По внешнему виду новой великанши видно, что она переживает не лучшие дни: выглядит очень измученной, одежда в плачевном состоянии. Эта громадная женщина, казалось, находится в полной растерянности.
– Нужно всем этим с толком воспользоваться! – решил Аркадо. – Только следует ещё немного подождать, пока великанша совсем не выбьется из сил. Может, тогда она будет более сговорчивой…
К этому времени обессилевшая великанша рухнула на землю, даже не сумев заставить себя приготовить хотя бы какое-нибудь мало-мальски удобное ложе. Было похоже, что она уже не найдет в себе сил подняться!
Аркадо стало жаль несчастную женщину. Он, конечно, зол на великанское племя, но не настолько, чтобы позволить умереть измученному путнику. Тем более что эта великанша пока не причинила гномам никакого вреда, наоборот, может ещё пригодиться. Поэтому охотник потратил остаток вечера и всю ночь, чтобы приготовить к утру достаточное количество питья и пищи. Непростое это дело – накормить великаншу!
Аркадо опустошил всю кладовую, притащив целую груду вяленого мяса и несколько десятков бурдюков воды. Он сложил всё это поодаль от спящей или впавшей в забытьё от усталости и голода великанши. Затем, уже под утро, охотник развел костёр из сухих ветвей и травы, стараясь, чтобы он был бездымным. Вдруг Карена вздумает полетать на своём ковре-самолёте и успеет обнаружить незнакомку раньше, чем Аркадо попробует с ней договориться? Затем он сел рядом и стал терпеливо дожидаться, когда запах пищи, дыма и тепло костра приведут великаншу в чувство. Тогда можно будет выяснить, что это за новая напасть появилась в Таурии и чего от неё можно ожидать.
Погоревав немного об исчезнувшей жене и матери, которая всё равно за последние годы стала Арахнару и Арахне какой-то чужой, семья уидов продолжила обычную размеренную жизнь в неполном составе. Арахнар продолжал ловить рыбу, Арахна стала её готовить на завтрак, обед и ужин.
Так и шли год за годом. Девочка росла, заменив свою мать в домашних делах. Но может быть, укус шуа не прошел бесследно? А может, дочь унаследовала от матери нелюбовь к рыбе и охоту к перемене мест? Только Арахна становилась всё больше и больше похожей на Карену: такой же раздражительной, вредной и злопамятной. Или такова уж природа уидов, несмотря на все надежды Глуа сделать из них добреньких великанов? Арахне всё больше и больше нравилось лазать и ползать по расщелинам, пещерам и подземным ходам. Иной раз она сутками могла не показываться в долине.
Арахнар заметил, что с дочерью происходит что-то неладное, когда несколько раз ему самому пришлось готовить и в полном одиночестве есть пойманную рыбу. Он попытался было поговорить об этом с Арахной во время одного из её визитов вежливости из отдаленных уголков подземного мира в родную пещеру. Но нарвался только на какое-то неразборчивое и нелестное шипение в свой адрес.
«С кем поведёшься, от того и наберёшься! – уныло подумал уид. – Ишь, шипит, как шуа. Воспитывать вроде бы уже поздно, совсем взрослая стала…»
– Ноги бы тебе повыдергать, чтобы не ползала, где не следует, – пошутил он мрачно, – так вдруг новые, как у шуа, не вырастут?
В ответ Арахна показала ему набор великолепных, блестящих и острых зубов, что можно было расценить и как улыбку, и как угрозу.
Арахнар почёл за благо сделать вид, что предпочитает первое. После этого разговора он махнул на Арахну рукой и пустил всё на самотек, полностью отдавшись любимому занятию – рыбной ловле.
С тех пор Арахна стала появляться в пещере ещё реже. Сначала она побаивалась встретиться на какой-нибудь узенькой подземной дорожке с гигантским пауком, похожим на того, который когда-то жил в их пещере. Но, наверное, у того паука не осталось ни пары, ни потомства. А с шуа, которые изредка попадались на пути и шипели на неё, как рассерженные кошки, Арахна научилась обращаться по-свойски. Брала злючку двумя пальцами за панцирь пониже головы и отправляла охладиться в какой-нибудь подземный ручей. Пусть там срывает зло на рыбах!
Эти подземные ручейки были путеводными нитями Арахны. А один из кончиков нити находился прямо в пещере, у подземного озерца. Так, следуя за водой, Арахна добралась и до нового русла Тёмной реки. Она прямо ошеломила уида своей бурливостью, но любопытство всё-таки пересилило. Не раз и не два Арахна, с трудом удерживаясь на ногах, чтобы не быть сбитой течением, пробиралась по подземным и подводным закоулкам реки. Иногда приходилось нырять в неизвестность, не зная, сколь долго река будет нести её по до краёв заполненному водой ходу. Окажется ли вовремя над головой воздушный карман, чтобы хватить хотя бы один глоток свежего воздуха. Но охота пуще неволи!
