— Генри Детердинг,— счел необходимым пояснить Бэль.— «Роал Детч Шелл». Второй в мире магнат нефти. Между нами говоря, ужасный мизантроп.
— Понятно,— кивнул Михаил Николаевич. Имя Детердинга многое говорило.— А дама?
— Леди Астор? Очаровательная женщина! Конечно, в своем роде... Лично я не одобряю пронацистских симпатий.
Ситуация прояснялась. Детердинг, щедро финансирующий движение Освальда Мосли, эта Астор... Конечно же она ввязалась в разговор с определенным намерением. Да и информирована превосходно. Одно слово «останавливались» чего стоит! Характерный акцент. Об «остановке» в Берлине знал очень узкий круг лиц. О краткой встрече с генералами вермахта и тосте в ответ на здравицу в честь Красной Армии — тем более. Утечка, притом почти наверняка преднамеренная, могла быть только с немецкой стороны.
«Останавливаясь» в Берлине, Тухачевский выполнил личное пожелание Сталина, озабоченного слишком резкой реакцией нацистской пропаганды на советско-чехословацкий договор. Изменил ли ситуацию обмен комплиментами? Едва ли. Но сейчас важно не это... На докладе в Кремле присутствовал только нарком Ворошилов. «Кто из немецких генералов встречал вас, товарищ Тухачевский?» — поинтересовался Сталин в самом конце.— «Фриш, Бломберг, Гальдер. Все старые знакомые с веймарских времен».— «Это хорошо, что знакомые. Но теперь эти знакомые — фашистские генералы. Поэтому их заверения о желании восстановить с нами добрые отношения имеют особое значение. Но мы, конечно, не можем полагаться на одни добрые заверения. Добрые заверения подкрепляются делом».
Именно так и закончил тогда Сталин, многократно варьируя по своему обыкновению одни и те же сочетания слов. Зная его манеру, легко было восстановить в памяти.
О протокольном (выпили по бокалу секта) обмене тостами Михаил Николаевич не доложил, посчитав это ничего не значащей мелочью. И вот оказалось, что это вовсе не мелочь в иных глазах...
— Нас прервали на самом интересном месте, мой маршал,— Бэль со вкусом обыгрывал характерные нюансы французского языка.— Меня действительно живо интересуют возможности воздушных десантов. Обстановка, конечно, не самая подходящая, но тем не менее...
— Совершенно с вами согласен. С картой в руках мы могли бы провести маленькую штабную игру,— Тухачевский принужденно улыбнулся. Беседа с леди Астор оставила неприятный осадок.
— Думаю, такая возможность представится... Насколько мне известно, вы встречаетесь с адмиралом Четфилдом? Он любит мысленные эксперименты. Почему бы и нам не взять для примера какую-нибудь операцию минувшей войны?
— На ваш выбор,— маршал понял, что армия не хочет отставать от флота.— Вы хозяин.
— Предположим, неудачную воздушную атаку на базы германских подводных лодок в Брюгге. Должен сказать, что она вызвала разочарование в возможностях военно-воздушного флота.
— Я знаком с точкой зрения Морриса, даже написал предисловие к русскому переводу. Единственное преимущество массированных налетов он видит в преследовании уже разгромленного противника, причем «малокультурного». Это не выдерживает серьезной критики. Насколько я знаю, британская военная мысль развивалась в ином направлении. У вас есть замечательные достижения во всех областях авиации, включая десанты.
— Борьба мнений не утихает,— Бэль скептически улыбнулся...— Оценить возможности парашютистов на примере операции в Брюгге будет весьма поучительно.
— Можете играть за любую сторону. Выбирайте сами: Антанту или немцев?
— Предпочитаю свою команду. Какова численность парашютистов?
— Допустим, тысяча. Для начала. Перед нами ставятся следующие задачи: вывести из строя хранилища горюче-смазочных материалов, перерезать пути подвоза, создать площадки для приема подкреплений, включая тяжелую технику. В современных условиях тут нет ничего невозможного. А в будущем... Кстати, генерал, я возлагаю большие надежды на совершенствование автожиров и геликоптеров. Хотелось бы ознакомиться с вашим опытом в этой области.
— Боюсь, что вы убедили меня.— Бэль уклонился от ответа.— Я вынужден коренным образом пересмотреть мнение о Красной Армии. Признаю свое поражение.
— Поражение? В данном случае атакующие войска одержали победу. Хотелось бы надеяться, что в союзе друг с другом наши страны сумеют предотвратить войну.
