколько человек прислали фото и видео, но ни один из заснятых мужчин даже отдалённо не походил на Дона Плуто. Я прикусила губу.
– Дон Плуто не пропадёт, – попытался утешить Сянь Сянь Юй.
– В Мумбаи пропасть невозможно, – сказала Ниша.
– А вдруг ты не права? – спросила я.
– Слушай, Панди, – сладким, как марципан, голоском произнесла Ниша, – в Индии не говорят «а вдруг». А если нет таких слов, значит, не существует и никакого «а вдруг».
Подружки Ниши закивали.
Я тоже кивнула.
Странно, наверное, но чем дольше я слушала Нишу, тем спокойнее мне становилось. Она излучала такую уверенность, какой я ещё никогда не встречала. Даже у своей крёстной. Ниша оставалась невозмутимой и при этом держала всё под контролем. К тому же в её словах была искренность. А может, мне просто хотелось в это верить.
Впрочем, на Сянь Сянь Юя речь Ниши вовсе не произвела впечатления. Он поднёс к уху телефон, пытаясь дозвониться до Дона Плуто. Ниша воспользовалась моментом и схватила меня за плечи.
– Теперь я покажу тебе свой мир, Панди, – сказала она, слегка встряхивая меня через каждые пять слов, – отказываться нельзя, слышишь? Когда увидишь мой мир, у тебя не останется сомнений. Ты поймёшь, что я самая прекрасная подруга, которую можно пожелать. Мой дом станет твоим домом.
– Не тряси меня так, – попросила я.
– Ах, Панди, – вздохнула Ниша и ослабила хватку, – ты нежная, как бутон розы, чистая, как утренняя роса. Пойдём со мной, я всё подготовила. Ты так влюбишься в Мумбаи, что захочешь остаться здесь навсегда. Думаешь, я шучу? Посмотри на моих подруг: неужели они не кажутся счастливыми?
Этого я отрицать не могла. Но они были счастливы так, как дети, которые слишком долго смотрели телевизор, при этом поедая мороженое. Нет, не то чтобы они были толстые. Просто чересчур взбудораженные.
– Твои подружки выглядят так, будто у них снесло крышу, – прошептала я.
– Я знаю, – ответила она. – Разве это не мило?!
– Но почему они так себя ведут?
– Потому что боятся меня потерять, – ответила Ниша, округлив глаза, как будто собиралась открыть мне тайну. – Но…
Она дотронулась указательным пальцем до кончика моего носа.
– Не волнуйся, Панди. Я человек не злой. Я разрешу им остаться моими подругами, хоть и не лучшими, потому что сейчас ты мне нравишься больше всех, и ничего не поделать.
На меня опять навалилась внезапная тяжесть, как в тот день, когда вместе с Викки сидели на берегу Сены и к нам подошёл Бифф Строганов. Он тоже говорил, что не злой. А потом стал угрожать, что времена меняются, что мои близкие начнут исчезать и мне стоит к этому готовиться. Судя по всему, я недооценила свою заклятую врагиню. Что, если исчезновение моего биографа и есть злой рок, которым угрожал викинг?
Мои мысли прервала Ниша.
– Дай мне полдня, – попросила она, – и я докажу, что мы подходим друг другу.
Какое значение всё это имело в такую минуту? Дон Плуто был важнее, чем попытка