В конце концов Арахна добралась до того места, где Тёмная река забирала круто вверх. Скорость течения здесь была такова, что великаншу могло подхватить и выбросить на поверхность. А могло и не выбросить! Тогда Арахне придётся навсегда остаться под водой между подземным и надземным, Средним и Верхним мирами!
Но, кто не рискует… Арахна долго ещё крутилась вокруг да около. И однажды наконец решилась. Пересилив отвращение, она с ног до головы обмазалась жиром шуа, специально припасённым для такого случая. Неизвестно, сколько времени придётся провести в воде, а так тепло тела сохранится подольше. И бросилась головой в… Если вниз, то много названий: водопад, водосброс, водоспуск. А когда вверх? Может быть, водовверх?
Лучше бы она бросилась вперед ногами! Страшно подумать, сколько шишек заработала на свою многострадальную голову Арахна, когда пыталась добыть хоть один-единственный глоточек воздуха. Она билась головой, как рыба… бр-р, опять рыба… об лёд. Но если долго мучиться, что-нибудь получится! Иногда ей удавалось вздохнуть разочек-другой. Постепенно течение реки становилось менее стремительным, русло – более пологим. Теперь Тёмная река, словно тоже из последних сил, прорывалась наверх уже не вертикально, а по спирали. На одном, почти горизонтальном участке Арахне удалось даже немного отдохнуть. Она без сил распласталась на узеньком, в две ладони, карнизе. Пожалуй, только это и помогло вконец измученной и донельзя продрогшей великанше преодолеть последний водовверх. Он привел Арахну в какое-то, похоже, уже наземное, озеро. По крайней мере, когда она затычкой из бочки взлетела над ним, чтобы затем опять шлёпнуться в воду, голова не заработала очередную шишку.
Над озером колом стояла грязно-мутная ночь, воздуха в которой было не намного больше, чем в воде, а качество оставляло желать много-много лучшего. Арахна широко разевала огромный рот, стараясь вдохнуть побольше и вздохнуть поглубже. Но в горло лезла какая-то ядовитая дрянь, заставляющая отчаянно кашлять. Глаза заслезились. Помучившись немного, великанша прямо-таки с удовольствием нырнула и поплыла под водой в сторону темнеющего неподалеку берега. Кое-как выбравшись из озера, она, шатаясь от усталости, побрела прочь. Туда, куда вёл её чуткий нюх, привыкший под землей улавливать самые-самые слабые струйки свежего воздуха, указывающие на выход из тупиков. И рухнула на землю в спасительный обморок, позволивший отключиться и забыть обо всех свалившихся на неё приключениях, которые, впрочем, она сама отыскала на свою голову.
– Почему это я валяюсь на земле? – удивилась Арахна, очнувшись. – Такое ощущение, будто кто-то меня основательно отходил палкой по голове. Неужели папочка решился поучить уму-разуму?
С охами и вздохами она села и огляделась по сторонам:
– Проклятье! Стоило приходить в себя. Кругом – только трава да камни!
– Чтоб мне пропасть… – ругнулась Арахна, но прикусила язычок, поняв, что дальше пропадать, пожалуй, и некуда.
Она даже не могла вспомнить, кто она такая и как здесь оказалась, напрочь забыв и про долину уидов, и про подземную реку, и про озеро, как будто вволю усыпительной воды нахлебалась.
А может, и впрямь Тёмная река приняла в себя впотьмах ручеёк-другой этого удивительного зелья?!
Арахна поднялась, потирая ушибленные места, и поплелась для начала, куда глаза глядят. Ведь когда не знаешь, где находишься, всё равно куда идти, направо или налево, назад или вперед. Но идти куда-то надо: уже давным-давно во рту не было и маковой росинки.
«Так и с голоду можно помереть, – уныло рассуждала она про себя. – Хотя бы что-нибудь съедобное найти. Пожалуй, я сейчас и рыбе была бы рада-радёшенька…»
Арахна без сил рухнула на песок и снова впала в забытьё. Ей снилось, что из-за ближайшей скалы выскочила… какая-то великанша, крупнее и, судя по поведению, ещё и злее её самой.
– Ах ты негодная девчонка, дрянь ты этакая… – так неласково начиналось знакомство с этой невесть откуда взявшейся женщиной. И это были ещё самые вежливые из всех слов, которые довелось услышать Арахне, она и в подмётки не годилась великанше в искусстве ругаться. Вдобавок незнакомка сопровождала свою ругань тумаками и шлепками, самые невинные из которых, пожалуй, могли бы переломить хребет верблюду.
