Входя в комнату, леди Кэтрин де Бург держалась настолько высокомерно, что на приветствие Элизабет соизволила ответить лишь легким кивком головы; после чего, так и не сказав ни слова, опустилась на ближайший стул. Хотя со стороны этой дамы не последовало просьбы представить ее присутствующим, Элизабет все же незаметно шепнула матери о том, кем она является.
Миссис Беннет, польщенная тем, что их дом посетила такая важная особа, приняла ее со всей подобающей учтивостью. Леди Кэтрин же, молча осмотрев окружающих и обведя оценивающим взглядом гостиную, наконец, обратилась к Элизабет и довольно сухо произнесла:
– Надеюсь, вы в добром здравии, мисс Беннет. А эта женщина, я полагаю, ваша мать?
Элизабет ответила предельно кратко, заверив ее в том, что она полагает правильно.
– А это, должно быть, одна из ваших сестер?
– Да, мадам, – вмешалась миссис Беннет, которая была весьма рада поговорить с некой леди Кэтрин. – Это моя четвертая девочка, но есть еще и младшая, которая, кстати, недавно вышла замуж. А самая старшая дочь сейчас прохаживается в саду вместе с молодым человеком, который в скором будущем, я надеюсь, станет членом нашей семьи.
– Небольшой у вас тут парк, – заметила леди Кэтрин после недолгой паузы.
– Конечно, не сравнить с угодьями в Розингсе; однако уверяю вас, что он намного просторнее, чем парк у сэра Уильяма Лукаса.
– Находиться летними вечерами в этой комнате, наверное, просто невыносимо, поскольку окна, как я погляжу, выходят строго на запад.
Миссис Беннет поспешила убедить ее в том, что после обеда они сюда никогда не заходят, и, немного смутившись, добавила:
– А могу я спросить у вашей милости, как поживают мистер и миссис Коллинз?
– Достаточно хорошо. Я навещала их позавчера вечером.
В эту минуту Элизабет показалось, что сейчас леди Кэтрин извлечет из своего ридикюля письмо Шарлотты, ибо в том, чтобы передать его, она видела единственный повод для визита. Однако та никакого письма не достала и тем самым озадачила Элизабет еще больше.
Миссис Беннет, стараясь говорить как можно любезнее, предложила ее милости отведать что-нибудь из закусок; однако леди Кэтрин – весьма решительно и не совсем вежливо – от каких-либо угощений отказалась, после чего, встав и повернувшись к Элизабет, произнесла:
– Мисс Беннет, с правой стороны вашей лужайки я заметила какую-то необычную дикую поросль. Мне было бы интересно побывать в этом столь укромном уголке, если вы, конечно, согласитесь составить мне компанию.
– Ступай, моя дорогая, – всполошилась миссис Беннет, – и покажи ее милости все тропинки. Уверена, что ей очень понравится наш сад.
Элизабет пришлось подчиниться, и, сбегав к себе в комнату за зонтиком от солнца, она спустилась вместе с гостьей на первый этаж. Когда они проходили через холл, леди Кэтрин открыла дверь в столовую, затем в нижнюю гостиную и после беглого осмотра признала, что они выглядят вполне сносно.
Ее экипаж по-прежнему стоял у крыльца, и Элизабет заметила в нем недовольно озирающуюся по сторонам служанку. Они свернули на посыпанную гравием дорожку, тянувшуюся к маленькой рощице. Еще с самого начала Элизабет решила ничего не предпринимать для того, чтобы вступить в разговор с женщиной, которая сейчас вела себя просто по-хамски; но, впрочем, беспардонность всегда была основной чертой ее характера.
«Как я вообще могла раньше думать, что она такая же, как ее племянник?» – спрашивала себя Элизабет, всматриваясь в ее лицо.
Леди Кэтрин заговорила сразу, как только они подошли к роще:
– Вы, конечно же, прекрасно понимаете, мисс Беннет, что заставило меня отправиться в столь неприятное путешествие. Ваше сердце и ваша совесть, наверняка, подсказывают вам, зачем я приехала.
Элизабет уставилась на нее широко раскрытыми глазами.
– Боюсь, что нет, мадам. Мне абсолютно неизвестно, чем я обязана удовольствию видеть вас.
– Мисс Беннет, – сердито ответила ее милость, – вы же знаете, что со мной шутки плохи. Однако если вы все же предпочитаете неискренность и притворство, то я буду говорить начистоту. Моя натура давно известна своей открытостью, и в такую ответственную минуту, как сейчас, я тем более не стану отступать от своих принципов. Два дня назад до меня дошел весьма тревожный слух. Мне сообщили, что намерение заключить выгодный брак есть не только у вашей сестры, но и у вас. Подумать только: какая-то там мисс Элизабет Беннет собирается обручиться с моим племянником, с моим племянником! Разумеется, я понимаю, что слухи могут быть ложными; и, собственно, поэтому, чтобы не оскорблять мистера Дарси, я и не стала обращаться к нему по такому глупому делу. Тем не менее, я решила немедленно приехать сюда и донести до вашего сознания все свое возмущение.
