которое случится этим летом.
Я ерзаю на стуле и опускаю взгляд на парту. Я ждала этого затмения с той секунды, когда узнала о нем. Отчитывала долгие годы до его начала.
Но вместо радости я чувствую страх.
«Я не хочу лишаться магии», – мелькает у меня мысль.
Я прокручиваю ее в уме, решаю, есть ли ей там место. Я чувствую, как она проникает все глубже в разум, забирается мне под кожу.
И, осознав наконец правду, я чувствую ошеломление, счастье и ужас. Я не хочу лишаться магии.
Но как же мне тяжело. Я хочу сохранить свои силы, но не желаю жить в постоянном одиночестве.
Я хочу сохранить свои силы, но не желаю, чтобы из-за них страдали другие.
Но могу ли я получить все?
Затмение приближается. И если ничего не получится, придется делать выбор.
И мне страшно.
– За ночь до этого мы перевезем всех на север штата Нью-Йорк. Оттуда мы сможем увидеть частичное затмение. Полное затмение нас минует.
– А вы не хотели бы увидеть полное затмение? – задумчиво спрашивает Ари. – Наверняка изумительное зрелище.
– Да, наверняка, – соглашается мистер Мендес. – Некоторые теневые говорят, что это меняет жизнь. – Его голос звучит отстраненно и задумчиво, словно он забыл, что находится на уроке. Учитель откашливается. – Да, мы не можем посмотреть на затмение, но это небольшая плата за то, что мы можем быть ведьмами.
Все ведьмы обязаны уехать из района, где проходит полное солнечное затмение. Лишаться магии намеренно – незаконно. Если бы ведьмы отказывались от своих сил всякий раз, когда случается затмение, природа бы пришла в полный хаос.
И все же хотелось бы увидеть затмение.
– У кого-нибудь еще есть вопросы? – интересуется мистер Мендес.
Оглядев класс и не увидев ни одной поднятой руки, он отпускает нас.
Я встаю и складываю учебники в сумку. Когда выхожу из класса, Пейдж отводит меня в сторону. В руках она держит стопку учебников, ее волосы затянуты в хвост.
– Я помню, что ты сказала, – говорит она.
Ей даже не нужно ничего объяснять.
Я опускаю взгляд. Сердце бешено колотится.
Это случилось раньше. До того, как мы расстались, до гибели Никки. В одну долгую, бессонную ночь, когда мы целовались, смеялись и делились секретами, она спросила меня о родителях. И я рассказала о них. О том, как папа гордился, что я родилась ведьмой. О том, как мама просила вызвать дождь летом, просто чтобы потанцевать под ним. Она любила дождь.
Я рассказала ей, как они погибли. Как моя магия, вырвавшись во вспышке молнии, солнечного света и жара, испепелила моих родителей на месте.
Я рассказала ей, как иногда просыпаюсь посреди ночи и слышу их крики.
Это было до того, как я узнала, что моя магия ищет дорогих моему сердцу людей и устремляется к ним, чтобы поглотить целиком. Я не замечала связи, пока не погибла Никки, а мисс Сантайл не начала глубоко изучать этот вопрос. И вот тогда я рассталась с Пейдж и перебралась в лесную хижину.
Но даже тогда я знала, что моя магия опасна. Знала, что, возможно, никогда не научусь контролировать эту мощь.
В ту ночь мы лежали в постели. Я держала Пейдж за руку, а она гладила мои волосы. Я посмотрела ей в глаза и прошептала: «Возможно, я останусь здесь во время затмения».
Она не охала от ужаса, не читала мне нотаций, не выдернула руку. Вместо этого она убрала прядь моих волос за ухо и сказала: «Возможно, я попробую тебе помешать».
И все. Больше мы об этом не говорили.
Я смотрю на Пейдж.
Ее образ в глубине моей памяти, где я храню все наши невыполненные обещания и яркие воспоминания, которые невозможно забыть.
– Знаю.
– Все еще хочешь это сделать? – спрашивает Пейдж.
Я думаю о том, что мы с Саном узнали. Наше открытие могло бы остановить гибель ведьм. Я думаю обо всем хорошем, что можно было бы сделать.
Я размышляю о сегодняшнем дне. Если я не научусь полностью контролировать магию, мне придется жить в одиночестве до конца своих дней. Не уверена, что у меня получится.
– Я не хочу лишаться сил, – говорю я.
И я не лгу.
Пейдж изучает меня. Она понимает, что я что-то скрываю.
– Хорошо, – наконец произносит она. – Не хотелось бы силой останавливать тебя.
И не говоря ни слова больше, она уходит.
Выйдя на улицу, я все еще пытаюсь отбросить воспоминания. Сан стоит, прислонившись к кирпичной стене. Увидев меня, он выпрямляется, криво улыбается мне, и все напряжение тут же исчезает. Зажатые мышцы и тугие узлы расслабляются.
А ведь он даже магию не применяет.
– Привет, – говорит Сан, подходя ко мне.
Весна окутала его. Он стал ярче, словно до этого я видела его лишь в тени, а теперь он наконец вышел на свет. Сейчас золотой ободок в его глазах такой насыщенный и глубокий, словно океан солнечного света, от которого я не могу отвести взгляд.
Сан идеален.
Будь я Солнцем, я бы тоже поселилась в его глазах.
Мы ни разу не говорили о его желании поцеловать меня, но я постоянно думаю об этом. Наверняка Сан произнес это под влиянием момента. Просто с губ сорвалось, ведь мы оказались так близки, растеряны и потрясены от пережитого. Было бы странно, если бы мы не почувствовали, что нужны друг другу.
И все же ничего не кончилось. То, как он смотрел на меня, как переплелись наши ноги, дыхание и магия. А его голос, словно шероховатая бумага, скользил по моей коже, пробуждая тоску, которую я ощущаю лишь летом.
– Давай поговорим сначала, а потом пойдем на тренировку?
Слова Сана возвращают меня к действительности. Надеюсь, он не заметил, как меня заливает жар.
– Конечно. О чем?
Он говорит не сразу – только когда мы уходим подальше ото всех.
– Нам все-таки нужно рассказать мисс Сантайл и мистеру Берроузу о твоих способностях.
Так я и знала, что это когда-нибудь случится. Ну а как еще. Нам же нужно понять пределы моей силы. Понять, могу ли я это делать в любое время года и с другими ведьмами.
Но при одной мысли о том, чтобы все рассказать, я ощущаю, как желудок завязывается узлом от беспокойства. Я передам столько власти тем, кому не особо доверяю. Школа сделала для меня очень многое, но я помню, как мисс Сантайл вела себя с мистером Хартом на нашей тренировке, да и мистера Берроуза не уволили после его испытания. Интересно, они действительно заботятся обо мне или их волнует только моя сила?
