не испытываю злобы. Кот не в счет, его жизнь и так наказала. И еще накажет, уверен. В тебе еще живет человек, Дэн. Не убивай его, а храни. Так, как хранишь своего сына и дочь.
– Я назвал её Наташкой, – криво улыбнулся он.
– Красивое имя.
– Знаю, – вздохнул он, после чего поднялся и резко вытер глаза рукавом рубашки. – Ладно, Тём. Рад был увидеть. Правда рад. Не думай ничего такого, – он вытащил визитку и протянул мне. – Будешь в городе – звони. С радостью увижусь. Посидим, выпьем, потрещим про старое.
– Взаимно, – я спрятал визитку в карман и задумчиво посмотрел на уходящего Дэна. Может, и правда в уродах дремлет человек, который однажды просыпается? Или Дэн – просто исключение из правил? Я надеялся на первое утверждение, но кто знает, как оно на самом деле.
Ольку Лазаренко я встретил в ресторане, в центре, куда отвел родителей поужинать перед отъездом в Питер. Она сидела за соседним столиком, с мужем и дочкой. Её словно током прошибло, когда мой папка, громко хохоча, упомянул мое имя.
– Ой, Тёмка, насмешил. А еще Воронин. Тю, бабка бы узнала, засмеяла бы…
– Тёма? – я обернулся на голос и сразу узнал её. Улыбнулся в ответ и встал из-за стола.
– Привет, Оль.
Она без стеснения обняла меня, а я не был против. Олькин муж, на миг напрягшийся, тут же расслабился, когда она повернулась и, утерев мокрые глаза, сказала, что я одноклассник, которого она давно не видела. Мы вышли на улицу, где я закурил, а Олька, стоя рядом, рассматривала меня и улыбалась.
– Ты изменился, – сказала она, заставив меня рассмеяться. – Возмужал.
– А ты нет, – теперь засмеялась и она. – Такая же, как и в школе. Прическа только другая. Тогда у тебя короткие волосы были.
– Ой, Тёма, – вздохнула она. – Знал бы ты, что я делаю для того, чтобы оставаться все той же Олькой. Спортзалы, йога, хуйога, массажи и что только не.
Мы проболтали полчаса, и нас так никто и не перебил. Олька через два года после школы вышла замуж, закончила институт по специальности «эколог», но работать так и не пошла. Её обеспечивал мужик, потом и дочка родилась. Её жизнь сложилась лучше, чем у других одноклассников. Трешка в центре, любящий муж, деньги. Но Олька оставалась все той же Олькой. Гибкой, спортивной, красивой Олькой Лазаренко, которая лишь на выпускном расслабилась и подарила невинность какому-то долбоебу, который вряд ли ее запомнил, залив мозги дешевым бухлом.
– А я искала тебя, чтобы на встречу выпускников пригласить… – Олька рассмеялась, увидев мое лицо. – Да, да. Тоже об этом подумала.
– Прости, Оль. Но и думать забудь о том, что я когда-нибудь приеду на ваши посиделки. Тебя буду рад увидеть, Дэна может еще, а остальных… нет.
– Да я сама передумала их устраивать, когда увидела, в кого наши превратились. Рада, что ты не такой.
– Мы сами решаем, кем быть, Олька, – вздохнул я и, затушив сигарету, придержал для нее дверь. – Пошли, пока твой муж не вышел мне морду бить.
После ужина папка, вспомнив, сказал, что Толик Спортсмен тоже ушел в лучший мир. Его застрелили на разборке. Новые группировки появлялись, как грибы после дождя, грызлись за власть, и Толик стал одним из тех, кто попал под раздачу и на чьих костях построили новый мир.
Я навестил его скромную могилку перед отъездом. Положил букет гвоздик и выкурил сигарету, несмотря на мелкий дождик. А уходя, шепнул холодному камню простое «спасибо» и вытер слезы, которые не стал скрывать в тот день.
В поезде я раскрыл сумку, вытащил оттуда темно-синюю тетрадку и, вздохнув, достал ручку, чтобы снова вернуться в прошлое и поразмышлять над ним. За окном, до самого Питера, моросил дождик, а я, согнувшись над тетрадкой, покрывал чистые листы новыми записями, изредка уходя в тамбур, чтобы покурить и проветрить голову. Хорошо хоть проводницы не гоняли, словно понимая, что сигарета мне необходима.
Питер. Ноябрь 2012.
Лёню Шпилевского я встретил случайно. Сидел со старым знакомым в ресторане, пил вино и болтал о прошлом под вкусный ужин. Лёнька влетел в ресторан, споткнулся, а потом замер, когда я посмотрел на него. Он ничуть не изменился. Несмотря на дорогой костюм, кожаный дипломат и массивные часы на руке, он остался все тем же Лёнькой Шпилевским. Маленьким и напуганным, взъерошенным воробушком.
В его глазах мелькнул испуг и так же быстро исчез, потому что я не вставал и не кричал его имя. Я просто сидел и смотрел на него с улыбкой, ожидая, когда он сделает первый шаг. Лёнька, подойдя, смутился, но с жаром пожал протянутую руку, а потом извинился, сказав, что опаздывает на встречу. Мы обменялись контактами, и на следующий день он позвонил.
Встретились мы во все том же ресторане, где Лёнька заказал столик. Правда, посидели недолго, его график был расписан по минутам, если не по секундам. Но меня так и не отпускало ощущение, что Лёнька смущается и стесняется меня. Словно он старался поскорее исчезнуть, чтобы вычеркнуть меня из головы. Он подтвердил это, когда мы вышли на улицу, где каждый закурил по сигарете.
– Прости, Тём, – виновато шепнул он, когда я спросил его о странном поведении. – Ты прав. Конечно, прав. Я так долго пытался забыть ту жизнь, но каждый человек из неё снова заставляет меня вернуться в прошлое. За-заставляет стать Шпилевским, которого все унижали! Блядь! Я потратил кучу денег на логопеда, а рядом с тобой я снова превращаюсь в старого себя.
– Все нормально, Лёнь, – виновато улыбнулся я. – Ты так быстро исчез после школы, что мы даже парой слов не перекинулись. Я правда был рад тебя увидеть и вдвойне рад, что у тебя все хорошо. Этого достаточно.
– Спасибо, – хмыкнув, ответил он и жадно втянул в себя чуть ли не половину сигареты. – Прости, не спросил, как ты? Как Алёна?
– Я работаю учителем. Тут, в центре Питера, – пожал я плечами. – Про Алёнку ничего не слышал. Она как-то резко пропала, а потом забрала мать в Москву и продала квартиру.
– Прости, Тём, – снова извинился он. – Ты, наверное, не так представлял себе нашу встречу, но я правда не могу. Школа возвращается во сне каждую ночь. Несмотря на алкоголь, психологов и таблетки. Я борюсь с этими воспоминаниями каждый день, но очень редко побеждаю. Я помню, что ты для меня сделал в школе. Каким был ты, и какой была Алёна. Но я твердо решил оставить прошлое в прошлом. Пусть и не очень хорошо получается.
