недокомнату и что-то бормотал себе под нос.
– Жаль, здесь нет Савиты! – посетовала госпожа Рупа Мера. – Только она знает подход к Аруну, всем остальным лучше не попадаться ему под горячую руку.
– Наоборот, очень хорошо, что ее здесь нет, ма. А вообще, я больше волнуюсь за Варуна. Пойду его проведаю. – Видимо, совет, который она дала брату в Брахмпуре, не был услышан.
Когда она постучала и вошла, Варун лежал на кровати и читал индийскую «Газетт».
– Я решил исправиться, – робко пробормотал он. Глаза его бегали из стороны в сторону. – Вот, изучаю правила сдачи экзаменов в ИАС. Они уже в сентябре, а я еще даже не начинал готовиться. Арун-бхай говорит, что я безответственный, и это правда! Я ужасно безответственный. Трачу жизнь впустую. Папе было бы стыдно за меня. Посмотри на меня, Латс, посмотри! Что я за человек такой? – Он беспокоился и распалялся все сильнее. – Чертов балбес! – заключил он с узнаваемым презрением и осуждением в голосе (именно так говорил его брат). – Никчемный дурак! – добавил он для верности. – Ты тоже так считаешь? – с надеждой спросил он Лату.
– Принести тебе чаю? – предложила она, гадая, почему брат вдруг стал называть ее «Латс», – обычно ее называла так Минакши. Варун слишком легко поддается чужому влиянию, с грустью подумала Лата.
Тем временем он уныло глядел на параграфы: «Оплата труда», «Список необходимых документов», «Порядок и план проведения экзамена», даже «Даты проведения экзамена для представителей различных каст».
– Давай, если тебе кажется, что чай поможет, – наконец ответил он.
Пока Лата заваривала чай, Варун успел еще раз отчаяться. Он только что прочел параграф «Устное собеседование»:
Кандидата собеседует экзаменационная комиссия, члены которой ознакомлены с его/ее послужным списком. На собеседовании задаются вопросы общего характера с целью определения пригодности кандидата к службе. При вынесении оценки комиссия обращает особое внимание на уровень интеллекта кандидата, его/ее внимательность, активность, коммуникабельность, силу характера и потенциальные лидерские качества.
– Нет, ты только прочитай! – воскликнул Варун. – Вот, читай!
Лата взяла газету и с интересом принялась читать.
– У меня нет шансов, – продолжал Варун. – Я полное ничтожество. Совершенно не умею производить на людей хорошее впечатление. Да ладно бы хорошее – никакое не умею производить! А собеседование дает аж четыреста баллов. Нет. Лучше сразу смириться: я не гожусь в чиновники. Им нужны люди с лидерскими качествами, а не чертовы балбесы, как я.
– Ну-ка, выпей чаю, Варун-бхай, – сказала Лата.
Тот взял у нее чашку. В его глазах стояли слезы.
– На что я вообще гожусь? – спросил он. – Преподавать не могу, в управляющее агентство мне и подавно путь заказан, а в индийские фирмы берут только родственников и знакомых. Открыть собственный бизнес мне не под силу, кишка тонка – да и где взять на это денег? Арун без конца на меня орет. Я даже начал читать Карнеги «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей»… – признался он. – Хочу заняться развитием личности.
– Помогает? – спросила Лата.
– Не знаю. Не мне судить.
– Варун-бхай, почему ты меня не послушал? Помнишь, что я тебе говорила в зоопарке?
– Я послушал! Видишь, я не сижу дома – гуляю с друзьями. И вот к чему это привело!
Оба притихли и стали молча пить чай. Тут Лата, проглядев «Газетт», вдруг выпрямилась и возмущенно воскликнула:
– Смотри-ка! «Замужние женщины не могут работать в Индийской административной службе и в Индийской полицейской службе. В случае, если сотрудница вышеуказанных служб выйдет замуж после устройства на работу, после заключения брака она обязана незамедлительно подать в отставку».
– Мм, – промычал Варун, не вполне понимая, что так задело его сестру. Джейсон раньше служил в полиции, и Варун считал, что женщинам – замужним или нет – не место на такой опасной и трудной работе.
– Дальше – хуже, – продолжала Лата. – «Должности в Индийской дипломатической службе могут занимать только незамужние женщины либо вдовы без обременения. Такого кандидата принимают на службу при условии, что в случае заключения брака (а также повторного заключения брака) она незамедлительно подаст в отставку».
– Без обременения? – переспросил Варун.
– Имеются в виду дети, я так понимаю. Значит, вдовец с детьми способен уделять время семье и работе, а вдова нет… Ой, прости, я у тебя газету забрала.
– Нет-нет, читай… Я вдруг вспомнил, что мне пора. Я обещал.
– Кому обещал? Саджиду и Джейсону?
– Не совсем, – уклончиво ответил Варун. – Но ведь обещания надо выполнять. – Он тихо посмеялся, цитируя одно из любимых маминых изречений. – Я им скажу, что больше не могу с ними видеться. Готовлюсь к экзаменам. Можешь заболтать маму?
– Пока ты незаметно сбежишь?
– Умоляю, Латс, ну что я ей скажу? Она непременно спросит, куда я собрался.
– Скажешь правду: что идешь пить шамшу.
– Сегодня у нас в меню не шамшу, – ответил повеселевший Варун.
После его ухода Лата ушла к себе в комнату, прихватив «Газетт». Кабир сказал, что после университета намерен сдавать экзамен для устройства в Индийскую дипломатическую службу. Вот уж кто точно не завалится на собеседовании, подумала она. Лидерские качества, активность – всего этого у него в избытке. Члены комиссии придут в восторг. Она представила его внимательный взгляд, открытую улыбку и готовность, с какой он признавал свою неосведомленность в чем-либо.
Лата просмотрела правила проведения экзамена и попыталась угадать, какие предметы и темы он выберет. Одна, к примеру, звучала так: «Мировая история. 1789–1939 гг.».
И вновь Лата стала гадать, не надо ли ей ответить Кабиру. Рассеянно просматривая список предметов, она вдруг заинтересовалась одним пунктом. Поначалу он ее озадачил, потом насмешил и в итоге немного помог восстановить душевное равновесие.
Философия. В раздел входят следующие темы: этика (восточная и западная), моральные нормы и их применение, нравственные проблемы, развитие общества и государства, теории наказания, а также история западной философии с упором на вопросы о пространстве, времени, причинно-следственных связах, эволюции, природе и значении Бога.
– Легкотня! – сказала себе она и решила все-таки поболтать с мамой, которая сидела в гостиной одна-одинешенька. В голове у Латы царила странная легкость и неразбериха.
7.33
Дорогой Крыс, милый, милый мой Крыс!
Минувшей ночью ты мне снился. Я дважды просыпалась – и всякий раз видела во сне тебя. Не знаю, почему ты так часто посещаешь мои мысли, эти бесконечные вздохи и слезы мне уже надоели. После нашей последней встречи я твердо решила о тебе не думать, да и от твоего письма меня до сих пор коробит. Разве можно было писать в таком шутливом тоне, понимая, как ты мне дорог (и как я дорога тебе – по крайней
