Я сел там, в офисе менеджера Прессман-отеля.
Я — Ухмыляющаяся Месть Джо.
Первое, что сказал менеджер отеля, это то, что у меня три минуты. В первые тридцать секунд я поведал ему, как писал в суп, пердел на крем-брюле, чихал на тушёный цикорий, и теперь я хочу, чтобы отель отсылал мне чек каждую неделю в размере моей средней заработной платы плюс чаевые. А в обмен я не пойду никуда больше работать и не зайду в редакции газет или к людям по охране здоровья со своей смятенной, полной слёз исповедью.
Заголовки:
Униженный Официант Признаётся в Осквернении Пищи Конечно, сказал я, я могу пойти в тюрьму. Они могут повесить меня, и оторвать мне яйца, и протащить меня по улицам, и содрать с меня кожу, и сжечь её щёлоком, но Прессман-отель будет всегда известен как отель, где самые богатые люди в мире ели обоссанную пищу.
Слова Тайлера срываются с уст моих.
А я был таким милым парнем.
В офисе профсоюза киномехаников Тайлер засмеялся после того, как президент профсоюза пнул его. Один пинок выбил Тайлера из кресла, и Тайлер сел у стены, смеясь.
— Вперёд, ты же не можешь убить меня, — хохотал Тайлер. — Ты — тупой долбанавт. Выбивай из меня всё дерьмо, но убить меня ты не сможешь.
Тебе есть, что терять.
А у меня ни черта нет.
А у тебя есть всё.
Давай, прямо по кишкам. А ещё по морде. Выбей зубы, но чеки должны приходить. Переломай мне рёбра, но если ты хоть на одну неделю задержишься, я пойду в люди, и ты и твой маленький профсоюз утонете под кучей исков от каждого владельца кинотеатра, распространителей фильмов и мамочек, чьи детишки, возможно, увидели харроший стояк в «Бэмби».
— Я мусор, — сказал Тайлер. — Я мусор, и дерьмо, и сумасшедший в твоих глазах и глазах всего этого грёбаного мира, — сказал Тайлер президенту. — Тебя не теребит, где я живу, или как я себя чувствую, или что я ем, или как я кормлю своих детей, с каких шишей плачу доктору, если заболеваю, и да, я тупой, уставший и слабый, но я — по-прежнему вхожу в сферу твоей ответственности.
Я сижу в офисе в Прессман-отеле, мои губы из бойцовского клуба уже разбиты на десять неравных частей. Дырка в жо, то есть, в щеке глядит на менеджера Прессман-отеля, и всё это довольно убедительно выходит.
В общих чертах, я сказал ему ту же самую фигню, что и Тайлер.
После того, как президент профсоюза довольно поколотил Тайлера на полу, после того, как мистер президент увидел, что Тайлер не отвечает на удары, его честь с его огромным, словно «Кадиллак», телом, бОльшим и более мощным, чем ему на самом деле требуется, он отодвинулся и пнул Тайлера в рёбра, и Тайлер засмеялся. Потом его честь ударил Тайлера ногой по почкам, но даже когда Тайлер свернулся в клубок, он ржал, как ненормальный.
— Выпусти это, — сказал Тайлер. — Доверься мне. Ты почувствуешь себя намного лучше. Ты себя будешь великолепно чувствовать.
В офисе Прессман-отеля я спросил менеджера, могу ли я воспользоваться его телефоном и набрал номер редакции городской газеты. Под наблюдением менеджера отеля я произнёс: привет, говорю, я совершил в качестве политического протеста ужасное преступление против человечества. Мой протест направлен против эксплуатации работников сферы обслуживания.
Если я попаду в тюрьму, я не буду просто отморозком, отливавшим в суп. Я перейду в понятия героической шкалы.
Официант-Робин Гуд Защищает Низы.
А ведь может оказаться, что есть больше чем один отель и больше чем один официант.
Менеджер Прессман-отеля очень нежно вынимает трубку из моей руки. Менеджер говорит, что не хочет, чтобы я работал здесь далее, по крайней мере, пока я так выгляжу.
Я стою у стола менеджера и говорю: — Что?
Вам не нравится мой вид?
И без дрожи, по-прежнему глядя на менеджера, я направил кулак себе в переносицу с такой скоростью, что свежая кровь брызнула из-под всех чуть заживших царапин.
Собственно, без особой на то причины, я вспомнил ночь, когда мы в первый раз подрались с Тайлером. Я хочу, чтобы ты ударил меня так сильно, как только можешь.
Это был не такой уж сильный удар. И я ударил себя ещё раз. Это классно выглядело, вся эта кровь, но я ещё отбросил себя назад к стене, чтобы произвести хоть какой-то шум и сорвать картину, что там висела.
Битое стекло, и багет, и картина с цветочкам, и кровь — всё это падает и капает на пол, а я ухмыляюсь. Я такой дурачок. Кровь добирается до ковра, и я встаю — и оставляю ужасные, чудовищные кровавые отпечатки на краю стола менеджера отеля и говорю, пожалуйста, помогите мне, но начинаю хихикать.
