Серого задуматься.
– Тогда терпи. С этих блядей станется тебя завалить на экзаменах.
– Похуй, Серый, – сплюнул я в унитаз и стрельнул туда же окурком. – Меньше трояка не поставят. Ну, поднапрягусь на экзаменах в институте, а на это все похуй.
– Как знаешь, – усмехнулся он. – Но мне нравится движ, который ты замутил.
– Ага. Сам, блядь, восторгаюсь, – улыбнулся я и забрал с подоконника пакет с учебниками. – Погнали. Биология следующая.
Весной, когда город начал просыпаться после зимы и повсюду начало всплывать говно и мусор, школа тоже оживилась. Пошли постоянные терки на темы экзаменов, кто и что будет сдавать, а уроды, неожиданно, перестали доебывать лохов. Ну, неожиданного тут, на самом деле мало. Я понимал, что к чему, как и Шпилевский с Алёнкой.
Одно дело учителей подмазать, чтобы годовые оценки хорошими были, а вот экзамены сдавать надо. Это очень четко донес до всех Дэн, когда Кот, запулив портфель Шпилевского в конец коридора, получил от друга подзатыльник и кучу мата в ебало. В итоге лишь под конец года мы смогли хоть немного выдохнуть и расслабиться. Но меня ждал еще один пиздец. Сбор денег на выпускной.
В апреле Кукушка собрала родительское собрание, с которого мамка пришла с каменным лицом и, только войдя в квартиру, швырнула сумку на тумбочку, после чего пошла на кухню и налила себе стопку водки. Папка, подойдя к ней, только прикоснулся к плечу, после чего мама начала орать.
Я выбежал из комнаты, гадая, что же такого ей про меня наговорили, но оказалось, что виной всему не я, а выпускной.
– Представляешь, Андрей, они на выпускной тысячу собирают. Тысячу рублей! – рявкнула она и снова потянулась к бутылке, но папка ласково перехватил её руку и уселся на табурет напротив.
– А чего так много? Деньги-то большие. Не каждый у нас такую зарплату получает, – пробормотал он, подперев лицо кулаком.
– Вот, вот. Я тоже так сказала. Мать Шпилевского вообще чуть по стене не сползла, а на Наташу жалко смотреть было. Она и так с Алёнкой с хлеба на воду перебивается, а тут тысяча рублей на выпускной. Куда им столько?!
– Понятно куда. В карман себе, бляди жадные, – ругнулся папка, хлопнув по столу кулаком. И тут же, поморщившись, схватился за сердце. – Ох, ебаный рот.
– Тихо, Андрюш, тихо, – всполошилась мама и, увидев, что я стою в проеме, скомандовала: – Тём, достань таблетки из аптечки.
– Нормально все, – отмахнулся папка. – Не надо. Кольнула, проклятая, просто. Ну а ты что думаешь, Тёмка?
– К черту его, – буркнул я. – Я не собираюсь отдавать такие деньги, чтобы эти уроды пялились на меня с фотографий. Аттестат получу, и хватит.
– Там еще оператор будет, – добавила мама. – Подарки учителям…
– А то им, блядям, ничего не дарят, – съязвил папка. – Синицкая вон, классная их, каждый год по кольцу на палец лепит. Вот сколько колец, столько и выпускных провела. Как дерево, блядь, только наоборот.
– Ресторан в центре хотят, автобус до него, музыку, значит, приличную, – начала перечислять мама, но я её перебил:
– Обойдутся. Я не пойду. Заклюют, как обычно, а потом угомонятся, как с этими курсами.
– Оценки ж нужны, сынок, – всхлипнула мама, но я снова перебил её.
– Попытаюсь с теми, что будут, поступить. Нет – в армию пойду. А сук этих кормить не хочу!
– Артём! – всполошилась мама.
– Цыц, женщина, – рассмеялся папка, заставив и меня улыбнуться. – Правильно все пацан сказал. Неча блядей этих кормить. Жопы вон шире плеч, а все им мало. Тёмка сказал нет, значит – нет. Точка.
Но это была еще не точка. На следующий день началась стандартная атака на наши головы. Кукушка, как классный руководитель, забила хуй на уроки и всячески продвигала выпускной.
– Такое один раз в жизни бывает, ребята! – восклицала она. – Можно еще немного побыть детьми, поболтать со школьными друзьями, потанцевать и наполнить голову светлыми воспоминаниями.
– Мое воспоминание другое, – тихо шепнула мне Алёнка, а когда я посмотрел на нее, покраснела и улыбнулась.
– Знаю, – улыбнулся я в ответ. – А скоро к нему еще одно добавится. Аттестат и школа за спиной.
– Это точно, – вздохнула она.
– Неужели вы откажетесь от этого? – продолжала Кукушка.
– Не, Лариса Пална! Как же отказаться от такого, – заорал с задней парты Кот, заставив классуху прослезиться.
– Вот! Правильная позиция, Кислицын. Всем бы такими быть, – метнула она взгляд, полный неприязни, в мою сторону, но я лишь рассеянно смотрел на доску, исписанную тем, что ожидается на выпускном. – Воронин, ты опять пойдешь против коллектива?
– Да, Лариса Павловна, – ехидно улыбнулся я. Плоская рожа Кукушки скривилась, словно ей Кот под нос насрал. – Моя мама получает восемьсот пятьдесят рублей в месяц. А папка болен…
– А ты чмо! – заржал Зяба, но Кукушка его не одернула. Лишь уголки губ дернулись вверх.
– Мы не можем себе этого позволить, – закончил я.
– Мы тоже, – внезапно добавила Алёнка и покраснела, когда поняла, что на неё смотрит весь класс.
– Ну, блядь, перепись нищих пошла, – фыркнул Кот, заставив Кукушку рассмеяться. – Кто еще? Шпилевский и Артаусов? Махнов? Череповицкая?
– Время, чтобы собрать деньги, еще есть, – подняв палец, сказала Кукушка, ничуть не смутившись. – А теперь возвращаемся к уроку… А, десять минут до звонка осталось. Воронин, к доске. Цели и задачи коллективизации!
– Есть, Лариса Павловна, – буркнул я, вылезая из-за парты. Дэн тут же отвернулся к Зябе и Коту, Панкова затрещала с Лазаренко, а на меня смотрели только два человека.
Через месяц неустанной ебли мозгов со стороны Кукушки она наконец-то сдалась. Нет, дрочить меня на уроках она не перестала и так же старалась унизить, постоянно вызывая к доске и задавая каверзные вопросы. Она перестала ебать мне мозги насчет курсов и выпускного. Лишь вернувшись как-то раз после уроков, я застал взволнованную маму, которая с кем-то болтала по телефону.
Потом выяснилось, что звонила ей Кукушка, которая нехотя согласилась снизить цену на выпускной тем, чье финансовое положение хуже некуда. Алёнка на следующее утро сказала, что Кукушка звонила им тоже, а чуть позже отметился и Шпилевский.
– Сказала, что все понимает, но на выпускном должны быть все ученики, а то им прилетит от ГорОНО, – сказала мама. Папка нахмурился, проворчал что-то язвительное, а потом махнул рукой.
– Как Тёмка решит, так и будет. Надо будет – наскребем по сусекам-то.
– Сколько надо сдать? – мрачно спросил я, понимая, что придется повъебывать в бригаде у Толика.
– Сказала, что, хотя бы пятьсот, – вздохнула мама.
– Найду, – кивнул я.
– Тём, ты не обязан, – буркнул папка, но я передразнил его взмах рукой и улыбнулся.
– Они ж не успокоятся, сами
