— Это один римский вельможа, соблазнивший бедную крестьянку вроде вас, — ответил он и скрылся.
Пока все шло благополучно. В огромном монастыре, где жило триста любопытных женщин, никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Но аббатиса дала лекарю несколько пригоршней новых цехинов римской чеканки. Лекарь дал несколько монет жене булочника. Женщина эта была молода и красива, а муж ее был ревнив; однажды, роясь в ее сундуке, он нашел эти сверкающие монеты и, вообразив, что, может быть, это плата за супружескую измену, потребовал объяснения, приставив жене нож к горлу. После некоторых колебаний женщина поведала ему всю правду, и мир между ними восстановился. Супруги стали вдвоем обсуждать, на что лучше употребить эти деньги. Булочница хотела уплатить долги, булочник же находил, что лучше купить мула, что и было сделано. Мул этот вызвал много толков у обитателей квартала, знавших, в какой бедности жила эта чета. Все кумушки города, друзья и недруги, приходили к булочнице и допытывались, кто же тот щедрый любовник, который подарил ей мула. Потеряв терпение, женщина в своих ответах говорила иной раз словечко правды. Однажды, когда Чезаре дель Бене, проведав ребенка, явился затем, чтобы дать отчет о нем, к аббатисе, последняя, несмотря на недомогание, доплелась до решетки и начала осыпать епископского домоправителя упреками за болтливость его людей. Епископ заболел от страха, он написал в Милан своим братьям о предъявленном ему несправедливом обвинении и просил их о помощи. Несмотря на свою болезнь, он все же решил уехать из Кастро, но перед отъездом написал аббатисе следующее письмо:
«Вы уже знаете, что все раскрылось. Итак, если вы хотите спасти не только мою репутацию, но, быть может, и самую жизнь, вы должны, во избежание еще худшего скандала, обвинить во всем Джованни-Баттиста Долери, умершего два дня тому назад; если таким способом вы и не восстановите своей чести, то моей по крайней мере не будет угрожать никакая опасность».
Епископ призвал дона Луиджи, исповедника монастыря Кастро.
— Передайте это синьоре аббатисе в собственные руки.
Последняя, прочитав это бесчестное письмо, громко воскликнула при всех, находившихся в ее комнате:
— Вот чего заслуживают неразумные девы, предпочитающие телесную красоту духовной!
Слух о происшедшем в Кастро быстро достиг ушей грозного кардинала Фарнезе (он уже несколько лет делал все, чтобы заслужить это прозвище, потому что надеялся на предстоящем конклаве получить поддержку кардиналов Zelanti[9]).
Он тотчас же отдал подеста в Кастро приказ арестовать епископа Читтадини. Слуги последнего, боясь допроса, разбежались. Один Чезаре дель Бене остался верен своему господину и поклялся, что скорее умрет под пыткой, нежели выдаст его хотя бы одним словом. Читтадини, окруженный стражей в своем собственном дворце, снова написал своим братьям, которые поспешили приехать из Милана. Но они застали его уже заключенным в тюрьму Рончильоне.
Я прочел в протоколах процесса, что на первом допросе аббатиса, признав себя виноватой, отрицала свою связь с епископом; ее любовником, показала она, был Джованни-Баттиста Долери, монастырский адвокат.
Девятого сентября 1573 года Григорий ХIII приказал, чтобы с процессом поспешили и чтобы его вели со всей строгостью. Уголовный судья, фискал и комиссар отправились в Кастро и в Рончильоне. Чезаре дель Бене, домоправитель епископа, признался только в том, что отнес какого-то ребенка к кормилице. Его допрашивали в присутствии монахинь Виттории и Бернарды. Два дня его жестоко пытали. Несмотря на ужасные муки, он сдержал свое слово и признался лишь в том, что невозможно было отрицать. Ничего больше фискал не мог от него добиться.
Когда дошла очередь до монахинь Виттории и Бернарды, которые были свидетельницами пытки Чезаре, они сразу признались во всем. Все монахини были допрошены относительно имени преступника. Большинство их ответило, что, по слухам, это был епископ. Одна из сторожих привела те оскорбительные слова, которые аббатиса сказала епископу, выпроваживая его из церкви. Она добавила: «Когда мужчина и женщина разговаривают в таком тоне, это значит, что между ними давно уже завелась любовь». И вправду, монсиньор епископ, всегда такой самоуверенный, имел, выходя из церкви, крайне смущенный вид.
Одна монахиня, когда ей пригрозили пыткой, заявила, что виновником преступления является кот, которого аббатиса всегда держала на руках и ласкала. Другая говорила, что виновником может быть ветер, так как в ветреные дни аббатиса всегда бывала в хорошем настроении и выходила на балкон, который был специально построен для этой цели: если в этом месте, бывало, обратишься к ней за какой-нибудь милостью, она никогда не отказывала. Булочница, кормилица, кумушки Монтефьясконе, напуганные пытками, которым подвергли Чезаре, рассказали правду.
