Ради Тэмми мы кое-что изменили в нашей жизни. Продали наш внедорожник – «хонду» – и купили более низкий «субару», чтобы ей легко было запрыгивать на заднее сиденье и выбираться оттуда.
Прошло много лет, и Тэмми поставили диагноз – рак кожи.
Мы ухаживали за ней, пока процедуры и лекарства не перестали помогать. В тринадцать лет – через два года после того, как ей поставили диагноз – у нее отнялись лапы. Она перестала понимать, где находится. Постоянно трясла головой, и ветеринар сказал, что рак распространился. Опухоль была у нее в ухе, и это влияло на координацию движений и способность держать равновесие. Нам было очень тяжело, но мы поняли: пришел ее час. В середине ноября, с наступлением заморозков, мы отвезли Тэмми к ветеринару и оставались с ней до того момента, пока она не закрыла глаза и не перестала дышать.
Мы вернулись домой, где нас никто не ждал. Лохматая мордочка не высунулась нам навстречу. И хотя теперь мы жили в доме поменьше, чем наше прежнее семейное гнездо, где мы провели столько лет, он вдруг показался громадным. По комнатам гуляло эхо. На стенах висели семейные фотографии, все наши вещи стояли на своих местах, но из дома словно вынули душу. Я переживала, что некоторые мои друзья, у которых не было собак, не смогут понять, как я горевала. Поэтому я не разговаривала с ними о смерти Тэмми. Разве могла я объяснить, что горе от ее утраты сравнимо с тем, что я испытывала после смерти своих родителей? Казалось глупым выговорить это вслух, но именно так я себя чувствовала. Меня ничто не радовало, и я видела, что Терри разделяет мои чувства.
Мы кремировали Тэмми, и когда нам отдали ее пепел, я долго плакала. Но меня утешало то, что она снова с нами, в нашем доме – хоть и в другой форме.
Мы с Терри вышли на пенсию, и настал идеальный момент, чтобы отправиться в путешествие. Много лет мы мечтали вернуться в Австралию, где прожили восемь лет. Там родились наши дети. Но теперь нам не хотелось даже разглядывать туристические брошюры и смотреть, сколько стоят билеты. А ведь за последние годы наша жизнь так сильно изменилась: мы переехали, вышли на пенсию и потеряли нашу Тэмми, – что поездка и новое приключение, возможно, пошли бы нам на пользу.
Но чем больше мы говорили об этом, тем больше приходили к выводу, что, куда бы мы ни отправились, без собаки жизнь будет казаться бессмысленной. И мы задумались: правильно ли заводить новую собаку сейчас?
Прошло две недели после смерти Тэмми, и мы приняли решение. Мы могли бы потратить кучу денег на потрясающий отпуск, который продлился бы две или три недели. Но потом, после возвращения домой в Суррей, мы по-прежнему были бы несчастливы. Мы поняли, что ничто не принесет нам столько радости, как собака.
– Счастливые будни – вот что важнее, – сказала я Терри.
– Согласен. Поехали завтра в «Баттерсийский дом».
Мы отправились в филиал «Баттерсийского дома собак и кошек» в Олд-Виндзоре, прошлись по вольерам, но увы – ни одна собака нам не приглянулась.
Мы уже направлялись к выходу, когда у ворот приюта остановился фургон. Из него вышел мужчина, открыл пассажирскую дверь и достал коробку с открытой крышкой. И тут же вся округа наполнилась щенячьим визгом и лаем.
Я подошла к хозяину фургона.
– Можно взглянуть?
– Конечно.
В коробке возились семеро крошечных полосатых щенков стаффордширского терьера, карабкались друг на друга и извивались, пытаясь вылезти. Щенки были просто чудо – если бы я увидела их в приюте, то точно забрала бы одного домой. Но они были еще маленькие, и забирать таких нам бы не разрешили. А мне не хотелось ждать.
По пути домой в электричке мы с Терри пришли к выводу, что ни одна из собак, которых мы увидели сегодня, нам не подходит. Для меня выбор собаки был равносилен выбору нового друга. Нам встречаются люди, к которым мы проникаемся особой симпатией, но встретить второго такого же человека уже сложнее. Смогу ли я когда-нибудь полюбить собаку так сильно, как любила Тэмми?
Домой мы вернулись в унынии. Тэмми была «папиной дочкой», и Терри тоже очень сильно скучал по ней. Он не говорил об этом со мной, но я знала, о чем он думает: может быть, не суждено нам завести еще одну собаку? Но я была неисправимой оптимисткой и не теряла надежду, что мы еще встретим нового друга.
Рождество в том году прошло тихо. Мы с Терри были не в настроении, не ставили елку и не дарили подарки. Мы поехали в гости к нашему сыну Дереку, который жил в Нортгемптоншире с женой Кэти, и провели спокойный день с внуками. Кэти всегда старалась устроить что-то особенное на Рождество, и тот год не стал исключением. Дом был украшен гирляндами, и она приготовила потрясающий обед.
