Пока не послали к Богомудру посланников и те не выпросили мира. Вот как!
Отец звонко засмеялся, и от той задорности на глаза его накатили крупные капли слез, каковые он торопливо утер тыльной стороной ладони.
– Мальчик мой, ну как можно верить в такое, это ведь сказанье, – молвил мягко Ярил, стараясь не задеть тем смехом сына.
– Нет, отец, это не сказанье, это я в книги прочитал, – поспешно откликнулся Керк и кивнул в сторону раскрытой книги.
– Ну, Святозар, значит это поверье, однако я никогда не поверю, что так можно победить врага, – все еще продолжая улыбаться, изрек правитель.
– Почему ты так думаешь, отец, – не унимался наследник и судорожно потер меж собой ладони рук, точно мерз. – Знаешь, я теперь после испытания, пройденного в Сумрачном лесу, на поверья по-другому стал смотреть. Так, что кто его знает, может на самом деле, все так и было. Просто Богомудр не только был великим ведуном, но и хорошо играл на гуслях.
– Ну, что ж, хорошо…. убедил, ты меня, сын… убедил, мальчик мой, – согласился правитель. – Верно, твоему сердцу, виднее кого себе в други выбирать. И еще, сын, я хотел, чтобы ты смог хорошо отдохнуть на празднике в честь Бога Велеса развеяться и погулять, тем более, что пройдя испытание, ты просто это заслужил, посему. – Ярил достал из кармана небольшой мешочек набитый монетами и положил его на стол. – Это тебе на гулянье. Но помни, что ты будущий правитель. Гулять гуляй, но голову не теряй. Чтобы не мог после люд восурский сказать, что наследник неразумен, и потерял свое достоинство.
Керк слушал правителя внимательно, а когда тот закончил, с не меньшим достоинством в голосе произнес:
– Отец, я всегда участвовал в гуляньях, но никогда не позволял себе ничего негожее. Будь спокоен за меня, – и, подумав, добавил, – отец, а можно Эриха позвать на гулянье.
Улыбка с лица правителя тут же сошла, он сдвинул купно брови, вздохнул и сказал:
– Эрих, никогда не участвует в этих гуляньях. Хотя и я, и мой отец всегда веселились на праздниках. Но верно Эрих считает ниже своего достоинства бывать на них. Поэтому не стоит звать его с собой. Если Святозар твое отношение и изменилось к нему, после того, что ты для него сделал. То напомню тебе, Эрих не знает, кому обязан жизнью, а значит, его отношение к тебе не изменилось.
Отец замолчал, поднялся из-за стола, и, напомнив Святозару, чтобы тот долго не засиживался, оно как завтра с утра он ждет его в тронном зале, попрощался и вышел.
Керк сидел и обдумывал разговор с отцом. Да, наследник изменил свое отношение к брату, видя в лесу искренние слезы и слова его. Керк почувствовал, что внутри Эриха живет добрый и чистый юноша, который по какой-то причине не может показать это ни отцу, ни ему. И казалось, наследнику, что на Эриха, словно кто-то очень сильно давит, и почему-то казалось, что этот кто-то слуга Нук. После возвращения во дворец Керк практически не видел брата, хотя знал от вездесущего Тура, что отец очень сердит на него за то, что тот не прошел испытание, да еще и ко всему прочему потерял в лесу меч деда Лучезара. Когда Тур рассказал об этом наследнику, того пробил холодный пот, и стало плохо от мысли, что выводя брата он не заметил отсутствия меча. Мысль, что может быть он повинен еще и в этой неудаче Эриха, долгое время не давало покоя Керку. А когда он попытался поговорить об этом с правителем, пытаясь объяснить, что в потере меча виноват не Эрих. То был весьма грубо прерван отцом, оный молвил, что Святозар сделал, для брата и, так много, и оправдания Эриху он искать не хочет, а говорить с сыном об этом более не желает. И сейчас разговаривая с отцом о брате, Керк видел обиду правителя на Эриха. Наследник знал, что отец лишил права Эриха обедать и ужинать в белой столовой со всеми вместе. И все это, словно тяжелый камень взваленный ему на плечи, давило на юношу.
« Все-таки, – подумав, заключил для себя Керк. – Встречу Эриха и приглашу его на гулянье». Успокоив себя принятым решением, наследник открыл мешочек, который оставил ему правитель, и пересчитал деньги, отец был очень щедр. В мешочке лежало десять серебряных монет, целое богатство, для непривыкшего к такой роскоши Керка.
Когда он жил с тетей и дядей в рыбацкой деревне, там тоже устраивались молодежные посиделки в честь Бога Велеса. Чаще всего избу, которую называли жировой, для таких посиделок за небольшую плату выкупали у одинокой старухи. Юноши выносили оттуда всю домашнюю утварь, оставляя лишь скамьи и табуреты. Плату за избу вносили все, не только юноши, но и девы. Иногда, когда дядя и тетя, по какой-то причине, не давали им необходимые деньги, то Сем и Керк отрабатывали ее у старухи: рубили дрова, ухаживали и убирали за скотиной, вообще делали все, что потребует хозяйка. Наследник с детства наблюдал за такими посиделками, пока не повзрослев, сам смог в них влиться. На посиделках всегда присутствовали младшие ребятишки: братья, сестры, а то и во все соседские дети, которым свезло попасть на веселье старших. Ребятня, пристроившись в основном на печи, с интересом следила за тем, как играют, поют и пляшут старшие, учась у них обычаям своего народа.
Теперь же у наследника были деньги, чтобы заплатить за себя, были деньги, чтобы купить гостинцев для дев и ребятишек. Впрочем Керк чувствовал себя не уверенно, не зная как должен себя вести наследник, и во, что он должен обряжаться.
Стоян, как и обещал, приехал на второй день, после встречи. Он пришел на Ратный двор, где наследник и Храбр, упражнялись на мечах. После встречи с Карбадосом Керк крепко держал меч в руках, и легко отражал выпады наставника, но до совершенства ему было еще ой! как далеко. Стоян подошел к скамейке, на которой лежал обессиленный Тур, что-то рисующий палкой на снегу, и, поклонившись на его приветствие, остановился, застыв и ожидая разрешения подойти к Керку. Увидев прибывшего Стояна наследник на миг отвлекся, и, получив крепкий удар по левому боку полетел в грязь, каковую они с наставникам замесили под ногами. Трепыхаясь, словно рыба выкинутая на берег, Керк пытался подняться, когда к нему подбежал Стоян, и, подав руку, помог встать, а затем с почтением поклонился ему и Храбру.
Наставник недовольно глянув на испачканного наследника, и ничуть не стесняясь Стояна, забурчал, подобно
