– Когда отправляешься в гальюн, – рассказывает интендант «Луизианы» лейтенант Патрик Смит, – нужно очень осторожно опускать крышку унитаза, иначе одним неосторожным хлопком можно выдать присутствие подводной лодки.
– Они никогда не хлопают одновременно, – говорит старпом Пит Хенлон, описывая то, что может произойти, если при погружении крышки унитазов останутся открытыми. – Стоишь на капитанском мостике и слышишь: БАХ! БАХ! И снова БАХ! Одна за другой. И видишь, как капитан начинает закипать от злости.
В любое время суток треть экипажа спит, поэтому во время похода в каждой каюте около завешенного занавеской входа горит только небольшой флуоресцентный светильник. Единственное, что слышно, так это шелест воздуха в вентиляционной системе. В каждой каюте для экипажа находится по девять коек, три яруса по три койки – справа, слева и прямо. На каждой койке лежит матрац из пенопласта. В поход на «Луизиане» уходит один из двух дублирующих экипажей: Золотая команда или Синяя команда. Если на твоей койке спит матрос весом в двести пятьдесят фунтов и оставляет вмятины на твоем матраце, говорит Эндрю Монтрой, заведующий камбузом подлодки, обслуживающий Золотую команду, то под него обычно подкладывают полотенце. Под каждой койкой имеется' ящик для хранения вещей, именуемый матросами «гробовым отделением». Каждая койка завешивается плотной занавеской. В изголовье установлен ночник, электрическая розетка, выключатель стереосистемы и наушники, как на пассажирских самолетах. Через систему, транслирующую записи компакт-дисков, захваченных на борт экипажем, можно послушать музыку четырех жанров. Можно самостоятельно регулировать баланс и уровень громкости. Здесь же находится и вентилятор. В изголовье имеется также и кислородная маска.
– Больше всего мы боимся пожара на борту, – признается лейтенант Смит. – Его причиной может стать курение.
В случае пожара в узких задымленных коридорах, без света, в полкой темноте, следует надеть маску для дыхания и натянуть на голову полотняный капюшон, и если вы хотите снова глотнуть воздуха, то нужно ощупать руками пол. На полу имеются темные шершавые заплатки квадратной и треугольной формы. В экстренной ситуации ищешь вслепую по полу ногами и находишь такую заплатку. Квадратная заплатка означает, что прямо над ней воздушный лючок, который можно открыть. Треугольные заплатки указывают на такие лючки, расположенные в стенах. Суешь голову в такой люк, делаешь глоток воздуха, кричишь «воздух!» и бежишь по коридору к следующему. Отводное отверстие в маске позволяет вашему товарищу дышать вместе с вами. Возглас «воздух!» нужен для того, чтобы никого не встревожило громкое шипение воздуха, слышимое после того, как вы отскочили от люка.
Чтобы превратить «Луизиану» в настоящий дом, лейтенант Смит принес на борт запас кофейных зерен, кофемолку и кофеварку для приготовления кофе эспрессо. Другие члены экипажа берут с собой из дома полотенца, фотографии, которые скотчем приклеивают на переборку у койки. Монтрой берет с собой тридцать любимых компакт-дисков. Другие – видеокассеты с записями сцен из домашней жизни. Один матрос приносит наволочку с рисунками из «Скуби-Ду». Многие берут излома в поход свои одеяла или покрывала.
– Я называю его моим спасательным одеялом, – рассказывает баталер первого класса из Золотой команды Грег Стоун. Грег ведет дневник. Вернувшись домой, он зачитывает его жене, которая, в свою очередь, во время разлуки с ним тоже ведет дневник.
Под воду субмарина погружается лишь с тем запасом воздуха, который имеется у нее на борту. Его регенерация проводится при помощи нагретого амина. Это вещество связывает двуокись углерода и удаляет ее. Для получения нового запаса кислорода необходимы большие энергозатраты – 1050 ампер электричества для расщепления молекул деминерализованной морской воды. Двуокись углерода и водород выдуваются в окружающее подводную лодку пространство океана. Для отходов жизнедеятельности, которые затем выбрасываются за борт, используются шестидесятифунтовые металлические канистры. Закачка требует гидравлического давления в три тысячи фунтов. Таких канистр за один поход в общей сложности набирается четыре сотни.
Употреблять алкоголь на борту подводной лодки запрещено, а курить можно только в специально отведенном месте – возле двенадцатицилиндрового вспомогательного дизельного двигателя «Фэрбенк Моррис». Дизельный двигатель выступает в роли резерва для атомной энергетической установки, которую матросы называют «Пузатой печкой».
