кружком волосы на голове сильно припорошены сединой; только коротко подстриженные усы и невероятно густые нависшие брови сохраняли свою первоначальную угольную черноту.
На нем была обычная для этих сторон мужицкая одежда - серая, подпоясанная широким ремнем сермяга, сапоги с вывернутыми голенищами и черная войлочная шляпа с широкими полями, обвязанная красным шнурком.
- Черт возьми, в самом деле какой-то дьявольский ключник,- прошептал наш незнакомый странник, который, как и следовало ожидать, в одну секунду оглядел вошедшего с головы до ног и, очнувшись от первого невольного изумления, шагнул к нему поближе.
Остальные не смели даже взглянуть на страшного великана. Только дегтярь, который так бойко верховодил только что рычиховской громадой, а к разговору о Заколдованной усадьбе прислушивался в безразличном молчании, неожиданно сорвался с места, и на лице его мелькнуло загадочное выражение: любопытства и вместе с тем беспокойства.
- Как поживаете, Костя? - по-приятельски обратился он к великану. - Возвращаетесь из Самбора?
Костя кивнул утвердительно.
- А не нужно ли вам дегтя? - продолжал спрашивать дегтярь, и по глазам его было видно, что он чего-то ждет.
- Нет, у меня старый еще не вышел, - равнодушно ответил ключник и отвернулся к стойке.
Однако нашему незнакомому путнику, который стоял поблизости, следя за каждым движением старого ключника, почудилось в эту минуту, будто тот подал дегтярю какой-то странный, загадочный знак.
Незнакомец быстро обернулся к дегтярю и встретился с ним глазами. Только теперь его поразила физиономия и вся стать кума Дмитро, на которого он прежде не обратил внимания.
Вдруг он попятился в изумлении: ему показалось, будто и дегтярь в ту же самую минуту ответил ключнику тайным знаком, понятным лишь обоим.
- Что сие означает? - процедил он сквозь зубы и уставился на дегтяря испытующим взглядом.
Но тогда и тот поглядел ему в глаза с таким особенным выражением, что наш путешественник в стоптанных сапогах, несмотря на беспардонную, можно сказать, дерзость, сквозившую в каждом его движении, невольно опустил взор.
Он хотел что-то сказать, но дегтярь уже повернулся к столу и живо и весело обратился к своим товарищам:
- Ну, будьте здоровы, друзья, живите богато, а чего вам недостанет, купите за наличные денежки.
- Что, вы уже едете? - спросил войт Иван Худоба.
- Еду, но через несколько недель снова буду здесь. Бывайте здоровы.
И он обнял сердечно войта, быстро попрощался за руку с каждым сидящим за столом и, подойдя к стойке, у которой великан-ключник пил из небольшой жестяной кружки, поданной ему горбатым Органистом, торопливо спросил:
- Сколько я должен, пан Органист?
- За все - с водкой для громады, с сеном и овсом для лошади и с моими услугами - десять сороковцев - ни больше, ни меньше,- ответил Органист, подсчитав неуклюже нацарапанные на стойке цифры.
Дегтярь вынул из-за пояса изрядный кожаный кошель, бросил на прилавок десять сороковцев, натянул на уши свою шляпу, еще раз кивком простился с присутствующими и стрелой вылетел из трактира.
И опять нашему незнакомому путнику показалось, что, выходя, дегтярь обменялся с ключником таинственным знаком.
- Может, я ошибаюсь, и мне померещилось,- буркнул сквозь зубы наш герой в стоптанных сапогах,- а все же сдается мне, эти двое знают друг друга как облупленные. И что у одного, что у другого диковинные какие-то физиономии.
И вдруг обратился к еврею:
- Кто этот человек, что сейчас ушел?
Старый ключник, уже отходивший от стойки, остановился при этом вопросе и внимательно взглянул на спрашивающего.
- Это кум Дмитро, дегтярь,- ответил еврей, у которого в присутствии старого ключника, казалось, слова застревали в глотке.
- Откуда он? - не отставал незнакомец.
- Кто его знает,- сказал Органист, пожав плечами, - вот развозит по деревням отличный деготь, продает его дешевле, чем в городе, всем, кто хочет и не хочет, - в кредит дает, а сам за все платит наличными. Любопытный человек, да оно не удивительно, говорят ведь, не подмажешь - не поедешь, а кому и подмазывать, как не тому, кто сам смазкой торгует.
- Да, занятно! - пробормотал незнакомец. - Будь я писателем, непременно усмотрел бы тут сюжет для романа.
И снова с интересом стал приглядываться к могучему великану. Внезапно его озарило.
- Эй, Костя! - воскликнул он живо, заступая великану дорогу.
Ключник Заколдованной усадьбы замер на месте и хмурым и грозным оком воззрился на незнакомца, который ни с того, ни с сего эдак по-панибратски окликнул его по имени.
- Вы на телеге? - продолжал тот.
- А что? - буркнул ключник и выпрямился во весь свой богатырский рост, грозя пробить головою бревенчатый потолок.
- Возьмите меня с собой в Жвиров!
- Что? Что? - повторил ключник тоном человека, который никак не может взять в толк, чего от него хотят.
Незнакомец приосанился, прокашлялся.
- Я направляюсь к вашему пану,- сказал он, чеканя слова.
Ключник отступил на шаг и смерил незнакомца взглдом, который кого другого заставил бы онеметь.
- К кому? - переспросил он, помолчав.
- Говорю же - к вашему пану.
- В Жвиров?
- Вернее, в Опарин - мне сказали, что он не живет в Жвирове.
Ключник пробормотал что-то невразумительное.
Незнакомец, нисколько не смущаясь, продолжал почти с издевательской фамильярностью:
- Вот так, уважаемый мой Костя Булийк, ключник Заколдованной или Проклятой усадьбы, в залог нашего будущего знакомства и дружбы ты должен подвезти меня к Жвирову, вернее, к какому-то там фольварку… как ты его назвал, еврей? - обратился он неожиданно к корчмарю.
- Бучалы,- услужливо напомнил Органист.
- Да, верно, Бучалы! Так вот, сделайте милость, отвезите меня в Бучалы, к эконому, мандатарию или черт его знает к кому еще, а уж он переправит меня в Опарки.
Костя Булий с превеликим вниманием приглядывался к незнакомцу и не говорил ни слова.
