не соврал, когда назвал меня сиротой. Это именно то, о чем я так не хотел вам рассказывать, потому что боялся… боялся того, что вы отвернетесь от меня, узнав, что я побираюсь и краду. О том, что я живу в сыром подвале возле жирных крыс и зловонных отбросов, — глядя на Нису сверху вниз, отчеканил он. — И да, если хочешь знать, я не выбирал такую жалкую жизнь. Судьба так распорядилась, — он отвернулся и, не дождавшись распределения ночного дежурства, ушел дальше от всех на край поляны, чтобы скорее закрыть глаза и покрепче уснуть, стараясь забыть эту ужасную ночь.
Но даже в собственных мыслях и сновидениях Бран не смог найти утешения. Не привыкший видеть красочные сны, среди знакомого туманного забытья он разглядел одинокую черную гору, на которой не было никакой растительности, лишь сожженная дотла трава да обугленные пни когда-то высоких дубов. Юноша неспеша приблизился к ней, чтобы как следует рассмотреть увиденное, и был действительно ошеломлен размерами этой странной горы, в которой была глубокая темная пещера, манившая его приблизиться и узнать, что именно она таит в своей огромной черной пасти.
Осознавая, что все это было не более чем обыкновенным сном, пусть реалистичный, Бран устремился в сырую пещеру, предчувствуя, что там его давно ждут. Игривые тени пробегали по каменным холодным стенам, намекая, что там, в глубине, есть некий загадочный источник яркого света. Юноша отчего-то совсем не боялся этих теней. Его удивляла их причудливая завораживающая прыть, и в какой-то момент он даже решил, что не прочь бы и сам стать одной из них, одним из пустынных бездушных пятен на теле мироздания.
Чем ближе он подходил к источнику света, тем сильнее билось его утомленное сердце, тем сильнее его рассудок оказывался во власти интереса. Когда он достиг его, то несколько мгновений находился в глубоком ошеломлении. В сердце пещеры находилась огромная тронная зала. Она не походила на безвкусно яркий, пышущий различными атрибутами богатой жизни шатер Морлея с наворованными украшениями, расставленными кое-как и невпопад. Нет, это было совершенно иное место. Все здесь буквально кричало о величестве и силе хозяина: стены из серого мрамора, деревянные скамьи, подобные тем, что устраивались в молельных залах, высокие факелы, но не со светлым привычным огнем в них, а с темно-алым, по-настоящему зловещим пламенем. Каменная тропа вела прямо к престолу, который представлял из себя множество переплетенных между собой деревянных острых сучьев с насаженными на них человеческими черепами и реберными костями, лежащими прямо у подножия трона. На нем, видимо, должен был восседать никто иной, как король этого места, к которому должны обращаться с мольбами его послушники.
Но кое-что показалось Брану еще более странным и пугающим, чем сам престол — все это великолепное убранство было окутано прочной паучьей нитью: тропинка, скамьи, стены и одиноко разбросанные по просторной зале черепа и кости. Казалось, будто хозяин этой обители давно покинул насиженное место, а вместе с ним покорно ушли и его верные послушники, давая паукам возможность полностью захватить богатое помещение.
Когда юноша подошел к величественному престолу, его одолело непреодолимое желание сесть на него. Брану хотелось почувствовать власть, господство и силу, которых никогда не приходилось испытывать в реальной жизни.
«Все-таки это просто сон. Так что я вполне могу позволить себе небольшую шалость», — подумал юноша и стал смахивать с кресла паутину и маленьких прытких паучков. Затем, представив себя королем, уселся на мягкое сиденье и полностью растворился в престоле, осознавая то, каким блаженством его наделил этот странный сон.
— Надеюсь, тебе удобно, — по зале эхом прошелся нежный женский голос.
От этого юноша буквально подпрыгнул на месте, увидев силуэт.
— Не бойся, я всего лишь плод твоего воображения, — усмехнулась незнакомка.
Бран попытался понять, кто скрывается в тени величественной залы, но так и не смог распознать ни Нису, ни Арин в этом удивительном образе. На незнакомке была плотная черная мантия с грузным капюшоном, открывавшим лишь ее белозубую улыбку и небольшие острые клыки.
— Бран, тебе нравится у нас в лесу? — неожиданно спросила девушка, усаживаясь на переднюю из расположенных в ряд скамеек.
Юноша решил, что незнакомка права, и все это лишь дрема, не имеющая ничего общего с реальным миром. Откинув сомнения, он безропотно ответил:
— Нет, я хочу домой, в Ардстро.
Девушка залилась звонким смехом, отчего из-под капюшона выпала тонкая блестящая прядь серебристых волос.
— Почему ты лжешь? Лгать самому себе — это, по меньшей мере, глупо.
— Почему ты решила, что я лгу? — неуверенно переспросил Бран и отчего-то почувствовал себя неуютно.
— Ложь есть ложь, а причины ее не так уж и важны, — отмахнулась девушка, закидывая ногу на ногу. — Но если ты хочешь знать, то скажу тебе просто: Ардстро — не твой дом, ты там чужак, отброс, мусор, — уже совершенно холодно добавила незнакомка.
— Но я там родился, — парировал Бран, подавшись чуть вперед, дабы уловить взглядом черты лица странницы.
— О нет, Бран, ты родился не в Ардстро, — натянув зловещую улыбку, ответила девушка. — Ты родился здесь, в запретном для людей лесу, в Салфуре. И если будешь до конца честным с собой, ты и сам поймешь, что именно лес является для тебя отцом и матерью, обителью твоей загнанной в угол души, твоим родным домом.
Сказав это, незнакомка внезапно распростерла руки в стороны, и тысяча маленьких паучков сбежались к ее рукам и ногам, вгрызаясь в плоть и поглощая девушку без остатка. Спустя мгновение она растворилась, будто ее вовсе никогда и не было. Остались лишь тысяча плотоядных насекомых и опустошенная черная мантия.
Бран попытался бежать, потому как увиденное не на шутку напугало его. Он совершенно не хотел быть безжалостно съеденным стаей плотоядных насекомых, но руки и ноги его совершенно не слушались. Юноша взглянул на свое тело и оторопел от ужаса. Крепкие стебли лиан сковали его, оплели, подобно канатам, и, раскрыв свои хищные бутоны, начали поедать его заживо, вырывать кожу и вгрызаться в алую плоть. Ему было не больно, но от ужаса он стал вопить так, что горло, казалось, тотчас разорвется на части.
Вскочив с сырой земли, Бран вытер стекающий по вискам холодный пот и стал ощупывать себя с ног до головы. Убедившись в том, что дикие растениями — всего лишь сон, фантазия его разыгравшегося воображения. Юноша стал вглядываться в окружающее пространство. Он находился все на той же поляне, на которой заснул вчера ночью. Розово-золотые лучи осеннего солнца проникали под тонкую рубашку
