хотелось, особенно, если тебе будет сопутствовать успех, и ты доставишь в Рим то, что я подозреваю. Это с одной стороны. С другой — тебе потребуется сопровождение, потому что я точно знаю, что твоя жизнь в опасности.
Веспасиан вздрогнул.
— Откуда тебе это известно? Сегодня утром меня пытались убить какие-то двое, но я рассказал об этом лишь двоим людям, брату и царице.
— Двое, говоришь?
— Да, и они оба мертвы.
— Думаю, ты должен поговорить с тем несчастным, что лежит в лазарете, но сначала выйди к солдатам.
Веспасиан и Пет спустились с крыльца принципии в освещенный факелами лагерь. Солдаты обеих когорт и вспомогательных отрядов собрались на площади перед принципией, ожидая, что им скажет начальство. Дыхание нескольких сот человек парило в морозном воздухе легким туманом. Пет, стоявший на верхней ступеньке крыльца, развел руки, как будто хотел заключить в объятия весь лагерь. Голоса тотчас смолкли, и на площади воцарилось выжидающее молчание.
— Солдаты Фракийского гарнизона! — обратился он к ним, и его резкий голос долетел даже до задних рядов. — Вы пришли ко мне с жалобами. К сожалению, мы не можем отомстить за наших товарищей здесь, во Фракии. Однако я посоветовался с нашим трибуном, и он предложил лично отправиться в штаб легиона и доложить о вашем недовольстве самому легату. Он будет просить легата о том, чтобы тот прислал вам замену, с тем чтобы вы могли отомстить за своих товарищей не здесь, а в Мезии.
Площадь взорвалась сотнями радостных голосов.
— Тем не менее, — продолжал Пет, перекрывая шум. — Сегодня имели место случаи неповиновения начальству, которые я в целях поддержания боевого духа не имею права оставить безнаказанными. Двое солдат, поднявшие руки на офицеров, утром будут казнены. — При этих словах радостные голоса тотчас стихли. — Потому что иначе нельзя. Кроме того, вы выдадите для наказания зачинщиков. Каждый из них получит по двадцать ударов палкой, а затем, поскольку они больше не смогут оставаться в лагере, запятнанные позором неповиновения, их отправят сопровождать трибуна в его поездке в штаб, после чего переведут в другую когорту. Такова цена, которую вы должны заплатить за подстрекательство к мятежу. Ведь вы знали, что в первую очередь должны были обратиться с вашими жалобами ко мне, в манере, какая пристала славным римским воинам. Рим не потерпит мятежных настроений в рядах своих легионов. Если вы не принимаете такие условия, в этом случае вам придется убить меня и вашего трибуна, и тогда вы превратитесь в изгоев, жить которым осталось недолго, ибо рано или поздно кара настигнет вас. Поднимите руки те, кто согласен со мной.
По рядам легионеров пронесся ропот, кое-где переросший в крики. Однако той напряженности, какую Веспасиан заметил в солдатах днем, как не бывало. Постепенно то там, то здесь солдаты начали поднимать руки, и в конце концов над площадью перед принципией вырос лес рук. Пет кивнул.
— Отлично, а теперь выдайте мне зачинщиков. С другой стороны, если они сами, по собственной воле выйдут вперед, я снижу число ударов до дюжины.
После этих слов в толпе возникло движение и вперед вышли три солдата. Среди них Веспасиан узнал и убеленного сединами ветерана, который у него на глазах в последний момент сдержался и не ударил центуриона. Ветеран шагнул вперед и, встав навытяжку, обратился к Пету:
— Легионер Варин из второй центурии пятой когорты, просит твоего разрешения что-то сказать.
— Продолжай, легионер, — ответил Пет.
— Мы трое — товарищи по контубернию двоих солдат в карауле и тех троих, кого нашли сегодня утром. Мы берем на себя всю ответственность за сегодняшние беспорядки, которые мы начали, движимые естественным желанием отомстить за наших товарищей, и потому беспрекословно отдаем себя в твои руки для наказания. Но мы просим тебя об одном: проявить милосердие к тем нашим двоим товарищам, которым грозит смертная казнь.
— Это невозможно, Варин. Они оба подняли руку на офицера. Они должны умереть.
По лицам легионеров Веспасиан понял: если приговор будет приведен в исполнение, это породит в их рядах новое недовольство. Он наклонился к Пету и что-то шепнул ему на ухо. Лицо Пета просветлело: он был рад найти выход из этого тупика. Он кивнул Веспасиану. Тот в свою очередь повернулся и обратился к толпе.
— Префект Пет согласен со мной, что когда это правонарушение имело место, было уже темно, и нельзя исключать того, что драчуны обознались, по ошибке приняв офицера за простого солдата. Возможно также, что этот проступок совершил всего один солдат, а не двое. Поскольку мы не можем быть уверены в том, кто именно из них виновен, мы предложим им тянуть жребий. Проигравший будет казнен. Выигравший понесет такое же наказание, что и зачинщики. Это мое последнее слово и обсуждению оно не подлежит.
Варин и двое его товарищей вытянулись в струнку.
— Центурион Цел! — выкрикнул Пет. — Уведи их. Наказание будет исполнено завтра, во втором часу. Распустить остальных.
В ответ на его слова вперед шагнул коренастый центурион с квадратной челюстью, на вид лет тридцати пяти. На голове у центуриона был шлем, увенчанный пышным плюмажем из конского волоса.
— Префект, прежде чем солдаты разойдутся, позволь мне сделать одно предложение.
Пет недовольно закатил глаза. Ему уже начало казаться, что это собрание никогда не кончится. Тем не менее он был вынужден выслушать мнение старшего центуриона, который также исполнял обязанности префекта лагеря.
— Говори, центурион.
Цел обратил на Веспасиана холодный, подозрительный взгляд.
— Я рукоплещу решению трибуна предстать перед легатом от лица простых солдат. Тем не менее, мне кажется, что его прошение имело бы еще больший вес, если с ним к легату отправится кто-то из центурионов.
По толпе пробежал одобрительный гул.
— Более того, я считаю, что из всех центурионов на эту роль более всего подходит фигура старшего из них, то есть меня.
После этих слов сдержанный гул голосов перерос в громкие крики и скандирование «Цел! Цел!».
Пет повернулся к Веспасиану и виновато улыбнулся.
— Прости, приятель, похоже, нас перехитрили, и в твоем отряде будет тот, кто меньше всего тебе там нужен, — негромко произнес он, после чего повысил голос. — Хорошо, я согласен. Центурион поедет с трибуном.
С этими словами он повернулся и, спустившись по ступеням принципии, зашагал в сторону лазарета. Веспасиан последовал за ним. На ходу он покосился на Цела. Тот одарил его улыбкой, в которой читалось плохо скрытое злорадство.
— Похоже, что центурион собрался следить за тобой, — заметил Пет, когда они шагали через тускло освещенный плац позади принципии, двигаясь в направлении лазарета.
— Да, что-то вызвало у него