Молодой епископ, содержавшийся в Рончильоне, был болен или притворился больным, что дало повод его братьям при помощи могущественной поддержки синьоры де Кампиреали несколько раз припадать к стопам папы и просить его отложить суд до выздоровления епископа. В ответ на это грозный кардинал Фарнезе усилил охрану тюрьмы, где находился епископ. Так как его нельзя было допросить, то комиссары каждое заседание суда начинали с нового допроса аббатисы. В один прекрасный день, когда мать передала ей просьбу мужаться и продолжать отрицать свое преступление, она во всем созналась.
— Зачем вы сначала обвинили Джованни-Баттиста Долери?
— Из жалости к малодушному епископу; к тому же, если ему удастся спасти свою драгоценную жизнь, он сможет позаботиться о моем сыне.
После этого аббатису заперли в тюремной камере монастыря, стены и своды которой были толщиной в восемь футов. Монахини говорили с ужасом об этой темнице, известной под названием «камеры монахов». Там аббатису день и ночь стерегли три женщины.
Когда здоровье епископа несколько улучшилось, он, в сопровождении отряда из трехсот сбиров, был перенесен на носилках из Рончильоне в Рим; его поместили в тюрьму, называвшуюся Корте-Савелла. Несколько дней спустя в Рим были доставлены также и монахини; аббатису поместили в монастыре св. Марты. Кроме нее обвинялись четыре монахини: синьоры Виттория и Бернарда, сестра-привратница и церковная сторожиха, которая слышала оскорбительные слова, сказанные епископу аббатисой.
Епископа допрашивал аудитор палаты, один из главных судебных чинов Рима. Несчастного Чезаре дель Бене снова пытали: он не только ни в чем не сознался, но даже произносил слова, наносящие ущерб авторитету властей, вследствие чего его подвергли пытке в третий раз. Предварительной пытке были подвергнуты также монахини Виттория и Бернарда. Епископ глупо, но с большим упорством отрицал все: он очень подробно рассказывал, что делал в течение вечера, который, как многим было известно, провел с аббатисой.
Наконец устроили очную ставку аббатисы с епископом, и хотя она все время говорила правду, ее подвергли пытке. Так как она повторяла одно и то же, начиная со своего первого признания, епископ, верный своей роли, осыпал ее ругательствами.
После некоторых других мер судебного воздействия, справедливых по существу, но отмеченных печатью той жестокости, которая после царствования Карла V и Филиппа II проникла в итальянские трибуналы, епископ был приговорен к пожизненному тюремному заключению в замке св. Ангела, аббатиса же должна была окончить свою жизнь в монастыре св. Марты, где она находилась в последнее время. Но синьора де Кампиреали немедленно приняла меры к спасению своей дочери, приказав начать тайно рыть подземный ход. Этот подземный ход начинался у одной из сточных труб — остатков великолепия древнего Рима — и должен был доходить до глубокого склепа, в котором покоились останки монахинь. Ход этот, шириной в два фута, обшивался по мере его прокладки досками, для того чтобы земля не осыпалась ни с той, ни с другой стороны, а свод делался из досок, сложенных под углом наподобие буквы А.
Этот подземный коридор прокладывался на глубине примерно тридцати футов. Самое трудное было дать ему должное направление; на каждом шагу остатки старинных колодцев и фундаментов старых зданий заставляли землекопов отклоняться в сторону. Другим большим затруднением был вывоз земли, которую некуда было девать; по ночам ее разбрасывали на улицах Рима. Все дивились огромному количеству земли, которая словно падала с неба.
Как ни велики были суммы, которые синьора де Кампиреали тратила для спасения дочери, все же подземный ход был бы в конце концов обнаружен. Но папа Григорий XIII умер в 1585 году, и до избрания нового папы в Риме воцарился беспорядок.
Елене было очень плохо в монастыре св. Марты. Легко себе представить, как простые бедные монахини старались унизить богатую аббатису, осужденную за такое преступление. Елена с нетерпением ожидала результатов работ, предпринятых ее матерью. Но сердцу ее суждено было испытать новые неожиданные волнения. Прошло уже шесть месяцев с того времени, как Фабрицио Колонна, будучи осведомлен о плохом состоянии здоровья Григория XIII и стремясь осуществить свои планы во время междуцарствия, послал одного из своих слуг к Джулио Бранчифорте, весьма известному теперь в испанских войсках под именем полковника Лидзары. Князь призывал его в Италию. Джулио и сам стремился на родину. Он высадился под вымышленным именем в Пескаре, маленьком порту Адриатического моря, около Кьетты, в области Абруццо, и через горы добрался до Петреллы. Радость князя поразила всех. Он сообщил Джулио, что призвал его для того, чтобы сделать его своим преемником и поставить во главе своих солдат. Бранчифорте на это ответил, что с военной точки зрения план князя никуда не годится: если Испания того пожелает, она в полгода уничтожит с легкостью всех наемников в Италии.
