более, — пусть спасибо скажет, что на нее вовсе кто внимание обратил! — и хохотнул еще так гаденько. Но что еще более поразило Весенью, так что мужики в толпе загоготали. Михай на тех, правда, неодобрительно поглядывал, да не одернул.
— Да разве ж она тебя звала? — покачал головой староста. Тому уже ясно было, чем дело кончится. И жаль вроде парня было, что глупый такой, а девка то тоже пострадала, да не по своей воле.
— Да где ж она позовет, она ж немая, — словно бы не понимая, к чему все идет, продолжал насмехаться Кирдыш. Еще и доволен так был собой.
— И остановиться не просила? — теперь уж Лесьяр с наводящими вопросами подключился. А дурню все едино.
— Да говорю ж — немка она! — и гогочет вместе с мужичьем. — Мычит себе чего-то, ногами-руками дрыгает, так то может от удовольствия, мне откуда ж знать?
Тут уж Вешка не выдержала.
— Да ты, паскуда, еще бахвалиться тем вздумал? — а сама у старостихи рядом стоявшей, полотенце с плеча сдернула, закрутила в жгут плотный, быстрым шагом к рябому приближаясь. Замахнулась на охальника, да тот руку ее перехватил, прежде чем Вешка успела его полотенцем садануть.
— Могу и тебе помочь, — одарил ее смрадным дыханием в самое лицо. А в следующий миг взвыл, навзничь падая. Веша обернулась по наитию, перепугаться не успев — прямо за ней Лесьяр стоял. Мягкой рукой Весенью за спину отодвинул, да над скрючившимся Кирдышом склонился.
— Забыл, с кем дело имеешь? — говорит так спокойно, лицо застывшее маской кажется. Да только от того спокойствия внутри все стынет.
Рыжий уж не орал, глядел только снизу вверх перепуганно. Странно это было со стороны наблюдать — детина взрослый, а сжался, как младенчик, едва губы не трясутся. Еще миг назад такой самодовольный, теперь он был попросту жалок.
Тучи снова сгустились, солнце загораживая, да темень наводя. А в той темени свет глаз Болот Хозяина все ярче проступал. Притихли люди на площади, теперь уж не гоготали.
— Учитывая все материалы дела, — Лесьяр выпрямился, оглядывая толпу и останавливаясь взглядом на Михае. А заговорил то как официозно, по городскому, — проведенную магическую экспертизу и признание обвиняемого, за насильсвтвенные действия в адрес односельчанки Анисьи, которые привели к беременности и последующему выкидышу у девушки, властью, коей наделил меня конклав магов Яснограда, я присуждаю этому человеку пожизненную каторгу на Тусенском солончаке. Отбыть следует немедля, — и чтобы приговоренный не попытался избежать уготованной участи, Лесьяр окутал его колдовскими нитями. Те оплели мужское тело с ног до головы плотной вязью, а после впитались прямо в кожу.
Охнула толпа, сочувствуя паршивцу, да перечить Хозяину никто не подумал даже.
И не укладывалось то у Весеньи в голове. Он же снасильничал, бедняжка страху натерпелась, боли какой, дитя потеряла… Даже порча по полям пошла, а они не ее жалеют, а вместе с ним сперва хохочут над тем, а после еще и ахают-охают.
Вешка даже костяшку пальца прикусила от такого, не понимая, как люди так оскотиниться могли?
— Идем, — взял Вешу за плечи, да к ступе повел.
— А порча как же, хозяин? — протянул староста отчаянно.
— Сойдет через пару седмиц, как этот, — Лесьяр кивнул на Кирдыша, — до солончака доберется и страже сдастся.
— Касьян, Добромир, сопроводите, — сурово кивнул Михай двум угрюмым мужикам. Те кивнули, да парня под руки подхватили. Тот еще что-то пытался вослед покрикивать. Хулил Хозяина, рвался из рук односельчан, да бестолку. Магической печатью скованный, никуда он теперь деться не мог.
— Плату соберите, — напомнил Лесьяр старосте. Тот женке кивнул, та в дом поспешила, вещи, стало быть, для Весеньи собирать.
— Хозяин, — Веша магика позвала тихонько, да за рукав потянула. Тот на нее воззрился устало, — нельзя здесь Анисью оставлять. Ей тут житья не дадут…
Боялась Весенья за девушку. Та и так уж натерпелась, не любили ее здесь, а теперь и подавно покоя не будет.
Лесьяр зажмурился, вдыхая поглубже.
— И куда ты мне ее деть предлагаешь? — спросил обреченно, — тоже в башню пустить? Так мне и одной тебя вдосталь.
Но было что-то в глазах девичьих, чему Лесьяр не сумел воспротивиться, да и как бы ни хотелось не признавать, а Веша права была. Он за этот день, за Михаем в тенях следуя, наслушался историй… Люди здесь жили не шибко порядочные, благо хоть сам староста человеком был. Да только чтоб до того правду донести, пришлось прямо из теней разумы людские обнажать, да языки магией развязывать, иначе бы ни за что насильника дружки его б не выдали… Нелегко то давалось, сил много отдать пришлось, но дружки те так бы ничего не поведали. А так и сами не поняли, как рассказали, да слово — не воробей.
— Позови ее, — выдохнул, прежде чем Веша успела ему чего наговорить.
И вот вроде не сказал ничего особого, а такая улыбка на ее лице появилась, ласковая, понимающая, точно видела его Весенья всего насквозь. Не смотрела, как на чудовище какое, а благодарность и признание не вымученные через страх в глазах светились, как у прочих обычно. Тепло на душе от этой улыбки становилось. Не зря он все то делал.
Вешка обернулась быстро. Вывела Анисью на улицу. Люди то от них прочь отшагивали, чай, права Весенья — не дадут девице здесь житья. Вздохнул… придется пристраивать.
Старостиха обернулась быстро, вынесла из дома мешок набитый, да Лесьяру с натянутой улыбочкой протянула.
— Не новое, но все чистенькое, — заискивающе обратилась к Хозяину, — девочка то маленькая, у нас такого много не водится, чай все девицы то дородные в доме, — да на Вешку так покосилась брезгливенько, точно та не стройной тростинкой была, а заморышем каким. Веся на то лишь фыркнула тихонько, а Лесьяр и вовсе внимания не обратил, забрал только мешок, да на ступу повесил, у той крючок обнаружился снаружи позади.
— С нами пойдешь, — то ли спросил, то перед фактом поставил, к Анисье обращаясь. Та большими своими глазами на магика воззрилась, а после с молчаливым вопросом к Весенье повернулась.
Веша головой качнула, девушку с площади уводя.
— А ну, расходитесь, нечего тут боле смотреть! — прикрикнул староста на переговаривающуюся толпу. Те нехотя, ворчливо, но все же стали разбредаться, провожая Хозяина со спутницами недобрым взглядом.
— Помочь позвали, а он вон Кирдыша на солончак отправил, — обсуждали между собой какие-то кумушки, — и из-за кого? Из-за убогой этой! Будто нам в деревне рук рабочих много…
— Тише ты, — шикнула на нее сотоварка, быстрым взглядом на магика обернувшись.
