Особенно когда какофония вокруг вдруг усилилась новыми криками, полными ужаса. Поначалу поток побитых и едва не захлебнувшихся людей устремился было к площади, взывая о помощи, к своим близким, – только вот теперь этот людской прилив повернул вспять. Все дружно кинулись обратно, оттесняя ее в сторону.
Никс прижалась спиной к стене.
«Что происходит?»
Чья-то рука схватила ее за предплечье. Она отчаянно попыталась вырваться, но тут перед ней возникло лицо – голубые как лед глаза возбужденно блестят, плотно сжатые губы полны решимости.
Никс так и замерла, узнав его.
– Даал…
– Крэм! – выкрикнул он. – Бежим!
Даал оттащил ее от стены, толкнув в поток убегающих людей. Другой рукой он держал на плече Хенну, крепко прижимая ее к себе. Та всхлипывала, закрыв личико своими маленькими ладошками. Спотыкаясь, они быстро побежали прочь вместе с охваченной паникой толпой.
Никс оглянулась через плечо:
– А где мои друзья?
Даал лишь покачал головой, явно столь же недоумевая, как и она. На бегу его пристальный взгляд обшаривал небо.
– Быстрей! Они приближаются!
Она, спотыкаясь, уже едва поспевала за ним.
– Кто?
Но тут и сама почувствовала это.
На небе словно собирались бурлящие грозовые тучи. Заложило уши. Энергия так и плясала у нее на коже. Никс сразу узнала это зловещее прикосновение.
На улицу с площади стремительно накатывала волна темной угрозы. А когда наконец обрушилась, то затопила ее столь же верно, как и только что морская вода. Насквозь пропитала ее промокшую одежду, обожгла кожу, оглушила своим визгом, заставила вскипеть кровь.
Даал дал имя этой угрозе:
– Рааш’ке…
Над головами бегущих пронеслась темная тень. Еще более пронзительный резкий визг молнией поразил Никс, повалил на колени, еще больше притупив ее чувства. Конечности отяжелели, налились свинцом.
Подкатило удушье.
«Нет…»
Никс попыталась повысить голос, чтобы противостоять этому натиску, но в горле у нее пересохло от соли, легкие горели огнем. Она даже не могла набрать воздуха в легкие.
И Никс была не единственной, кого поразила эта невидимая волна.
Люди впереди шатались или падали ничком среди оставленных водой наносов, поддаваясь пагубному влиянию обуздывающего напева. Отдаленные крики превратились в мучительные вопли. Еще один темный силуэт наискосок пронесся над самой улицей, раскинув широкие крылья. Через миг в когтях у него уже извивалась человеческая фигура, которая тут же взмыла ввысь, оставляя за собой постепенно утихающий вопль.
Даал схватил ее за руку, не отрывая взгляда от неба.
– Нужно уходить! Укрыться в маг’ни!
Никс все пыталась встать, привести в порядок свои мысли. Когда Даал вздернул ее на ноги, удалось сделать более глубокий вдох. Она воспользовалась этим, чтобы сплести слабую мелодию – нестройную и спотыкающуюся, но все-таки заставившую ее кожу засветиться. Этому напеву удалось отбросить худшие из обуздавших ее недугов.
Никс оперлась на Даала, позволяя ему вести себя, пока она собиралась с силами. Хенна безвольно повисла у того на плече – слишком уж маленькая, слишком легко подавленная этой жуткой песней с небес.
Даал продолжал упорно куда-то идти по загибающейся дугой улочке, пробираясь через обломки, обходя упавшие тела. Они миновали много домов, но за их открытыми дверными проемами она заметила лишь беспомощно распростертые тела. Каменные стены не давали убежища от этого ужасного напева.
«Тогда куда же Даал нас тащит?»
Не имея возможности даже спросить об этом, Никс сосредоточилась на том, чтобы взять себя в руки. По мере того как это ей удавалось, ее напев звучал все крепче и уверенней, но она была все еще слишком слаба, чтобы помочь другим. Сияние едва просвечивало сквозь ее мокрую одежду. Никс огляделась по сторонам. Лишь несколько человек перед ними еще еле ползли вперед на четвереньках – большинство уже успели бессильно распластаться на песке, но лишь они с Даалом были все еще на ногах и двигались.
Никс хмуро посмотрела на своего спутника. «Почему же он не поддался? Почему до сих пор не упал?»