– Если вы были почти уверены, что это неправда, – произнесла Элизабет, вспыхнув от удивления и негодования, – зачем же вы тогда утруждали себя такой дальней поездкой? Чего ваша милость хотела этим добиться?
– Прежде всего, мне нужно услышать от вас полное опровержение этих слухов.
– Приехав в Лонгбурн и встретившись со мной и моей семьей, вы по крайней мере не получите подтверждения. Если, конечно, такие слухи на самом деле существуют.
– Если?! Уж не хотите ли вы сказать, что впервые о них слышите? Разве вы не сами их пустили, да еще и распространили чуть ли не по всей стране?
– Во всяком случае, в нашей округе ни о чем подобном никто не говорит.
– Может быть, вы также станете утверждать, что они совершенно беспочвенны?
– Нет, поскольку в отличие от вашей милости я не могу претендовать на такую же открытость. Если вы хотите что-нибудь выяснить, задавайте, пожалуйста, вопросы, а я уже буду решать, отвечать мне на них или нет.
– Какая неслыханная дерзость! Мисс Беннет, я настаиваю на том, чтобы вы рассказали мне абсолютно все. Делал ли вам мой племянник предложение выйти за него замуж?
– Вы только что сами заявили, что это едва ли возможно.
– Да, это маловероятно; по крайней мере, до тех пор, пока он остается в своем уме. Но кто знает, на какие уловки вы пошли, чтобы обольстить его и заставить забыть о своих обязанностях, как перед самим собой, так и перед своей семьей. Я вполне допускаю, что вы решили взять его хитростью.
– В таком случае я была бы последней, кто признался бы в этом.
– Мисс Беннет, вы отдаете себе отчет, кто перед вами? Я не привыкла, чтобы со мной так разговаривали. И если вы еще ничего не поняли, то должна сообщить вам, что я являюсь ближайшей родственницей мистера Дарси, и, следовательно, имею полное право интересоваться его будущим.
– Однако, вы не вправе интересоваться моим. Кроме того, ваш тон совершенно не располагает к общению.
– И, тем не менее, я обязана предупредить вас, что брак, на который вы так надеетесь, вам никогда не удастся заключить. Вы слышите? Никогда! Мистер Дарси помолвлен с моей дочерью. Что вы скажите теперь?
– Только то, что у вас в таком случае не должно возникать опасений по поводу того, что он станет делать мне предложение.
Леди Кэтрин на мгновение задумалась, после чего продолжила уже более спокойно:
– Их помолвка носит несколько своеобразный характер, ибо то, что они поженятся, было решено на самом деле очень давно, еще во времена их младенчества. Таковым было самое заветное желание его матери, да и мое тоже. Мы запланировали с ней этот союз, когда они еще едва только родились; и теперь, спустя много лет, когда вот-вот должны сбыться мечты обеих сестер, появляется некая молодая особа с сомнительным происхождением и безо всякого положения в обществе, да к тому же никак не связанная с нашими семьями! Неужели вы совершенно не уважаете желания его близких? Почему отказываетесь замечать помолвку с мисс де Бург, даже если она неофициальна? Разве вы не слышали о том, как я говорила, что он был рожден для своей кузины?
– Отчего же, слышала. И не один раз. Но мне-то с того что? Или вы думаете, будто одно ваше желание женить его на мисс де Бург определяет абсолютно все его поступки? Нет. Вы могли строить сколько угодно планов относительно этого брака, однако окончательное решение зависит все-таки от самого мистера Дарси. Если он не питает никаких симпатий к своей кузине, почему же он не может сделать другого выбора? И если этот выбор падет на меня, то почему я должна отказывать?
– Потому что вам это запрещают честь, приличия, благоразумие, но прежде всего чувство выгоды. Да, да, мисс Беннет, чувство выгоды; ибо если вы сознательно будете действовать вопреки воли его родственников, то можете не рассчитывать на то, что они вас заметят. Все, кто ему близок, будут осуждать, порицать и презирать вас. Заключив такой союз, вы обречете себя на немилость; и ни кто из нас даже не упомянет вашего имени.
– Какая досада, – ответила Элизабет. – Но жена мистера Дарси может быть настолько счастлива в браке, что описанное вами пренебрежение со стороны его семьи нисколько не будет огорчать ее.
