лагерь почти никто не покинул.
Когда пожелавшие уйти в новые земли собрались в лагерях, стало ясно, что многие люди все же не пожелали покидать насиженные места. Глядя на остающихся, и другие начали сомневаться – не вернуться ли им домой.
Все это ставило замысел Словена под угрозу, и потому он решил ускорить уход.
Вечером перед началом похода Словен пригласил к себе на ужин старшин и старших дружинников. Это был не пир, но первым делом была обнесена круговая чаша во славу добрых богов – каждый произнес над чашей хвалу добрым богам, затем вторая – с проклятиями злому богу.
После этих обязательных процедур Словен завел разговор о деле, ради которого и собрал гостей.
– Господа старшины, ответьте мне, все ли готово к выходу? – задал он вопрос присутствующим.
Старшины закивали головами, но за всех ответил Мойска.
– Народ может идти в поход. К выходу все готово, – сообщил он.
– Однако, как я вижу, многие не захотели идти с нами, – сказал Словен.
– Не захотели, – сказал Мойска.
– Но разве на сходах не договорились действовать миром сообща? Ведь так народ раскололся, – упрекнул Словен.
– На сходах в селах решили миром идти в новые земли. Никто не пошел против общины. Но вот в городах… – проговорил Мойска и развел руками. – А в городах народ сам по себе. Как их заставить идти с нами? Никак!
– Это означает раскол народа, – проговорил Словен и, немного подумав, продолжил: – Что ж. Каждый выбирает свою судьбу… Мы не можем тратить время на уговоры тех, кто не хочет идти с нами. Если все готово к выходу, то надо выходить. Завтра выходим.
– Мы не можем завтра, – неожиданно подал голос Грозыня.
– Почему? – удивленно спросил Словен.
– Потому что еще не вернулись разведчики. Мы договаривались, что выйдем, как только вернутся разведчики, – сказал Грозыня.
– Когда должны были вернуться разведчики? – спросил Словен.
– Срок им давался две недели, поэтому они должны были вернуться вчера, – сказал Грозыня. – Надо было бы подождать их.
– Зачем нам ждать разведчиков? – спросил Мойска.
Грозыня снисходительно улыбнулся, но подчеркнуто уважительно поклонился и ответил:
– Потому что без разведчиков мы не знаем дороги. И какие нас опасности подстерегают.
– А если они не вернутся совсем? Если они погибли? – спросил Мойска.
– Не зная дороги, опасно отправляться в путь, – сказал Словен. – Но старейшина Мойска прав. Разведчики могли погибнуть…
– В разведку ушли сильные богатыри во главе с Данавом, – напомнил Грозыня.
– Даже самые сильные богатыри могут погибнуть, – сказал Словен и продолжил мысль: – Конечно, не зная дороги, опасно отправляться в путь, но народ уже оставил свои города и села и вышел в лагеря. Зачем жить в поле, когда рядом твой дом? Скоро они начнут возвращаться в свои дома. Второй раз вывести людей из их жилищ будет намного тяжелее. Поэтому мы должны завтра же отправиться в путь. А разведчиков, если они живы, мы встретим по дороге. Они могли задержаться – мало ли что может их задержать.
Грозыня встал.
– Князь, позволь мне оставить тебя, я схожу и сейчас же отправлю на разведку новый отряд, чтобы к моменту выхода нам была уже известна дорога хотя бы на день пути.
– Иди, – сказал Словен и обратился к остальным: – И вы, старшины, идите и соберите народ, чтобы сказать, что утром мы выходим. Пусть за ночь люди приготовятся к выходу.
Так закончился княжеский ужин.
Как только старшины ушли, лагерь заволновался, словно разворошенный муравейник: люди сновали туда-сюда; раздавались возбужденные людские голоса; ревел скот; ржали лошади, весело лаяли собаки. Наступила темнота, но тут же разгорелись многочисленные костры.
Шум стоял такой, что Словен даже забеспокоился, что до утра они не угомонятся. В тревоге он вышел из шатра. Сначала стоял и смотрел вокруг.
Вскоре к нему подошел Грозыня и сообщил, что разведчики уйдут еще до восхода солнца. Пойдут они недалеко и к обеду вернутся назад.
– Хорошо, – сказал Словен.
Он присел к горевшему недалеко костру. Грозыня присел рядом.
Глядя на огонь, Словен проговорил:
– В первый день мы все равно будем идти по знакомой местности, и, пока эта огромная масса людей сдвинется, пройдет много времени, а потому мы за первый день пройдем не так уж и далеко. Поэтому сведения, что принесут эти разведчики, в сущности, не будут иметь особой ценности. Но главное на сегодня – сдвинуть народ с места. Как только сдвинем народ, дальше пойдет легче.
– Я завтра пошлю вперед новых разведчиков, которые уже уйдут дальше, – сказал Грозыня.
– Это нужное дело. А постепенно какие-то отряды вырвутся вперед: такое огромное количество людей, что мы подняли, не удержится в одной массе – и они уже будут вести разведку сами, – проговорил Словен.
Словен повел головой в стороны.
– Что-то они никак не утихомирятся. А завтра рано утром выходить.
– Угомонятся они скоро, – сказал Грозыня. – Ты бы шел, князь, в шатер, сам поспал. Завтра день будет беспокойный.
– Надо, но я тоже не хочу спать. Посижу немного у костра, – проговорил Словен.
Постепенно все стихло. К полуночи костры погасли и лагерь накрыла темнота. Вскоре только стук колотушек сторожей свидетельствовал, что в лагере не все спят.
Теперь Словен решил, что и он может идти спать.
Любко объявил, что утром караван выходит в поход. Поэтому вечером Вьюн решил сбегать в последний раз на малом струге на тоню, чтобы запастись в дорогу свежей рыбой. Ведь в пути некогда будет заниматься рыбалкой.
Поставив сети, Вьюн и Мал стали ждать рассвета. Вьюн планировал вернуться к каравану на рассвете.
Ночью небо странно светилось, воздух сделался словно мед – вязкий и недвижный – такое происходит перед надвигающейся бурей, поэтому встревоженный Вьюн начал снимать сети еще до рассвета, как только глаза стали что-либо различать. Когда Вьюн закончил, то обнаружил, что сети оказались пустыми.
– Надо же – ни одной рыбешки! – изумился Мал, просто не веря своим глазам.
Вьюн, задумчиво глядя на ком пустых сетей, снял соломенный бриль и зачесал лысый затылок. Наконец промолвил:
– В моей жизни такого еще не бывало! Ну, чтобы мало было рыбы – бывало. Но чтобы совсем ни одной рыбешки не попалось – не бывало. Для этого надо, чтобы море совсем вымерло.
– Но вот такое случилось, – сказал Мал и принялся раскладывать сеть по днищу. – Так быстрее просохнет.
– Не нравится мне все это – как бы не быть беде, – задумчиво бормотал Вьюн, наблюдая, как Мал укладывает сеть. Он чувствовал, как в его сердце нарастает беспокойство. Наконец не вытерпел и решительно распорядился: – Ты