Если вы являетесь членом экипажа, то спать вам приходится не далее чем в шести футах от двадцати четырех баллистических ракет «Трайдент», занимающих центральную треть подлодки. Ракетные установки окрашены в разные оттенки оранжевого цвета – светлого в носовой части, более темного – в кормовой. Это позволяет экипажу лучше воспринимать и ощущать глубину погружения в отсеке длиной сто футов. На пусковых установках расположены шкафчики с видеофильмами.
На подлодке вас со всех сторон окружают трубы и заглушки самых разных цветов. Пурпурные – труб охлаждения. Голубые – питьевой воды. Зеленые – морской воды. Оранжевые – гидравлической жидкости. Коричневые – двуокиси углерода. Белые – пара. Желто-коричневые – сжатого воздуха.
По словам Хенлона Смита и командира корабля Золотой команды Кена Биллера, восприятие глубины не является большой проблемой, несмотря на тот факт, что невозможно сфокусировать взгляд дальше длины центрального ракетного отсека. Как признался один из матросов, пивший кофе за столом камбуза, в первый день на берегу дневной свет кажется чересчур ярким, приходится щуриться и надевать солнечные очки. Руководство ВМФ рекомендует подводникам в первые два дня пребывания на берегу не водить машину, потому что координация в открытом пространстве восстанавливается не сразу.
На паре ракетных установок можно увидеть латунные таблички, на которых указано время и место запуска ракет. На установке номер пять написано, что запуск был произведен 18 декабря 1997 года в три часа дня. На «Луизиане» тогда находилась Синяя команда.
– Иногда, – говорит лейтенант Смит из Золотой команды, – подворачивается счастливая возможность произвести пуск.
Золотой команде эта возможность пока еще не представилась. Снаружи корпуса подлодки нет никаких иллюминаторов или видеокамер. Если не считать гидролокатора, экипаж в случае нападения остается слепым…
– …гигантского кальмара? – недоуменно поднимает брови лейтенант Смит. – Пока что ничего подобного не случалось.
– Как-то раз мы столкнулись с китом, – рассказывает первый помощник капитана Золотой команды Седрик Даниэльс. – Про это рассказывают легенды.
Необъяснимые удары о корпус субмарины относят на счет китов. Благодаря гидролокатору можно услышать звуки, издаваемые китами и дельфинами. А также серии щелкающих звуков, которые издают косяки креветок. Эти звуки экипаж называет «биологическими».
В поход берут 720 фунтов кофе, 150 галлонов сгущенного молока, 9000 дюжин крупных яиц, 6000 фунтов муки, 1200 фунтов сахара, 700 фунтов муки, 3500 фунтов картофеля. Все это упаковывается в «пищевые модули» – контейнеры размером пять на пять на шесть с половиной футов, – которые комплектуются на береговых складах и загружаются на подлодку через люк. Кроме того, на борт принимаются 600 видеокассет, 13 торпед, 150 членов экипажа, 15 офицеров и 165 «открываемых на полпути посылок».
Перед походом семьи членов экипажа передают командиру подлодки Кену Биллеру сверток размером с коробку для обуви, и в тот вечер, когда субмарина проходит ровно половину пути, в Вечер Половины Пути, Биллер раздает эти свертки подчиненным. Жена Смита приготовила мужу семейные фотографии, вяленое мясо и игрушечный мотоцикл – своеобразное напоминание о мотоцикле, который у него есть на берегу. Грег Стоун получает наволочку с фотоизображением своей жены Келли. Жена Б ил л ера дарит ему фотографию любимой собаки и его коллекции оружия.
В тот же вечер можно выставить на аукционные торги любого из офицеров. Вырученные деньги поступают в Фонд Отдыха, и офицеры, получившие меньшую сумму, несут вахту за своих товарищей, собравших более крупные суммы. Еще одна традиция Вечера Половины Пути – аукцион пирогов. Победитель получает возможность вызвать приглянувшегося ему офицера сесть в кресло перед всем экипажем и отшлепать его пирогом.
Весь экипаж называет баталера Смита «Отбивной», потому что золотое шитье на петлицах изображает что-то вроде дубовых листьев, которые больше похожи на свиную отбивную. Командира подлодки Келлера называют «Коб». Старпома Хенлона – «Боссом». Главный по камбузу, Лопни Беккер, – «Хозяин кормушки». Вместо того чтобы сказать, что ты посмотрел фильм, здесь говорят так: «запалил киношку». Дверь здесь не дверь, а люк. Шапка – «покрышка». Ракета – «бумер». В обновленном и политкорректном ВМФ темно-синие комбинезоны, которые в походе носят матросы, больше не называются «ползунками». Матросов, занятых на камбузе, более не рекомендуется называть «камбузными ловкачами». Колбаса более не «ослиный член». Равиоли – не «подушки смертника». Тосты с говяжьим фаршем запрещено именовать «говном на палочке», тушенку – «задницей бабуина».
