Кому: Алессандро Тезорьери
[ [email protected]]
Собираешься сказать псам, что ты не тот, кем они тебя считают?
Собираешься рассказать все Ричмонду и подставить псов, которые выполняли твои указания?
Хочешь показать Элизабет, что ты не тот, кого она любит?
От: Алессандро Тезорьери
[ [email protected]]
Кому: [email protected]
Ладно. Ты меня поймал. Естественно, нет.
Но я все еще хочу вернуть ту книгу. Ты, жадная до власти скотина.
От: [email protected]
Кому: Алессандро Тезорьери
[ [email protected]]
Тебе понравится следующая миссия, Алессандро. Я обещаю.
От: Алессандро Тезорьери
[ [email protected]]
Кому: [email protected]
Но зачем ты это делаешь? Вот чего я понять не могу.
(Нет ответа)
От: Алессандро Тезорьери
[ [email protected]]
Кому: [email protected]
Хочешь, чтобы я постоянно о тебе думал, так?
(Нет ответа)
От: Алессандро Тезорьери
[ [email protected]]
Кому: [email protected]
Но что толку, что я о тебе думаю, если я не знаю, кто ты?
(Нет ответа)
От: Алессандро Тезорьери
[ [email protected]]
Кому: [email protected]
Отвечай мне! Мы не закончили разговор!
(Нет ответа)
Начало «Свекольному восстанию» было положено, когда на очередной линейке в часовне директор Ричмонд объявил, что Сильвия Каргмэн, исключительно щедрая выпускница Алабастер – генеральный директор корпорации «Вива» (производящей безалкогольные напитки) и мать троих сыновей, средний из которых (Джефф) в настоящее время учился на третьем курсе, собирается приехать и прочитать всей школе лекцию «Следуй за своей мечтой: основные знания и стратегии успеха». Ричмонд упомянул, что корпорация госпожи Каргмэн «спонсировала» ремонт столовой.
– Поэтому все автоматы, торгующие напитками, принадлежат «Виве», – пробормотал Мэттью, когда они выходили из часовни.
– Правда? – Фрэнки не замечала.
– Да. Два года назад они убрали все автоматы с кока-колой и «снэппл» и поставили новые.
– А автоматы с соком в спортзале?
– Читай, что написано мелким шрифтом. Сок «Джамбо» тоже производит «Вива». Весь кампус обклеен рекламой корпорации мамы Джеффа.
(Джефф Каргмэн не был «бассетом» и не дружил ни с кем из них. Собственно, он входил в Федерацию гиков, а именно в клуб научной олимпиады и клуб садоводов).
– А что еще им принадлежит? – поинтересовалась Фрэнки.
Мэттью пожал плечами:
– Мы напечатали статью после ремонта столовой. «Вива» делает не только сок «Джамбо». Им принадлежат сыры «Суэлл», консервы «Найсфуд» и компания, производящая замороженные гамбургеры. В общем, все, что мы каждый день видим в столовой. Мы пытались как-то настроить людей против них, но ничего не вышло. Да, там теперь есть кондиционеры и симпатичные окошечки, но еда по-прежнему отвратительная, и школа обязана сколько-то лет использовать все эти продукты.
– Ты написал об этом, и всем было все равно?
– Не я это писал. Кто-то из старших. Я тогда был только на втором курсе.
– И никто не жаловался и не протестовал?
Мэттью обнял ее за талию.
– Я редактор почти два года и уже давно лишился иллюзий. Никто не читает газету.
– Я читаю.
– А до того, как познакомилась со мной?
– Нет.
– Никто ее не читает. Забавно. Благодаря посту редактора я могу поступить в университет, но никому нет до нее никакого дела.
– Так это поэтому у нас нет салатов?
– В столовой? Там есть салаты.
– Это не салаты. Там есть нут и консервированная свекла. И оливки. Зеда говорит, что у них в Беркли огромный салатный бар, и там есть руккола, и помидоры, и авокадо, и горошек в стручках. И где-то десять разных соусов.
Но Фрэнки видела, что Мэттью ее не слушает. Он смотрел на Стива, который бежал к ним через центральный газон.
– Пес! – крикнул Стив.
– Что?
– Иди сюда, нужно обсудить кое-что по поводу футбола. Прости, Фрэнки.
– Ладно. Прости, милая, надо бежать, – Мэттью поцеловал Фрэнки в губы и ушел.
Придя на занятия, Фрэнки открыла ноутбук и провела второй урок за изобретением «Общества защиты и популяризации овощей». В течение двадцати четырех часов члены «Верного ордена», следуя ее указаниям, заказали наклейки на бамперы, значки и листовки для лекции Сильвии Каргмэн. День ее визита был неофициально провозглашен «Днем овощей». В каждом почтовом ящике лежал значок, наклейки на бампер украшали каждый туалет, а листовки были приколоты к пробковым доскам у каждой комнаты в общежитии.
