*
Однажды домработница сварила курицу вместе с требухой.
Есть было нельзя, курицу надо бы выбросить. Раневская
расстроилась:
– Но ведь для чего-то она родилась!
* * *
К биографии предлагаемых ей кур Раневская была
небезразлична. Как-то в ресторане ей подали цыпленка
табака. Фаина Георгиевна отодвинула тарелку:
– Не буду есть. У него такой вид, как будто его сейчас будут
любить.
* * *
Раневская как-то сказала:
– Я дожила до такого времени, когда исчезли
домработницы. И знаете почему? Все домработницы ушли
в актрисы. Вам не приходило в голову, что многие молодые
актрисы напоминают домработниц? Так вот, у меня
домработница опекает собаку. Та живет как Сара Бернар, а
я – как сенбернар.
* * *
– Здоровье? Здоровье – это когда у вас каждый день болит в
другом месте.
* * *
– Я себя чувствую, но плохо, – отвечала Раневская на
постылые вопросы о здоровье.
* * *
Юноша с девушкой сидят на лавочке. Юноша очень
стеснительный. Девушке хочется, чтобы он ее поцеловал, и
она говорит:
– Ой, у меня щечка болит.
Юноша целует ее в щечку:
– Ну как, теперь болит?
– Нет, не болит.
Через некоторое время:
– Ой, у меня шейка болит!
Он ее чмок в шейку:
– Ну как, болит?
– Нет, не болит.
Рядом сидит Раневская и спрашивает:
– Молодой человек, вы от геморроя не лечите?
* * *
– Страшный радикулит. Старожилы не помнят, чтобы у
человека так болела жопа, – жаловалась Раневская.
* * *
– Я устала симулировать здоровье, – повторяла Раневская.
* * *
– Фаина, – спрашивала ее старая подруга, – как ты
считаешь, медицина делает успехи?
– А как же. В молодости у врача мне каждый раз
приходилось раздеваться, а теперь достаточно язык
показать.
* * *
– Прогуливаюсь по аллее в правительственном санатории
в Сочи, – вспоминала Раневская. – Мне навстречу идет
Каганович и с ходу начал разговор:
– Как вы там поживаете в театре? Над чем работаете?
– Ставим «Белые ночи» по Достоевскому.
Тогда он воодушевленно восклицает:
– А идея там какая?
– Идея в том, что человек не должен убивать человека.
Стремительно последовала категоричная оценка с
руководящим жестом рукой:
– Это не наша идея. Не наша.
И быстро удалился.
* * *
Раневская говорила, что когда Бог собирался создать
землю, то заранее знал, что в 20-м веке в России будет
править КПСС, и решил дать советским людям такие три
качества, как ум, честность и партийность. Но тут вмешался
Черт и убедил, что три таких качества сразу – жирно будет.
Хватит и двух.
Так и довелось: Если человек умный и честный – то
беспартийный. Если умный и партийный – то нечестный.
Если честный и партийный – то дурак.
* * *
Актеры обсуждают на собрании труппы товарища, который
обвиняется в гомосексуализме: «Это растление молодежи, это преступление…»
– Боже мой, несчастная страна, где человек не может
распорядиться своей жопой, – вздохнула Раневская.
* * *
Однажды Раневскую спросили:
– Почему красивые женщины пользуются большим
успехом, чем умные?
– Это же очевидно – ведь слепых мужчин совсем мало, а
глупых пруд пруди.
* * *
Так и осталось невыясненным, оговорка это была или
шутка:
– Почему все дуры такие женщины?
* * *
– Сколько раз краснеет в жизни женщина?
– Четыре раза: в первую брачную ночь, когда первый раз
изменяет мужу, когда первый раз берет деньги, когда
первый раз дает деньги.
– А мужчина?
– Два раза: первый раз – когда не может второй, второй –
когда не может первый.
* * *
Объясняя кому-то, почему презерватив белого цвета, Раневская говорила:
– Потому что белый цвет полнит.
* * *
– Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм – это не
извращения, – строго объясняет Раневская. – Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду.
* * *
– Сегодня я убила пять мух, – сказала Раневская. – Двух
самцов и трех самок.
– Как вы это определили?
– Две сидели на пивной бутылке, а три на зеркале.
* * *
В присутствии Раневской однажды зашел разговор о
современной молодежи.
– Вы правы, – заметила Фаина Георгиевна, – сегодняшняя
молодежь ужасная. Но еще ужаснее то, что мы не
принадлежим к ней.
* * *
– Или я старею и глупею, или нынешняя молодежь ни на
что не похожа! – сетовала Раневская. – Раньше я просто не
знала, как отвечать на их вопросы, а теперь даже не
понимаю, о чем они спрашивают.
* * *
Во время «оттепели» находились наивные люди, всерьез
обсуждавшие проблему открытых границ применительно
к СССР.
– Фаина Георгиевна, что бы вы сделали, если бы вдруг
открыли границы? – спросили у Раневской.
– Залезла бы на дерево, – ответила та.
– Почему?
– Затопчут! – убежденно сказала Раневская.
* * *
– Я говорила так долго и неубедительно, как будто
говорила о дружбе народов, – сокрушалась Раневская после
неудачного выступления.
* * *
Когда в Москве на площади Свердлова установили
памятник Марксу работы Кербеля, Раневская
прокомментировала это так:
– А потом они удивляются, откуда берется антисемитизм.
Ведь это тройная наглость! В великорусской столице один
еврей на площади имени другого еврея ставит памятник
третьему еврею!
* * *
– Ох и трудно сейчас жить честным людям! – пожаловался
Раневской один видный товарищ.
– Ну а вам-то что? – спросила актриса.
* * *
– Будет ли пятая графа при коммунизме?
– Нет, будет шестая: «Был ли евреем при социализме?»
* * *
– Склероз нельзя вылечить, но о нем можно забыть, –
полагала Раневская.
* * *
– Была сегодня у врача «ухо-горло-жопа», – сообщила
Раневская опешившей соседке.
* * *
«Кошмар со всеми удобствами» – так называла Раневская
Кунцевскую больницу.
* * *
Оправившись от инфаркта, Раневская заключила:
– Если больной очень хочет жить, врачи бессильны!
* * *
Узнав, что ее знакомые идут сегодня в театр посмотреть ее
на сцене, Раневская пыталась их отговорить:
– Не стоит ходить: и пьеса скучная, и постановка слабая…
Но раз уж все равно идете, я вам советую уходить после
второго акта.
– Почему после второго?
– После первого очень уж большая давка в гардеробе.
* * *
Говорят, что
