раз к этому моменту в шатер вернулся Грозыня и доложил, что все готовы к движению и что можно отправляться.
– Давай присядем, мой друг, перед дальней дорогой, – Словен сел на лавку.
Грозыня сел рядом.
Слуги вышли из шатра. Посидев с минуту, Словен проговорил:
– Ну, теперь можно и ехать.
Они встали и вышли из шатра.
Около шатра уже стояли дружинники, готовые к выдвижению. Увидев князя, они поприветствовали его, и каждому Словен кивнул. Затем подвели княжеского коня.
Но Словен не успел сесть на коня, так как в этот момент земля словно вспухла. Затем сильный удар сбил Словена с ног. Вслед за ним попáдали и остальные. По лагерю словно пронесся смерч, который мгновенно раскидал людей и повалил шатры.
Словен поднялся на ноги.
– Что это? – с изумлением спросил он, оглядываясь и отряхивая пыль с одежды.
Ответом ему был новый удар, еще более сильный, который снова повалил людей. Земля тряслась так, словно хотела развалиться на части, по ней побежали глубокие трещины.
Это безумство земли продолжалось так долго, что люди уже стали терять надежду выжить.
Наконец дрожь утихла.
Словен снова поднялся на ноги и огляделся – вокруг лежали сваленные ударом шатры, испуганные люди с трудом поднимались на ноги. Плакали женщины и дети. Выли собаки. Но все остались живы – вокруг не было каменных домов, которые могли бы убить людей.
– Что это? – повторил вопрос Словен.
– Это знак, – сказал Грозыня, – боги торопят нас уйти из этой земли.
– Тогда послушаем их, поторопимся, – сказал Словен.
Ему помогли сесть в седло.
Устроившись верхом, Словен поднял руку. Выдержав немного, решительно опустил ее.
Взревели сигнальные трубы. Закричали погонщики. Великий поход начался. И никто не знал, что оставленные города и села стерты с лица земли ужасным землетрясением и что улицы разрушенных городов заполнены мертвыми телами тех, кто не захотел уходить из родного дома.
Боги чрезмерно жестоки. Но люди получают тех богов, которых хотят.
Во главе каравана кораблей шел корабль северян. Князь Рус посчитал, что в походе те не будут ему ничем полезны, поэтому отказался от их услуг. Таким образом, северяне были почти все в сборе, в том числе и Лещина. Из старших дружинников не было только Доброгнева, который ушел со Словеном.
В родных местах Квашка водил корабли по рекам, в крайнем случае – по озерам, где всегда был виден берег. Привыкший к этому, и в море старался использовать привычные приемы.
Всего лишь один раз, в начале лета, он отошел от своего правила, и то только потому, что, не зная дороги, плыл наугад на юг. Но погода была ясная, и идти на юг помогало солнце.
Тот опыт показал ему, что в море не обязательно ходить, держась берега. И наверно, Квашка повел бы корабли на север, ориентируясь по солнцу. Но этому решительно воспротивился Тан.
– Ты сможешь вывести караван точно к устью реки, по которой мы вышли в море? – спросил он.
Квашка замялся.
– Точно – вряд ли. Но если мы пойдем на север, то увидим мутную воду. Там, где река впадает в море, вода мутная и пресная. По пресной воде и найдем устье реки. Это будет быстрее, чем если мы пойдем вдоль берега.
– А если мы не увидим мутную воду? – задал вопрос Тан.
– А куда она денется? – с улыбкой спросил Квашка.
– Понятно, – сказал Тан.
– Что понятно? – спросил Квашка.
– Что ты плохой кормчий, – сказал Тан.
Квашка набычился.
– Если я плохой кормчий, то замени меня. Сам веди корабль.
– И поведу! – сказал Тан.
Квашка от злости плюнул за борт. Он хотел куда-либо уйти, но на небольшом корабле негде спрятаться, и он сел у мачты с оскорбленным выражением на лице.
Дружинники с удивлением наблюдали за размолвкой Тана и Квашки. Это была не первая их ссора. Квашка был хорошо известен вздорным характером и часто затевал ссоры по поводу и без повода. Но сейчас дружинники не понимали, почему Тан не хочет послушаться совета Квашки.
Уловив их недоуменные взгляды, Тан пояснил:
– В море подстерегает множество опасностей. Жизнь мореходов зависит от множества случайностей, от волн, от ветра. Внезапная гроза может перевернуть корабль. Поэтому на море цена ошибки особенно высока. Нам не привыкать к опасностям, но мы идем не одни, мы ведем за собой множество кораблей, и от нас зависит жизнь людей, которых везут корабли. Поэтому нам не следует подвергать корабли лишней опасности. Нам следует держаться берега. Тогда в случае бури корабли смогут быстро подойти к берегу и спрятаться в каком-либо укромном заливе. И при поломке корабля недолго пристать к берегу и спастись.
Дружинники увидели в объяснении Тана разумное зерно, и на Квашку обрушился шквал упреков.
– Квашка, не дури! – строго сказал Лещина. – Кормчего мы и другого можем избрать, но без дела мы тебе сидеть не позволим. Садись на весла!
Покрасневший Квашка поднялся.
– Да не отказываюсь я быть кормчим! Мне просто было непонятно, почему Тан отказывается идти коротким путем.
– Но теперь-то понятно? – спросил Тан.
– Понятно, – ответил Квашка.
– Тогда займись делом, – резко бросил Тан.
Квашка затих и повел корабль, стараясь держаться так, чтобы слева все время виднелся берег. Но ему это удавалось делать с трудом, так как мешал ветер, сбивавший корабль с пути. Вскоре пришлось даже спустить паруса, и дружинники сели на весла.
Так продолжалось некоторое время, пока одна из лодок не догнала корабль северян. На носу лодки стоял обгоревший на солнце дочерна старик. Это был Вьюн. Он держался одной рукой за канат. Парус на лодке был развернут, отчего лодка сильно опережала корабль северян.
Как только лодка поравнялась с кораблем, он подал знак Малу на руле, и тот убрал часть паруса. Лодка замедлила ход и пошла, почти касаясь весел северян.
Квашка забеспокоился.
– Эй, старик! – громко проговорил он. – Ты нам весла хочешь переломать?
– Нет! Весла я не собираюсь вам ломать! – сердито крикнул в ответ старик. – Я только хочу поучить тебя, рыжего дурака, уму-разуму!
Квашка оторопел.
– Чего-чего?!
– А то – ты чего людей мучаешь на веслах, когда ветер волну гонит?
– Сам ты дурак! – озлился Квашка. – Разве ты не видишь, что ветер мешает нам идти?
– Но мне же не мешает? – сказал Вьюн.
Тан заинтересовался разговором и подошел к борту. Он узнал старика.
– Вьюн, это ты? Будь здрав!
– И ты будь здрав, северянин, – ответил Вьюн.
– Ты чего ругаешь нашего кормчего? – спросил Тан.
– Так дурак он у вас, – сказал Вьюн.
Тан ухмыльнулся.
– Это не новость. И
