было и впрямь мокрым от слёз.
— Кто это? — удивлённо спросил король.
— Я. Ксавье. Оруженосец сира Эдгара Лионского.
— Дьявол! — сквозь пепельную бледность короля вдруг ни с того ни с сего проступили алые пятна. — Что ты тут делаешь, а? Кто тебя сюда пустил?
— Я его пустила и позволила подождать тебя! — вместо мальчика ответила Беренгария, немного удивлённая реакцией мужа. — А... А что в том? Ты же знаешь, что случилось с рыцарем! И мальчик хотел только предложить помощь. Ведь ты же отправишь посредников к Саладину?
На лице Ричарда сначала отразилось возмущение, потом он вдруг рассмеялся.
— Конечно. Конечно, я отправлю посредников. Но не это же дитя посылать в логово волков! Я думаю, ты здесь по другой причине... Как тебя, а?
— Ксавье, мессир.
— Ах да. Ксавье, так Ксавье. Ты хотел бы увериться, что король Ричард не поступит как неблагодарный мерзавец и не позабудет среди прочих забот предложить султану выкуп за человека, который сохранил его королевскую жизнь? Так ведь, мальчик?
Оруженосец покачал головой:
— Я уверен, что вы не проявите неблагодарности, мессир! Но... Но ведь никто не знает, куда сарацины увезли сира Эдгара.
— Это выяснят разведчики. Хотя я почти уверен, что армия султана отступит в Яффу.
— Да. Но меж рыцарями ходят слухи, что пленных могут отправить дальше. В Дамаск. И если отправят, то с небольшим караваном, который можно будет перехватить.
Ричард улыбнулся:
— Если это так, мы не упустим случая. Только, думаю, что сира Эдгара султан никуда от себя не отпустит. Если... если только...
— Если только не убьёт? Да?
Король отвернулся от пронзительного взгляда Ксавье, но большущие глаза оруженосца смотрели на него, казалось, со всех сторон.
— Я уже приказал сообщить Саладину, что в случае смерти сира Эдгара я никогда больше не стану вести с ним переговоров. И убью его в первом же сражении, даже если он спрячется за целой тысячей копий. Или я не Ричард Львиное Сердце!
Он вдруг понял, что сам впервые произнёс вслух славное прозвище, данное ему уже много лет назад. Именно теперь наставала пора подтвердить его не перед другими, а перед самим собой. И ещё перед этой детской душой, что так свято верит в его способность совершить невозможное — спасти Эдгара, даже если тот уже осуждён на смерть!
Мальчик снова опустил голову и шмыгнул носом:
— Мы... Я и Рамиз, второй оруженосец сира Эдгара, мы могли бы разузнать, куда увезли пленника. Ведь Рамиз сарацин, а я... я выучил немного язык. Сир Эдгар учил его, и я тоже. И у меня лицо такое, что если надеть чалму, то буду как они... ну, почти... Мы бы поехали в Яффу и...
— И проникли бы во дворец султана, да? Выброси это из головы, сумасшедший мальчишка! Ты, кажется, хотел меня перевязать? Вот и перевязывай. Беренгария, помоги ему.
Ксавье опустился на колени, решительно приподнял окровавленную рубашку короля и, вытащив из ножен кинжал, разрезал наспех наложенную повязку.
— Ваше величество, рана очень глубокая, поэтому и продолжает кровоточить. Её надо сперва зашить. Лекарь Леонард, тот, что сейчас возле раненых, учил меня этому. Ещё когда мы стояли лагерем под Птолемиадой. Только для этого нужно прокипятить иглу и нитки.
— Прокипятить? — ехидно повторил Ричард. — То-то сам Леонард их часто кипятит! Чтоб мне тут же откусить себе язык, если я не видел собственными глазами, как он зашивал воину-шотландцу вспоротый живот с помощью иглы, которую вытащил из своего засаленного ворота, и ниткой, выщипанной из подола рубахи, которую он таскает с самого начала похода! Он говорит тебе, как НАДО лечить, а уж как сам лечит... Кстати, шотландец умер. Но не от той раны, а спустя месяц от какой-то дряни, что купил у сарацина и съел. Нечего есть тухлятину! Игла найдётся в шкатулке королевы. Да, Беренгария? И шёлковые нитки найдутся, к тому же чистые, как постель девственницы. Бери и шей. И помни, что через три-четыре дня эти нитки нужно будет вытащить из шва, не то он загноится. Так что не вздумай уезжать в Яффу!
— За три-четыре дня мы как раз и управимся! — прошептал мальчик, с необычайной ловкостью вдевая нитку в ушко поданной королевой иглы и вновь склоняясь над раной.
— Ты ещё упрямее своего сеньора! Ты как моя матушка. Не даром она тебя так любит. Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя туда с этим мальчишкой-сарацином?
— Рамиз предан сиру Эдгару. И потом, с нами хотел поехать граф Луи.
— Этого ещё не хватало! Он-то куда со своими светлыми кудрями? Тоже мне сарацин!
Ксавье снова шмыгнул носом:
— Но ведь магометане носят чалмы. Волос-то и не видно. А глаза у него чёрные. Как у сира Эдгара. Ваше величество, вам ведь всё равно нужно знать точно, где он, и... и жив ли он! Саладин уже не раз обманывал вас — ведь он убил христианских пленников куда раньше, чем вам пришлось перебить пленных сарацинов, а мы только теперь об этом узнали от тех, кого сегодня захватили в бою! Об Эдгаре наверняка будут знать многие из воинов и из приближённых султана. Но выведать это у них сможет только тот, кто хорошо знает язык. Рамиз как раз такой человек. А мы с сиром Луи помогли бы ему, если что...
Ричард наклонился и неожиданно, взяв мальчика за подбородок, заглянул ему в лицо. Ксавье вспыхнул, но не опустил глаз. Некоторое время они пристально смотрели друг на друга.
— Слушай, — проговорил вдруг король, — а
