Легко запрыгнув на спину лошади, он вывел жеребца за пределы дорожки, направив в поле. Приподнявшись в стременах, Гарри позволил лошади бежать с полной скоростью – галопом. Начинающие наездники не пользуются этим аллюром, но для чистокровных верховых лошадей это нормальная скорость. Быстроногий конь несся через поле, а Гарри приник к его развевающейся гриве. Для Бонни это было потрясающее зрелище. Несколькими минутами позже Гарри замедлил бег лошади и привел ее обратно к конюшне, где стояли ученицы, завороженные этой скоростью. Вернувшись на дорожку, лошадь стала спокойной и послушной. Гарри спрыгнул и протянул поводья Бонни, улыбаясь. Его голубые глаза блестели.
«С ним нужно разговаривать по-голландски, Бонни».
Девочка робко забралась в седло, коря себя за то, что не приняла вызов. Остаток дня лошадь вела себя хорошо.
Учительницы в школе преподавали девушкам манеры и этикет, латынь и французский, однако под дружественным, но требовательным руководством мистера Ди они учились храбрости.
Жизнь научила Гарри тому, что храбрость иногда необходима. Не манеры, не воспитание, не белые перчатки и элегантное пальто, а отвага, которая понадобится для того, чтобы делать, что нужно, когда становится трудно. Гарри научился быть храбрым в раннем детстве, скача на спине галопирующей лошади и еще не зная, что эта храбрость пригодится ему, чтобы пройти мимо нацистских блокпостов. Он искренне надеялся, что этим девочкам не придется быть храбрыми под пулями и что здесь никогда не будет войны, но ни один человек из тех, что пережили ужасную войну в Европе, не мог позволить себе быть наивным.
Гарри намеревался научить девочек быть храбрыми и крепкими. Никогда нельзя знать наверняка, как обернется жизнь. В поле, за пределами дорожки, девочки почти летели, балансируя в стременах в быстром галопе, подставляя лица ветру. Ничто Гарри не любил больше, чем вести своих учениц галопом через лес и поле, скача вместе, перепрыгивая через препятствия по дороге, приноравливаясь к неровностям земли, – навыки, полезные в охоте на лис, и Гарри хотел, чтобы его ученицы владели ими. От школы можно было проехать верхом к пляжу или к Сент-Джеймсу, хотя девочек наказывали, если они самовольно покидали территорию школы.
Гарри заметил, что девочки были похожи на лошадей, – и тех и других нельзя было долго держать взаперти.
Гарри выкрикивал инструкции, перекрывая завывания холодного ветра. На дорожке он поднимал планку препятствия и восклицал: «Ты сможешь! Ты сможешь!» Он видел, как сияли глаза девушки, преодолевавшей страх.
Суровый контроль над их жизнями сделал девушек робкими. Гарри помнил дни, проведенные им в католической школе, – как он сидел на краю стула, держа спину ровно, поставив обе ноги на пол. В 1940 году, когда нацисты вторглись в Голландию, все следили за военными действиями, слушая радио. Когда пал Роттердам – а этот город находился всего в семидесяти милях, – отец пришел в школу, забрал Гарри и его братьев и отвез всю семью – его мать и двенадцать братьев и сестер – в небольшой дом с двумя комнатами в сельской местности. Они, сбившись в кучу, слушали радио, рассказывающее о продвижении нацистов к Синт-Оденроде. Пять дней спустя семья вернулась в город, оккупированный нацистами, и мир изменился навсегда. Тихо, но решительно семья Гарри оказывала сопротивление как могла. Немецкая армия реквизировала все продовольствие в районе, забирая лучшее себе и распределяя остатки среди голландского населения. Людям едва хватало пищи, и она была плохого качества. У священника, который управлял школой, закончились припасы для учеников, и он попросил отца Гарри, пивовара, поделиться зерном из того, что тот сумел припрятать. Под покровом ночи они засыпали пшено и рожь в пивные бочки и загрузили в конную повозку. Тринадцатилетнему Гарри предстояло проехать тридцать миль от дома до школы, надеясь на то, что маленький мальчик на телеге с пивом не привлечет внимания. Гарри по меньшей мере шесть раз проделал этот путь, крепко вцепляясь в поводья на блокпостах. Нацисты присматривались к нему, но пропускали, ведь он был просто тощим мальчуганом, ведущим телегу. Храбрость и управление лошадью – эти две вещи с тех пор навсегда были взаимосвязаны в сознании Гарри.
