удивительно, если бы поняла. Для того я и просил о встрече, чтобы объяснить. Тот, кто выдает себя за сыщика из агентства Пинкертона и помогает тебе присматривать за Огденом, на самом деле – Ушлый Сэм, профессиональный похититель.
– Но… но…
– Какие у меня доказательства? Никаких, кроме его собственного признания. Он разговорился в поезде, когда мы ехали в Лондон.
– С какой стати ему было признаваться? – тут же обнаружила она изъян в моей истории.
– Вербовал меня в сообщники. Видишь ли, это я тогда отослал Огдена в Лондон. Сэм подслушал, как я давал мальчишке деньги и инструкции, как улизнуть из школы и куда ехать, и смекнул, что цель у меня та же самая. Вот и предложил мне партнерство… но я отказался.
– Почему?
– У нас были разные мотивы. Я хотел похитить Огдена вовсе не ради выкупа.
До сих пор Одри слушала с полной невозмутимостью, и теперь ее внезапная вспышка ошеломила меня:
– Ну как же, знаю я твой мотив! Можешь не тратить слова. Влюбленного никакая пропасть не остановит! Верным рыцарем себя возомнил, да? Подобная женщина способна подбить мужчину на любую низость, и он будет только счастлив плясать под ее дудку. Небось наплела про мужа-деспота, который не ценил ее тонкой натуры, и все такое прочее? Так и вижу эти огромные карие глаза, полные слез… Ясное дело – ты не устоял!
– Ты о ком это?
– О миссис Форд, о ком же еще! О той, что послала тебя сюда украсть Огдена и написала то письмо.
– Да не писала она письма! Ладно, не важно. Я хотел с тобой встретиться, чтобы предостеречь насчет Сэма Фишера, вот и все. Если потребуется помощь, дай знать. Могу даже вернуться в школу, пока Эбни в отъезде.
Еще не договорив, я понял, что совершаю ошибку. До сих пор Одри колебалась между подозрением и верой, но мое опрометчивое предложение склонило чашу весов.
– Нет, спасибо, – последовал сухой ответ.
– Не доверяешь мне?
– А откуда взяться доверию? Может быть, Уайт и Ушлый Сэм, а может, и нет. Я буду настороже, спасибо, что предупредил… но доверять? С какой стати? Все ведь сходится! Ты сам говорил, что помолвлен. Приехал сюда с поручением, за которое берутся только ради любимого человека. В письме тебя торопят с похищением… Влюбленный мужчина способен на что угодно! С чего вдруг я стану тебе доверять?
– Ты забываешь, что я уже имел возможность увезти Огдена. Успел даже отправить его в Лондон, но потом вернул, потому что узнал, насколько это для тебя важно!
Она заколебалась, но лишь на миг: подозрение слишком укоренилось.
– Нет, не верю! Ты привез его обратно, потому что человек, которого ты называешь Сэмом Фишером, прознал о твоих планах. Зачем бы тебе делать это ради меня, ставить мои интересы выше интересов миссис Форд? Я для тебя никто!
Мною овладело безумное желание отбросить всякую сдержанность, выплеснуть невысказанные слова, распиравшие душу, любой ценой заставить Одри понять мои чувства к ней. Останавливала лишь мысль о моем письме к Синтии, недвусмысленном и бесповоротном. Чтобы сохранить хоть каплю самоуважения, надо молчать.
– Что ж, доброй ночи… – Я повернулся, собираясь уйти.
– Питер! – Что-то в ее голосе заставило меня вздрогнуть и остановиться. – Ты уже уходишь?
Поддаться слабости было бы смерти подобно. Взяв себя в руки, я отрывисто бросил:
– Мне больше нечего сказать. Доброй ночи!
Вновь отвернувшись, я быстро зашагал назад к деревне. В таком состоянии спасти может только бегство. Одри больше не окликнула, и скоро я оказался в уютном безопасном полумраке за пределами досягаемости ее голоса.
Темноту рыночной площади рассеивал лишь яркий свет от входа в «Перья». Когда я приблизился, на пороге появился какой-то человек и стал закуривать сигару. Он стоял ко мне спиной, пригнувшись и заслоняя спичку от ветра, но что-то в его фигуре показалось знакомым.
Лицо я увидел лишь мельком, когда он выпрямился и шагнул из светлого круга во тьму, но этого вполне хватило.
Мой незадачливый знакомец Бык Макгиннис оказался эталоном живучести.
1
Мисс Бенджфилд за стойкой, величественная как всегда, ублажала свой могучий интеллект дешевым романом.
– Кто это был, мисс Бенджфилд? – поинтересовался я. – Тот, что сейчас вышел?
Заложив страницу большим пальцем, она подняла взгляд.