Но мы с Терри все же тяжело переживали отсутствие Тэмми. Если бы мы не пообещали приехать к Дереку еще давно, то остались бы дома. Мы с трудом смирялись с ее смертью. Без Тэмми не хотелось праздновать.
Через пять дней после Рождества мы с Терри решили поехать в «Баттерсийский дом собак и кошек» в Лондоне. В приюте толпился народ, но Сара, отвечавшая за поиск новых хозяев для собак, уделила нам время и спросила, какую именно собаку мы хотим. Поскольку мы уже брали питомца из «Баттерсийского дома», все наши данные остались в базе, и нас сразу пригласили в вольеры.
– Если увидите кого-то, кто вам приглянется, дайте мне знать, – сказала Сара.
Мы хотели взять собаку в возрасте примерно двух лет, чтобы ее не нужно было всему учить, как щенка, но при этом она прожила бы с нами достаточно долго. Еще одну утрату так скоро после прежней мы бы не пережили, поэтому хотели молодую собаку.
Сара отвела нас в комнату ожидания, а потом привела молодого стаффордширского терьера, который нам понравился. Она «познакомила» нас, и мы начали общаться.
Собака оказалась очень игривой – даже после того, как мы убрали мячик, она все еще его искала! Но мы видели, что ее больше интересует мяч, чем мы сами. Не такого общения мы искали. Мы поняли, что эта собака не сможет дать нам то, что нам нужно, хотя она прекрасно подошла бы для семьи с детьми и могла бы стать веселым товарищем для игр.
День клонился к вечеру, и я уже потеряла надежду, что мы найдем то, что искали.
Вернулась Сара, мы поделились с ней своими соображениями, и она сосредоточенно нахмурилась. А через некоторое время произнесла:
– А вы не хотите взять щенка?
Я взглянула на Терри: тот, как и я, был уже готов на все.
– Давайте посмотрим, – ответил он.
Сара улыбнулась.
– Сейчас я его приведу, и вы познакомитесь.
Через несколько минут она вернулась и принесла красивого белого щенка с серой мордочкой и ушами. Я аж рот раскрыла от восхищения.
– Какой хорошенький! – воскликнула я.
Сара кивнула и опустила щенка на пол.
– Это Плясун. Он и его братья поступили к нам в канун Рождества, и мы назвали их в честь оленей Санта-Клауса.
С именем Сара попала в точку: щенок и впрямь словно приплясывал на своих маленьких лапках, терся о наши ноги и просил, чтобы его погладили. Он был помесью акиты и вырос бы крупной собакой. Но сейчас в нем было не больше тридцати сантиметров в холке. Впрочем, мы уже держали больших собак, и я знала, что мы справимся; даже если он вырастет большим, для нас это не будет проблемой.
Я взглянула на Терри и увидела, что он сияет, как и я. «Да! – подумала я. – Этот малыш нам подходит!»
– Он очень милый, – сказала Сара.
В этом мы не сомневались. Мы сели на пол, а Плясун принялся обнюхивать нас и все углы. Он не стеснялся, ничего не боялся и не напрашивался на внимание. Вообще-то он оказался даже хулиганом: полез мне на руки и вскарабкался на Терри. Я сразу его полюбила.
Мы сказали, что рады будем принять Плясуна в свою семью.
Когда щенки поступили, у них был жиардиаз – кишечная инфекция, вызываемая паразитами. Сара хотела, чтобы мы пообщались с ветеринаром.
Пришел ветеринар и сказал:
– Мы уверены, что с Плясуном все в порядке, но на всякий случай хотели бы оставить его еще на пару дней – нам нужно его понаблюдать.
Нам очень хотелось забрать щенка домой, но ветеринар настоял, что лучше все же подождать: без наблюдения жиардиаз у щенков может привести к летальному исходу. И хотя ожидание казалось невыносимым, у нас появилось время, чтобы как следует подготовиться к приезду Плясуна.
Мы вернулись домой на электричке, но на этот раз в приподнятом настроении.
В тот вечер мы планировали зайти к соседям, и когда пришли, Терри тут же достал телефон и показал всем фотографии Плясуна.
– Наш новый щенок! – проговорил он.
– Хорошенький, правда? – добавила я.
Мы могли говорить только о нем. Нашим друзьям уже не терпелось познакомиться с Плясуном. Мы решили переименовать его и назвать Сэмом.
Мы прочитали об акита в Интернете все, что только можно, и в канун Нового года купили Сэму лежак, игрушки, корм и клетку, но решили сажать его в нее, только если он сам захочет – чтобы в доме он чувствовал себя в безопасности. Мы проводили старый год в оживленном настроении. От предвкушения чувствовали себя как на иголках; нам не терпелось забрать Сэма и скорее привезти его домой. И вот на следующий день это событие произошло – нам вручили нашего Сэма и заодно кучу брошюр от «Баттерсийского дома» и книгу с рекомендациями по уходу за щенком.