Расстались с Бэлем почти сердечно. Тухачевский догадывался, что англичане занимаются боевыми ракетами, и не случайно заговорил о межпланетных перелетах. Если сегодня доступ к секретным разработкам закрыт, пусть отложится на будущее. О дальнем обнаружении самолетов посредством отражения электромагнитных волн он даже не заикнулся. С научной стороны эта проблема была решена учеными физико-технического института еще в те годы, когда Тухачевский командовал Ленинградским округом.
Утро следующего дня оказалось свободным.
— Не хочешь прокатиться по городу? —предложил Витовт Казимирович Путна.— Лондон того стоит, уверяю тебя. Когда еще доведется увидеть?
— Переодевшись в штатское, они удобно устроились на заднем сиденье «кросслея».
— Есть специальные пожелания? — Путна предупредительно протер запотевшие окна, поднял внутреннее стекло.
— Разве что музей музыкальных инструментов? Хотелось бы взглянуть на здешние «Страдивари», но это не обязательно.
— Посмотрим, где оно может быть,— Путна вынул путеводитель.— Ройал колледж оф мьюзик, наверное?.. Принц Консорт роуд. Где-то совсем рядом, у Саут Кенсингтон.
— Тогда на обратном пути.
— По-прежнему увлекаешься скрипками?
— Что делать? Музыка — жизнь души. Жаль, времени катастрофически не хватает.
— Не раскрыл еще секрета лаков?
— Еще не раскрыл...
Они выехали на широкую Бейсвотер. По правую сторону проносились лужайки парков, среди темных стволов мелькала позеленевшая бронза конных статуй. Слева тянулись тесные ряды домов, удививших Тухачевского обилием дверей, разнообразием цвета и мелких архитектурных деталей.
— У каждого свой вход, свой дом, пусть хоть часть дома. Оригиналы!
— Этого у них не отнимешь. Даже движение и то левостороннее.
— Не хочется верить, что и здесь фашизм пустил свои липкие побеги. Нацизм — это болезнь, парализующая волю к сопротивлению. Чехословакия, Франция, Австрия, Польша — всюду дает знать о себе эта бацилла.
— Верно. Только в Англии все немножко не так. Британца не заставишь орать: «Хайль!» Не тот характер. Ирландское государство — разговор особый. Там действительно всякое возможно. Но здесь... У Мосли и его хулиганов нет прочной опоры в народе.
— А как насчет промышленников, высшей аристократии?
— Ты имеешь в виду эту Астор? Лорда Лотиана?.. Политические симпатии налицо, и с ними нельзя не считаться. Но у доморощенных фюреров нет шанса. Наши газеты определенно перехлестывают насчет Англии. Это никому не на пользу, кроме Гитлера.
Великобритания — могучая страна. Договор с французами, нет слов, крайне важен, но без англичан он так и останется на бумаге.
— Ты меня агитируешь? — уголками губ улыбнулся Тухачевский.— Будем надеяться, что Максим Максимович сумеет найти общий язык с Иденом.
— Иден, к сожалению, не премьер.
— Даже не министр иностранных дел. В основных позициях я согласен с тобой, но вся беда в том, что твои хваленые англичане попустительствуют Гитлеру. Думают, что останутся в стороне... Зато они весьма чувствительны к разбою чернорубашечников в Африке. Понимают, что Абиссинией не ограничится. Поддержка Франции для них тут очень важна. Вот мы и попробуем нажать на Лондон через Париж.
— Чертовски хочется повидать Иеронимуса!
— Он нас будет встречать, уверен.
— Судя по откликам, французы в восторге от маневров. Молодец Уборевич!.. Кстати, английские газеты довольно язвительно проехались на наш счет. «Фашистские наблюдатели на военных учениях большевиков» и далее в том же духе. Это к вопросу о принципиальности. Пригласив итальянцев, мы потеряли в глазах прогрессивной общественности.
— Политически это был правильный шаг. Бели у меня и были какие сомнения, то здесь, в Лондоне, они окончательно отпали. Я даже рад, что англичан это задело за живое. Мы ясно дали понять, что наша система союзов преследует одну-единственную цель — коллективную безопасность. Двери открыты для всех.
— И для Гитлера?
— Гитлер никогда не откажется от своих планов, а значит, и не присоединится к европейскому сообществу. Иначе бы он не порвал с Лигой Наций. Антисоветская установка Германии очевидна для всех. Но это отнюдь не значит, что, прежде чем броситься на Восток, вермахт не ударит по Западной Европе. Мы были бы последними простофилями, если бы не пытались сыграть на противоречиях между империалистами. Принципы не всегда совпадают с реальной политикой.