Значки гласили:
ГДЕ ТЫ СКИТАЕШЬСЯ, БРОККОЛИ?
КЕТЧУП – ЭТО НЕ ОВОЩ.
Я НА СТРАЖЕ ОВОЩЕЙ.
«Добро пожаловать в ряды Свекольного восстания, – говорилось в листовках. – Сегодня вы, не догадываясь об этом и, возможно, против своей воли, примете участие в Свекольном восстании под эгидой «Общества защиты и популяризации овощей». Мы, говоря коротко, требуем салатный бар в столовой на обед и на ужин. Сейчас Алабастер предлагает либо консервированные, либо весьма унылые овощи. Честно говоря, они скользкие и мерзкие, и это вообще не похоже на салатный бар.
Виват не «Виве», а Овощу! Бар, который мы требуем, будет включать в себя (на постоянной основе): салат и шпинат, цветную капусту и брокколи, морковь и сельдерей, помидоры, огурцы, «овощ дня», может быть, какие-то фрукты, как минимум пять видов салатной заправки и эти прикольные, похожие на бекон кусочки, которые могут и не быть настоящим беконом. Мы готовы пойти на уступки в отношении этого неовощного ингредиента. Корпорация «Вива» монополизировала питание в школе, потому что они заплатили за ремонт столовой. Новая столовая хороша, но ей не хватает салата.
Так что:
Даже если вам глубоко плевать на салаты, наденьте свой значок на лекцию сегодня после обеда. Хотя бы только для того, чтобы порадовать нас, как мы радовали вас».
(Без подписи, только с печатью «Ордена», на сей раз веселенького зеленого цвета).
Поддержка поразила даже Фрэнки. Почти каждый ученик Алабастер приколол значок или приклеил к тетради наклейку. Лекцию прослушали с уважением, но в конце нее конверт, адресованный миссис Каргмен, передали по часовне из рук в руки. Никто не знал, откуда он взялся. Каргмэн вежливо приняла конверт, открыла его и нашла значок с надписью: «Овощ дня!».
Ничего не понимая, она поблагодарила учеников и до вечера гордо носила значок.
Незадолго до обеда прибыли курьеры из бостонского ресторана, доставив огромное блюдо в центральный коридор главного здания. На блюде оказался гигантский бассет-хаунд, выложенный из овощей. Жареные баклажаны изображали его печальные глаза, пятна – жареная морковь и красные перцы. Хрустящая хикама[20] заменяла белую шерсть. Покоился он на очаровательном зеленом фоне из овощей, петрушки и брокколи. Под блюдом лежала небольшая записка «СЪЕШЬ МЕНЯ».
Директор Ричмонд, чей кабинет располагался по соседству, был замечен за поеданием левой ноги бассета, что он делал, демонстрируя (несколько напряженно) хорошее настроение. Госпожа Каргмэн на следующий день поняла, что над ней посмеялись и подвергли критике, однако предпочла минимизировать ущерб, вместо того, чтобы оскорбиться.
Она немедленно отправила Ричмонду чек, а также короткое письмо, в котором говорилось, что питание школьников очень важно для корпорации «Вива» – и для нее лично, – и она рада пожертвовать средства на расширение салатного бара и готова обеспечивать его свежими овощами до конца учебного года.
На следующей линейке Ричмонд произнес длинную речь, поясняя, что есть приемлемые и неприемлемые способы добиваться перемен, а также приемлемые и неприемлемые способы выражать свои творческие наклонности, и что разные способы могут быть приемлемы в разных обстоятельствах. Однако проникновение в заброшенные здания, игры с электричеством, насмешки над приглашенными лекторами или доставка скоропортящихся продуктов в общественные места в неподходящее время не могут считаться приемлемыми ни при каких условиях.
Фрэнки слушала монотонную речь Ричмонда и чувствовала себя невероятно счастливой. Она была занята – впервые за всю жизнь она смогла действительно серьезно погрузиться в то, что делала. Исследуя деятельность «Клуба самоубийц» и «Общества какофонии» для «Городов и протеста», копаясь в интернете в поисках мест, где «бассеты» могли бы заказать наклейки, листовки, праздничные украшения, удлинители, собаку из овощей и так далее, – она ощущала такой подъем, что ее прежние интересы – фрисби, современные танцы, чтение и дискуссионный клуб – казались убийственно скучными.
Теперь она командовала полком из парней со старшего курса и посылала их на подвиги, сотрясавшие Алабастер до самого основания.
В тот вечер Мэттью сбежал от нее на собрание «бассетов», а Фрэнки даже не пришло в голову проследить за ним.