Теперь в качестве инструктора по верховой езде Гарри хотел, чтобы девочки сами находили границы своих возможностей и раздвигали их. Однажды в ноябре он повез их на соревнования по верховой езде среди местных школ. Бонни выступала на Вожде Закате, которого выхолостили, но это не повлияло на его буйный нрав. На арене во время разминки перед тем, как соревнования начались, он отказался прыгать. Это называется «грязная остановка» – лошадь тормозит после того, как всадник уже приподнялся в стременах, перемещая вес тела вперед. Когда такое происходит, очень тяжело удержаться в седле, и Бонни упала. Разочарованный тем, что она позволила коню остановиться, Гарри собрался сесть на Вождя сам, чтобы преподать ему урок. «Мы кормим этих лошадей, – часто говорил Гарри. – Расчесываем их, чистим их стойла и ухаживаем за ними, когда они болеют. Взамен мы лишь просим их прыгать. Так что заставьте их прыгать». Гарри взял у Бонни поводья, забрался в седло и галопом помчался к препятствию.
Часто бывает, что наездник боится прыгать, и лошадь чувствует этот страх. Когда боится всадник, боится и лошадь, и она будет мешкать, не желая приближаться к препятствию. Но когда Гарри гнал лошадь к препятствию галопом, она знала, что он настроен решительно. Бонни смотрела, как Гарри приближается к планке, как он приподнимается в стременах, сжимая бока лошади пятками и голенями, давая ей знак двигаться вперед. Но в последний момент конь уперся копытами, нагнув голову, и затормозил. Как и Бонни до этого, Гарри вылетел из седла, упав в грязь. Поднявшись, он усмехнулся и попробовал снова. На этот раз, понукаемая кнутом, лошадь прыгнула. Гарри спешился, передал поводья Бонни и кивнул на препятствие – не спрашивая, хочет ли она попробовать снова.
Когда Гарри упал, ученицы тихонько посмеялись, но он был не против. Что было замечательно в мистере Ди, это то, что он никогда не вел себя так, будто он лучше своих учениц. Той ночью перед сном Бонни написала об этом событии в дневнике: «Ездила на Вожде – соревнования – не стал прыгать. Я упала. Мистер Ди попробовал. Он тоже упал». На следующее утро у нее все болело, но мистер Ди научил девочку, что нужно всегда снова возвращаться в седло. Испанская поговорка гласит: «Недостаточно уметь ездить на лошади, нужно уметь падать». Гарри де Лейер умел ездить и умел падать, он учил девочек и тому, и другому. Важно было не падение, а то, что девочки поднимались и возвращались в седло.
Гарри все еще плохо говорил по-английски, и однажды одна из его лучших учениц, Джеки Биттнер, заключила с ним сделку: уроки английского в обмен на уроки верховой езды. Если он будет позволять ей кататься чаще, она поможет ему с языком. «Конечно, – сказал ей Гарри, – научи меня английскому. Кому это навредит?» Он был рад дать возможность тренироваться любой девочке.
Вскоре после этого Гарри вызвали к директрисе. Мисс Вуд встала, проводила его к стулу и закрыла за ним дверь. Гарри неуютно чувствовал себя в большом здании, его мир ограничивался конюшней, его сапоги были грязными, а шерстяное пальто пропахло лошадьми. Он положил свою шляпу на колени и выжидающе посмотрел на мисс Вуд.
«Кто из девочек обучает вас языку на конюшне?» – спросила она.
Гарри поколебался. Он не хотел, чтобы у девушек из-за него были неприятности, но вопрос звучал достаточно безобидно, может, мисс Вуд хотела похвалить учениц, которые помогали ему. Помощь другим ценилась в школе Нокс.
«Ну, Джеки помогает мне с английским…»
Мисс Вуд нахмурилась.
«Хорошо, – сказала она. – Благодарю за то, что уделили мне время».
На следующий день Джеки не пришла на урок, как и через день, и через два. Гарри, обеспокоенный отсутствием ученицы, спросил других девочек о том, что с ней. Она заболела? Перевелась в другую школу? Ответом стала тишина, перемежаемая смешками, а затем одна из девочек призналась: Джеки на три дня изолировали в лазарете. Как оказалось, Джеки учила Гарри не столько английскому, сколько нецензурщине.
Гарри рассмеялся про себя, втайне радуясь этой истории. Девочки заставляли его смеяться и позволяли ему чувствовать себя как дома, несмотря на строгие нравы, царившие в школе. Он любил вместе с ними ухаживать за лошадьми, любил смотреть, как его Снежок с довольным видом наблюдает из своего стойла за происходящим во дворе, вытянув голову. Он отлично вписался в школьную жизнь, спокойно катая девочек. Снежок выделялся на фоне чистокровных, принадлежавших девушкам из богатых семей, но Гарри чувствовал к этой лошади симпатию. Они оба знали, что такое тяжелая работа. Иногда – вообще-то, довольно часто – Гарри чувствовал себя самозванцем. Снежок тоже был самозванцем. Гарри не мог избавиться от ощущения, что лошадь знает о том, что ей нужно показать себя с наилучшей стороны.