– Кто? Ах этот… Он… Да ведь вы, мистер Бернс, были тут как-то вечером в январе, когда…
– Тот самый американец?
– Ну да. Ума не приложу, что ему снова тут понадобилось. Давным-давно исчез, я с тех пор его не видела, да и видеть не желала – и вдруг сегодня объявляется, как фальшивый пенни! Что у него на уме, хотелось бы знать? Ничего хорошего, скажу я вам!
Предубеждения мисс Бенджфилд рассеивались с трудом. Она частенько с гордостью упоминала, что на все имеет собственное мнение.
– Он что, тут остановился?
– Только не в «Перьях»! Мы кого попало не пускаем.
Я поблагодарил ее за скрытый комплимент, заказал пиво к вящей пользе заведения и, закурив трубку, уселся поразмышлять над новым поворотом событий.
Стервятники слетаются один за другим! Ушлый Сэм в доме, Бык на подступах – почти как в прошлый раз, с той лишь разницей, что и я теперь по внешнюю сторону школьной двери.
Появление Быка объясняется просто. Разумеется, он следит за передвижениями Форда и без труда узнал, что тот отбыл по делам на север, а Капитальчик все еще в «Сэнстед-Хаусе». Макгиннис готовит решительный штурм.
Да, преждевременно я вычеркнул Быка из списка воюющих сторон. Сломанные ноги имеют обыкновение срастаться, об этом следовало помнить.
Выходит, теперь план моей собственной кампании придется круто изменить, а приобретение «браунинга» теряет свою нелепость и становится важным стратегическим ходом. Пока Сэм был единственной угрозой, я намеревался вести чисто выжидательную игру, наблюдая за ходом событий со стороны, чтобы при необходимости подоспеть на помощь. Против Быка требуются меры куда энергичнее.
Я принял решение. Раз на поле боя явился этот убежденный приверженец лобовых атак, мне остается только одно: пробраться в «Сэнстед-Хаус» и занять оборону!
Вопрос оставался один: последуют ли решительные действия уже сегодня ночью? Макгиннис как противник удобен отсутствием коварства. Почти наверняка он будет действовать в открытую и рано или поздно пойдет на штурм, но когда именно? Окажется ли профессиональное рвение сильнее желания выспаться?
Меня не прельщала мысль провести ночь, патрулируя территорию школы, но защитить дом было необходимо. Внезапно мне пришло в голову, что на роль дозорного годится и Ушлый Сэм. С одной стороны, присутствие Быка осложнило ситуацию, но с другой, наоборот, упростило, поскольку отпала надобность в секретности, лежавшей в основе первоначального плана.
Приезд Быка позволяет мне выйти из тени и сражаться в открытую, а не наблюдать за «Сэнстед-Хаусом» тайно и издалека, подобно провидению. Завтра я выгоню Сэма, как и собирался, но сегодня использую. Противоборство стало трехсторонним, и в первом туре сразятся Сэм с Быком.
Я снова позвонил в школу. Ответили далеко не сразу. Наконец в трубке послышался голос Фишера. По-видимому, Одри еще не вернулась после нашей встречи.
– Алло!
– Добрый вечер, мистер Фишер.
– Ну и ну! Снова ты, дружище! Из Лондона звонишь?
– Нет, из «Перьев».
Он раскатисто хохотнул:
– Что, никак не уползешь с ринга? Слушай, ну какой толк? Почему бы не бросить все, сынок? Только время попусту тратишь.
– Вы крепко спите, мистер Фишер?
– Не понимаю.
– Сегодня ночью лучше не надо. Бык Макгиннис снова в игре.
На другом конце провода наступило молчание. Потом Сэм глухо выругался. Важность полученной информации он, похоже, оценил.
– Не врешь?
– Нет.
– Точно?
– Угу.
– Ты уверен, что видел его?
– Такую физиономию трудно забыть.
Сэм опять тихонько ругнулся.
– Что, страшно? – хмыкнул я.
– Где он тебе попался?
– Выходил из «Перьев» с весьма свирепым видом. Горячая кровь Макгиннисов кипит вовсю. Бык полон решимости победить или умереть, что сулит вам, мистер Фишер, бессонную ночь.
– А я так надеялся, что ты вывел его из оборота! – В голосе Сэма звучала обида.
– Всего лишь временно. Сделал что мог, но Бык даже не хромает.
Фишер вновь умолк. Должно быть, тоже призадумался над новым поворотом событий.
– Окей, сынок, спасибо, что предупредил. Для меня это ценно… только с чего вдруг такая щедрость?
– Из любви к ближнему, Сэмюэл. Доброй ночи!
Встал я поздно и позавтракал не спеша, а затем откинулся
