Дмитро,- медленно тянул еврей, поглядывая на спрашивающего исподлобья.- А на что вам это, вельможный пан?
Катилина нетерпеливо дернулся.
- Сделай милость, отвечай на мои вопросы и избавь меня от своих.
Органист слегка покачал головой и пожал плечами.
- Да так лет пять назад.
- Пять лет,- тихо повторил Катилина.- А до этого его никто тут не видел?
- Никто.
- Откуда же его многочисленные знакомства среди крестьян?
Еврей улыбнулся и махнул рукой.
- Как же им не знать его, ведь он, где бы ни появился, всем ставит водку, деготь продает почти что даром, да еще и в кредит, а как начнет рассказывать о том о сем, ну, ей-богу, я сам слушаю, развесив уши. Сколько он знает различных баек, историй, притчей! Ай-ай! За день не перечесть! - говорил, понемногу, запаляясь, Органист.
Катилина окружил себя новым облаком дыма.
- Хорошо,- буркнул он.- А теперь, сделай милость, скажи, знаешь ли ты Костю Булия?
- Чтоб его черти взяли,- ответил еврей, задрожав от суеверного страха,- зачем мне знать этого колдуна!
- А раньше знал его?
- Ну раньше другое дело. Когда он еще служил при пане Миколае казаком, я его не раз видывал. Но тогда он был совсем не такой.
- А правда ли,- спросил Катилина, дымя сигарой,- что у него по временам живет какая-то красивая девушка?
Еврей поднял брови и многозначительно покачал головой.
- Это такая же девушка, как, не в обиду будь сказано, я и вы, вельможный пан.
- Что? Что? - воскликнул Катилина.
Органист плюнул, поморщился и, погладив бороду, сказал с таинственным видом:
- Говорят, это сам черт, и он стережет покойника, когда тот встает из гроба.
Катилина нетерпеливо отмахнулся.
- Знаешь, Органист,- сказал он,- я считал, что ты поумней, а ты, оказывается, большой дурак с этим твоим ходячим покойником.
Органист весь передернулся от обиды.
- Хотите верьте, хотите нет, вельможный пан. Я сам покойника после смерти не видал, но многие видели.
- А когда молодой староста был жив, ты знал его?
- Упаси бог. Он либо невылазно сидел в усадьбе, либо гонял верхом по окрестностям, а я из своей корчмы не мог побежать за ним, чтобы его увидеть.
- Но ты ведь слышал о девушке, которая, говорят, бывает у Кости Булия?
Органист задумался.
- Одну только вещь я знаю, вельможный пан.
- Ах! - вскрикнул Катилина.
- Старая нищенка Бурджиха рассказывала, что однажды она хотела пройти из Бучал в Опарки и выбрала кратчайшую дорогу через выгон меж полями.
Катилина подвинулся к Органисту поближе, вспомнив в эту минуту о встрече Юлиуша на этом самом выгоне.
- И что же? - спросил он.
- На полпути ей стало плохо. Она упала и почти без сознания пролежала до ночи. А когда пришла в себя, то увидела молодую, очень, очень красивую девушку, то ли панну, то ли крестьянку, которая всячески старалась привести ее в чувство. Бурджиха сначала подумала, что это святая. Но поблизости стоял Костя Булий со своей повозкой, и она ужасно испугалась.
Тут Органист прервал свою речь и кинул внимательный взгляд в открытую дверь корчмы.
- Что же дальше? - торопил его Катилина.
- Ну, по приказанию той девушки ключник посадил бабу на воз и довез ее до самых Бучал, до первой крестьянской хаты. Тут он ее ссадил, пусть, мол, до дверей сама добирается, а та девушка или панна сунула ей в руку несколько цванцигеров.
- А потом? - нетерпеливо спросил Катилина.
- Потом?.. Больше я ничего не знаю…
- Гм, - буркнул Катилина, бросив на пол недокуренную сигару,- немного же я от тебя узнал.
Затем, вспомнив что-то, он еще спросил:
- Скажи мне, а что стало со вторым казаком молодого старосты?
- С Олексом Паньчуком?
- Кажется, так.
- Пропал без вести. Костя рассказывал, что он убежал по дороге от молодого старосты, но куда он делся, никто не знает.
- Любопытно, - пробормотал Катилина и глубоко задумался.
Затем он сунул руку в карман, достал ассигнацию достоинством в пять гульденов и бросил ее Органисту.
- Мы в расчете,- небрежно сказал он, направляясь к двери.
Еврей поклонился как можно ниже, но загородил дорогу.
- Теперь я имею вопрос к вельможному пану.
- А именно?
- Знаете ли вы, вельможный пан, что готовится?
- Где?
- У нас.
- Не понимаю тебя.
- Так вы, вельможный пан, ничего не слыхали о жалобе Жахлевича?
- Ни слова!
Органист только руками развел.
- Ай-ай! Судебный исполнитель, пан Грамарский, уже несколько дней ведет следствие, а ни вы, вельможный пан, ни ясновельможный пан Жвирский ничего не знаете!
- Да в чем дело?
Органист вдруг заколебался.
- Ну, то, что я хочу вам сказать, может, еще и неправда.
- Да в чем же дело, черт побери?
- Ну, так я вам скажу… Говорят,- продолжал еврей, понизив голос,- бывший управляющий оркизовского графа пан Жахлевич оспаривает завещание покойного Миколая Жвирского.
- То есть как это?
- Э, вельможный пан, как только я услышал, что пан Жахлевич поехал в Дрезден,- говорил Органист, причмокивая языком,- я сразу же сказал: не зря он туда поехал.
- К черту твои домыслы,- нетерпеливо крикнул Катилина,- говори, что ты знаешь о завещании.
- Так вы послушайте, вельможный пан. Жахлевич привез из Дрездена какие-то бумаги и доказывает, ну вы уж меня простите, будто покойный помещик был, как это говорится, не в своем уме.
Катилина подскочил как одержимый, а почтенный Органист даже
