Расслабился магик, потерял бдительность.
Вешка встала супортив болотника, оставляя меж ними только лишь пару ступенек да кромку площадки, на какой трон высился. Болотницы с мавками, здесь же сидевшие, перешептывались и хихикали, без утайки девицу разглядывая. Базан облизнулся огромным своим мокрым языком, точно сожрать ее готовился. Подумалось невольно, что коли пожелает — голову ей без церемоний откусит. Вспомнилось тут же, как потанята про него сказывали — и про бессмысленную жестокость, и что сгубил людей видимо-невидимо.
Болотник нетерпеливо руку вытянул кверху ладонью. Веша несмело потянула свою.
Лесьяр под щитом от ярости едва не взвыл, дрянное предчувствие магика захлестывало. Не попросту болотник хотел именно Вешину силу заполучить. Светлая-то, несомненно, она соблазнительна для нечистых, но все ж не до такой степени чтоб против Хозяина Топи выдвинуться. Но ведь она неумеха совсем, а болотник в эти злосчастные три глотка может ее всю иссушить, хорошо если не вкупе с жизненной силой. Ежели доберется до источника — пиши — пропало!
Купол затрещал, заискрился. Не осталось-то незамеченным болотником и, не дав Весенье оглянуться, сам вперед подался и за ладошку девичью ухватился. Осыпалась преграда, сдерживающая Лесьяра, да вместе с тем Базан Вешу к себе спиной притянул.
— Не пори горячку, маг, — прошипел нелюдь, девушку за горло перехватывая. В огромной ручище шейка совсем тоненькой казалась, — а то окромя силы еще и жизнь заберу.
— Отпусти ее! — грозно велел магик.
— Да что вы устраиваете в конце-то концов!? На ровном месте свару! — воскликнула Весенья, руку болотника от себя с силой отталкивая. Тот, правда, на то лишь теснее сдавил, да девчонку тряхнул. — Отпусти ты меня! Столковывались ведь.
— Так ты своего мага угомони, чтоб не трепыхался зазря.
— Весенья… — рокот Лесьяра не предвещал девице ничегошеньки хорошего. Но все то позже, а теперь она свершит, что должно, и они быстренько отсюда отчалят. А уж в Нави Веша Лесьяру выскажет все, что думает. Если успеет, прежде чем тот ее за самоуправство прихлопнет.
— Я отдам ему ровно три глотка.
— Как когда порчу убирала. Никак иначе, — прошипел сквозь зубы, понимая, видать, что выбора у них не шибко много. И тогда Веська поняла, чего магик так опасается — что Базан может напрямую к ее источнику присосаться. Сможет ли тогда девица его от себя отлепить? Потанята-то другое дело, те много сами принять не могли, ибо малы еще, да и подручными ее являются, имена-то она им выдала и власть над ними имела. Базан — другое дело. Его сила куда объемнее и энергии вместить много способна.
Сглотнула нервозно, осознавая ярость Лесьяра. Но и на попятную идти поздно. Кивнула, молча глядя на магика, давая тому знак, что поняла. Вывернулась, к болотнику оборачиваясь. Тот шею девичью шею отпустил, но улыбался уж шибко похабно. Очень хотелось магику улыбочку эту с жабьего лица стереть. Но опасно… ну да ничего, пусть эта морда только покажется на поверхности и когда Весеньи рядом не будет, тогда то Лесьяр объяснит, что к чему. Оставалось надеяться, что ученица его справится.
Веша тем временем сосредоточилась предельно, уговаривая источник собственный на волю не рваться. Снова с Базаном за руки взялись. Горячая его ладонь уж вся скользкая была, противная, словно и взаправду лягуху держишь. Потянула первую кроху силы, отделяя от резерва, ощущая, как та по венам из груди к ладоням потянулась, чтобы освободиться и в алчущие лапищи перетечь. Глазищи болотника все шире раскрывались, вот-вот из орбит выскочат, в нетерпении даже дыхание задержал. А как первый глоток получил, глаза закатил, рот раскрывая и вываливая наружу мясистый язык. Веська тем временем за вторым потянулась, но тут нелюдь ее к себе ближе дернул, в глаза заглядывая. И почуяла девица, как от нелюдя к ней незримые путы потянулись, прямо под кожу проникая, в самую девичью суть. Дернулась, хотела руку из хватки выдрать, но тот сильнее сжал и просипел:
— Три глотка… — а сам к источнику ее подбирается.
Веська запаниковала сперва, видя, как довольно растягиваются в улыбке пухлые губы, как маслянисто блестят глаза, да только сумела с собой совладать. Зубы сжала да толкнула изнутри, выдворяя чужака.
— Сказала же, сама выдам, — прорычала озлобленно, а после двумя острыми стремительными рывками в него силу влила. Болотник взвизгнул руку отбрасывая, а у самого на ладони ожог проступал.
— Гадкая девка! — заверещал истерично.
— Три глотка силы обещала, три и дала! А как выдам — мы не обговаривали. Осторожничать я не обещала. И не виновата, что ты принять не можешь толково, — фырчала, а сама про себя надеялась, что болотник сейчас же свору свою на них не стравит.
— Держи слово, Базан, — а Лесьяр снова шипел, да нечисть, что на нем точно гроздьями повисла, удерживая, стряхнуть пытался. Но силу покамест не применял боле…
— Идите уже отседова! — сморщился болотник, руку баюкая.
— И защиту поставим, — дожала Весенья.
— Да ставьте уже! — отбрехался и на мавок переключился, — сладкая сила, чистая, — причмокивая стал им рассказывать, — как через тебя проходит, прямо волной по телу укладывается.
Он рассказывал, а Весенье тошно становилось. Развернулась, не желая здесь находиться боле, да по ступенькам вниз сбежала. Лесьяра уже тоже освободили, и вместе они поспешили долой из этого места.
— О чем ты только думала?! — прошипел магик, едва они прошли завесу и снова в Нави оказались. Весь путь до того он был мрачно молчалив.
— О том, как нам выбраться оттудова поскорее! И ничего страшного не случилось! — Вешка вовсе не стушевалась, понимала, что такого разговора не миновать.
— Ты хоть понимаешь, какому риску себя подвергла? Да он мог в твой источник влезть и всю тебя выпить! Не только магию, но и жизнь саму! Сделалась бы болотницей у него на услужении. В топь захотела?
— Не выпил же!
Друг на друга вытаращились, едва не нос к носу притиснувшись, а у обоих глаза праведным гневом пышут.
— И вообще! Я спрашивала, в чем подвох! А ты отмахнулся только!
— Глупая девка!
— Сам дурак!
— Как же ты меня бесишь! — прорычал, а сам тотчас ее за лицо ухватил ладонями, да губами к губам прижался. Весенья сперва обомлела, от сметаемой с ног страсти в том поцелуе ощущавшейся, от трепета, с коим он ее лицо удерживал, да только разговор магика с вороном живо вспомнился. В плечи мужские уперлась, отталкивая наглеца.
— Сам ты бесишь! — выкрикнула в самое его лицо, едва тот ото рта ее оторвался. — И я тебе себя лобзать не дозволяла!
— В своё время нравилось, — изумлённо просипел магик.
— А ныне — нет! — и сама по
