мое детское податливое сердце успокоилось, и я лишь изредка вспоминала о маме, которая осталась где-то в далекой кузнице, но, как уверяла тетя Тончевская, должна была вскоре приехать ко мне. Тем временем проходили дни, недели, месяцы… Другая обстановка, совсем другая жизнь окружала меня… я все реже думала о матери, которую заменила мне моя милая бесценная тетушка.
- Ты, стало быть, была счастлива с тех пор? - спросил дегтярь, светлея лицом.
- О, очень счастлива, очень. Но и когда я подросла и стала ходить в пансион, один из лучших львовских пансионов, тетя - к тому времени она поседела, постарела и превратилась в бабушку - всегда очень умело избегала вопросов о моем детстве. Мои одноклассницы в пансионе не раз спрашивали меня о моих родителях. Я ничего не могла им ответить, только то, что они живут далеко. Однако не раз, возвращаясь после уроков домой, я твердо решала спросить бабушку, почему я так долго не вижусь со своими родителями. В таких случаях бабушка с грустным и жалобным видом говорила мне, что я, как видно, перестала ее любить, если снова тоскую о маме. Только когда мне исполнилось пятнадцать лет, она сказала мне, что человек, которого я называла отцом, вовсе не отец мой, а отчим, и он женился на моей матери, когда я уже была на свете. «Настоящий твой отец,- сказала бабушка, - человек высокого происхождения, но он тяжко провинился перед властями, нарушил существующие законы и поэтому должен все время скрываться, в противном случае его ждет суровая кара». Ты можешь себе представить, какое впечатление произвели на меня эти слова! Я спрашивала, увидимся ли мы с ним когда-нибудь? «Может быть,- отвечала бабушка,- когда станешь большой и разумной».
С тех пор у меня не было ни одной спокойной минуты. Мысль об отце и грозящих ему опасностях не покидала меня ни днем, ни ночью, да и бедная мать все время стояла у меня перед глазами. Так я прожила год. И вот однажды, - продолжала Ядзя изменившимся тоном,- бабушка получила по почте письмо. Мне показалось, что это письмо произвело на нее большое впечатление. После этого она два дня подряд тревожила меня какими-то странными намеками. Наконец…
Тут девушка грустно опустила голову на грудь, и в ее прелестных глазах заблестели слезы.
- Наконец, - начала она снова,- после бесчисленных приготовлений бабушка сказала мне, что я должна надеть траур и пойти отслужить панихиду в костеле, потому что мама моя неделю назад умерла.
Она замолчала и, глубоко вздохнув, вытерла слезы.
Дегтярь мрачно смотрел в землю.
Девушка превозмогла печаль и быстро продолжила:
- Через месяц к нам неожиданно пришел незнакомый мне человек. Но бабушка с давних пор была с ним знакома и радостно вскрикнула, увидев его. У меня невольно екнуло сердце, я словно предчувствовала, что его приход связан с моей судьбой. Бабушка ушла с незнакомцем в другую комнату, а через четверть часа позвала и меня. «Приготовься, дитя мое, к большой радости,- сказала она со слезами на глазах,- ты увидишь своего отца!» Я должна была сесть, у меня голова закружилась от счастья. «Когда, где!?» - в восторге закричала я. Бабушка подсела ко мне и сказала: «Твой отец, как ты знаешь, сурово осужден властями, он продолжает служить своему великому делу и вынужден скрываться. В настоящее время он нашел пристанище в покинутом замке своего старого друга, покойного Миколая Жвирского. Переодевшись крестьянкой, ты поедешь с Костей в Жвиров и там увидишься с отцом». Я выслушала это известие с бьющимся сердцем. Пригляделась внимательно к тому незнакомому человеку и, хотя лицо у него было суровое, мрачное, я прониклась к нему странной симпатией. Никогда не забуду, с каким глубоким чувством и умилением он глядел на меня в эту минуту. Бабушка знала его давно, смолоду она была компаньонкой первой жены старосты Жвирского, и при ней и при Косте воспитывался покойный Миколай Жвирский.
- Славная женщина,- пробормотал дегтярь, не в силах скрыть своей глубокой растроганности.
Ядвига прильнула к отцу и, целуя его руку, тихо закончила свой рассказ:
- И вот я с тобой познакомилась, отец, узнала о твоих великих тайных замыслах, но никогда ничего не слышала о матери. Сколько раз с твоим приездом в усадьбу Костя приезжал за мной во Львов, я сходила с ума от радости, что увижу тебя, и тешила себя надеждой, что услышу что-нибудь о маме.
Дегтярь с чувством прижал ее к груди.
- Узнаешь, все узнаешь, дитя мое,- быстро сказал он,- но не сегодня.
- Не сегодня?
- Не позже, чем через несколько дней.
Вдруг оба притихли. Снизу послышался громкий плеск весел.
Встревоженный дегтярь вскочил на ноги.
К берегу пристала лодка, и из нее тяжело выскочил какой-то человек.
Дегтярь выбежал из беседки.
- Костя! Ты здесь! Ты еще не ушел! - воскликнул он, когда перед ним неожиданно предстал старый слуга.
Вид у Кости Булия был смущенный, даже обеспокоМ
- Я вернулся, батько, потому…
- Ну? Что? - быстро спросил дегтярь.
- Бегите, батько! - вырвалось у старого слуги.
Дегтярь гневно дернул плечом.
- Что случилось?
- Да ничего, батько, только когда я уже выходил из хаты, так мне чего-то душно стало, и тут образ богородицы вдруг слетел со стены, а это недобрый знак… Я и крестом себя осенил, а все равно беспокойно мне. Боюсь, не было бы беды.
Дегтярь усмехнулся.
- Больше тебя ничего не беспокоит?
Старый казак печально покачал головой.
- Оба пса вчера еще были веселехоньки,- попытайся он пустить в ход последний довод, - а сегодня с утра поджали хвосты, сжались в комок, скулят, словно их боль какая-то мучит… Плохой это знак, батько, плохой знак…
Дегтярь, снисходительно улыбаясь, похлопал его по плечу.
- Не хнычь, старый! Образ упал, потому что перетерся шнурок, на котором он висел, а собакам ты, видно, перегрел похлебку, вот и скулят они и ежатся.
Костя Булий продолжал качать головой.
- Эх, батько, сколько