И тут вспомнила. Там, на пляже, еще только встретив его, она попыталась вплести в него свои золотистые пряди, ощутив, что он тоже обладает даром обуздывающего напева. Никс представила, как эти нити испаряются, едва дотронувшись до его кожи, – как будто подсознательно сопротивляясь ей.
«Если я не сумела дотянуться до него, то, наверное, и рааш’ке тоже не смогут».
Прежде чем она успела как следует обдумать эту мысль, Даал потащил ее куда-то в сторону.
– Ри маг’ни фаре!
Он подтолкнул ее к низкой арке. Сразу за ней заметенные песком ступени вели вниз, в помещение с каменным потолком, битком набитое людьми, плечом к плечу прижавшимися друг к другу. Некоторые пытались протолкаться еще глубже внутрь, но получали отпор от единственного стражника, вооруженного копьем. Из глубины помещения доносились сердитые крики, поддерживающие его позицию. Наверняка там уже было невыносимо тесно.
Никс не знала, что такого особенного в этом убежище, но это было явно что-то важное. Те, кто находился внутри, не пали жертвами обуздывающей угрозы.
При виде этой давки у Даала подкосились ноги.
– Здесь есть другое убежище? – спросила Никс.
Он покачал головой:
– Слишком далеко.
Крики вновь привлекли внимание Никс к морю. С этого уровня деревни открывался частичный вид на площадь, где начиналось ожесточенное сражение. Оправившись от первоначального потрясения, обитатели деревни сплотились и решили дать отпор крылатой орде. Стражники забирались на крыши или на низенькие каменные ограды. Двое из них пробежали мимо Никс и Даала, сжимая в руках трезубцы со стальными наконечниками. Оба были закованы в кожаные доспехи с крылатыми кожаными шлемами, которые почему-то заметно оттопыривались возле ушей.
Над улицами в небо взмыли тучи огненных стрел. Некоторые из них угодили в цель, пробив крылья или задев мохнатые тела, но особого вреда не причинили. Рааш’ке оказались необычайно быстрыми и проворными. Никс оставалось только гадать, использовали ли летучие мыши свой напев не только для нападения, но и для защиты. Казалось, что звери предвосхищали удары еще до того, как те наносились, ловко уклоняясь в самый последний момент.
Брови ее невольно нахмурились. Она не понимала, каким образом стражники сопротивлялись этому зловещему обуздывающему напеву. Не все же они такие, как Даал? Не защищают ли их каким-то образом выпуклости возле ушей, заглушающие все звуки? Никс бросила взгляд на убежище у себя за спиной. Прожив в Приюте многие тысячелетия, пантеанцы явно выработали методы выживания в тени столь ужасных тварей.
Тем не менее битва оставалась напряженной. Улицы были усыпаны бездыханными телами. Еще больше летучих мышей яростно налетали на защитников деревни, убивая всех без разбора – откусывая головы, отрывая конечности. Прямо на глазах у Никс такая тварь пробила тростниковую крышу дома и забралась внутрь. В основном нападение гигантских летучих мышей сосредоточилось на открытой площади, где их огромным крыльям не мешали узкие улочки.
Даал потащил Никс к одному из домов – вероятно полагая, что любое укрытие лучше совсем уж никакого. Она вырвала руку. Гнев разогнал остатки ее смятения. На Искар напали из-за ее группы. Это «Пустельга» привела сюда орду.
«Всё из-за нас».
Никс просто не могла сейчас забиться в какую-нибудь щель, дрожа там от страха.
– Крэм! – поторопил ее Даал.
Никс помотала головой. Решительно, уже с более ясной головой, собрала все свои силы и запела еще ярче, создавая более широкий золотистый щит. Его внезапное появление удивило одного из рааш’ке, когда он пронесся у нее над головой. Тварь шарахнулась в сторону, суматошно взмахнув черными крыльями, как испуганная ворона.
Даал тоже отпрянул, не сводя с нее огромных глаз.
«Так что и он видит мое сияние…»
И все же с этой загадкой приходилось обождать. Она указала на площадь.
– Я должна помочь своим друзьям!
Никс намеревалась найти остальных – Джейса, Фенна, Грейлина – и, если возможно, оживить их своим напевом. Она отказывалась сидеть сложа руки, пока они оставались в опасности, уязвимые для клыков и когтей.
«Это если они до сих пор живы…»
Даал продолжал таращиться на окружающую ее