Помогите мне, пожалуйста.
Пожалуйста, не бейте меня больше.
Я отползаю к двери, оставляя кровавый след на ковре. Первое слово, которое я собираюсь сказать — «пожалуйста». Так что я сжимаю свои губы. Чудовище тащит себя сквозь красивые букетики и гирлянды в узорах восточного ковра. Кровь течёт у меня из носа и, стекая по стенке глотки, попадает, горяченькая, в рот. Чудовище ползёт по ковру, собирая нитки и пыль, которые липнут на горячей крови на его клыках. И подползает достаточно близко, чтобы ухватить менеджера Прессман-отеля за колено в брюках в мелкую в полоску и сказать это.
Пожалуйста.
Скажите это.
Пожалуйста вырывается в виде кровавых пузырей.
Скажите это.
Пожалуйста.
И лопнувший пузырь разбрызгивает вокруг кровищу.
И вот как Тайлеру удалось проводить собрания клуба каждую ночь. А потом было уже семь бойцовских клубов, а потом — пятнадцать, а ещё — двадцать три, и Тайлеру хотелось всё больше и больше. Деньги ведь продолжали приходить.
Пожалуйста, прошу я менеджера Прессман-отеля, дайте мне деньги. И я снова смеюсь.
И: пожалуйста, не бейте меня больше.
Пожалуйста.
У вас так много всего, а у меня ничего. И я начинаю подниматься — вместе со своими кровавыми отпечатками по ногам менеджера Прессман-отеля, который отходит назад, и под моей тяжестью он опирается на подоконник за своей спиной, и даже губы его не слушаются.
Чудище хватает его кровавой клешнёй за брючный ремень и подтягивается к белоснежной рубашке, и я хватаюсь красными руками за шёлковые запястья менеджера.
Пожалуйста. Я улыбаюсь достаточно широко, чтобы мои разбитые губы опять растрескались.
И тут происходит борьба, менеджер кричит и пытается убрать от меня руки, от моей крови, от сломанного носа, от грязи в крови каждого из нас, и затем наступает восхитительный момент.
В дверях стоят двое охранников.
В сегодняшней газете пишут про то, как некто вломился в офисы между десятым и пятнадцатым этажами Хайн-тауэр, и вылез из окон офисов, и нарисовал на южной стороне здания ухмыляющуюся рожу, и зажёг огни, так что окна в центре каждого из огромных глаз страшно и живо горели, с пугающей неизбежностью встречая рассвет над городом.
На картинке на передовице лицо похоже на злую тыкву, японского демона, змия корысти, висящего в небе, и дым — это брови ведьмы или рога дракона. И люди кричали, запрокинув головы.
Что это всё означало?
И кто это мог сделать? Даже после того, как огни потухли, лицо осталось, и стало ещё хуже. Пустые глаза, казалось, следили за каждым на улице и в то же время были мертвы.
Этой чуши в газетах становится всё больше и больше.
Конечно, ты читаешь это, и тебе прямо сейчас хочется узнать — была ли это часть проекта «Разгром».
Газета пишет, что у полиции нет настоящих следов. Новые банды или пришельцы из космоса, кто бы это ни был, он мог сорваться, умереть, когда полз по стене из окна с пульверизатором, полным чёрной краски.
Это был Озорной Комитет или Комитет по Поджогам? Гигантское лицо, вероятно, было их домашним заданием с прошлой недели.
Тайлер, возможно, знает, но первое правило проекта «Разгром» — не задавать вопросов о проекте «Разгром».
В Штурмовом Комитете проекта «Разгром» на этой неделе Тайлер, по его словам, прогнал каждого через стрельбу из пистолета. Всё, что делает пистолет — это фокусирует взрыв в определённом направлении.
На последнюю встречу Штурмового Комитета Тайлер притащил пушку и телефонный справочник «Жёлтые страницы». Они встретились в подвале, где собирается по субботам бойцовский клуб. Каждый комитет устраивает сходку в свою ночь: Поджоги по понедельникам.
Штурмовики по вторникам.
Озорники по средам.
Дезинформаторы по четвергам.
Организованный хаос. Бюрократия анархии. Короче, вы поняли.
Группы поддержки. Нечто вроде.
Так что во вторник ночью Штурмовой Комитет составляет план действий на будущую неделю, и Тайлер зачитывает план, а потом раздаёт комитету его домашние задания.
К следующему вторнику каждый парень из Штурмового Комитета должен принять участие в драке, из которой он не выйдет победителем. И это должно произойти не в бойцовском клубе. Это сложнее, чем звучит. Человек на улице сделает всё, что в его силах, лишь бы не драться.
Идея в том, чтобы вовлечь нескольких Джо с улицы, которые никогда не дрались, в бой и завербовать их. Дать им опыт победы в первый раз в жизни. Дать им взорваться. Дать им разрешение на выбивание из тебя дерьма.
