соединение с основными силами.
– Ещё несколько народов, которые будут сопротивляться, – заметил Тохучар и нехорошо улыбнулся.
– Нет такой страны, которая была бы мощнее приказа нашего повелителя, – огрызнулся Субедей.
– Это всё? – спросил Джебе Тохучара.
– Со мной пришёл почти целый тумен курдов, туркменов и всяких степных бродяг. Они останутся здесь. Командуют ими Тешихан и Чегирхан – тысячники. Но это, Субедей, зависит от твоей воли, оставить их во главе или назначить других. Есть там и тысяча монголов, под началом Баатачулуна, твоего старого боевого товарища… Я иду дальше, у меня свой приказ от повелителя.
– Мы тебя не держим.
Поздней весной 1222 года монгольские тумены вступили в Закавказье.
Первым на их пути встал большой и очень богатый город Тебриз. Горожане воевать не захотели, предпочли откупиться, выслали ценные дары, и монголы никого не тронули.
Они спешили на Кавказ, где подступили к городу Ганже. Штурмовать не стали, просто потребовали богатый выкуп. Получили серебро, одежды, продовольствие и продолжили свой путь.
Дальше приятная прогулка ради собирания дани для монголов окончилась. Впереди лежала прекрасная Грузия, которая была в то время мощной державой.
Царь Георгий Лаша IV не захотел просто так пропустить незваных гостей и пошёл им навстречу с поспешно собранным войском.
Монголы, как всегда, применили тактику ложного отступления, неопытные грузинские воины попались в эту ловушку и были наголову разбиты. Последовала кровавая расправа… Сам царь получил смертельные ранения, от которых вскоре скончался.
Взяв добычу, монголы свернули в сторону степей. По пути разграбили город Шемаху и вышли к Ширванскому Дербенту – крепости, которая стоит на неприступной горе, закрывая проход на север.
Шах Рашид, не желая наживать себе врагов, дал проводников…
…Долго кипчакские и горские дозоры наблюдали, как из Дербентского перевала выходят тысячи всадников в длинных разноцветных одеждах, поверх которых панцири и кольчуги; безбородых, одинаково похожих на старых женщин, с лицами, чёрными от грязи и загара. За ними нехотя плетутся вьючные лошади и верблюды.
Колонны продвигались с большим трудом и опаской… Но на выходе оказались в критическом положении.
С одной стороны – крутые холмы, поросшие лесом, с другой – ослепительно-снежные горы, отливающие небесной синью и посечённые шрамами ущелий…
И там и там – воинственные горцы.
А выход на равнину преграждает многочисленная конница кипчаков.
– В этих проклятых горах мы не можем даже развернуться для боя, – бурчал Джебе. – Мы не можем совершить обход. И местность незнакома.
– Надо найти проводника, – ответил Субедей.
Воины сотни разведчиков Монх-Оргила из каких-то дебрей (горный склон, ущелье) притащили старого чабана в выцветшей бурке из волчьей шерсти и лохматой овечьей шапке. Рядом с ним шёл, дрожа и спотыкаясь, совсем юный подпасок.
– Покажи нам отсюда другой выход, и я награжу тебя щедро, – ласково скалясь, сказал Субедей и показал золотую монетку.
– Отсюда других выходов нет! – отвечал старик. – Кроме того, по которому вы пришли сюда. Вот и убирайтесь тем же путём!
– Нет выхода – нет жизни, ни тебе, ни твоему внуку, – пригрозил Джебе, вынимая меч из ножен.
– Бабушку свою пугать будешь! – крикнул чабан. – А мы в горах привыкли без страха всем в глаза смотреть. Будьте вы прокляты!
И плюнул Джебе в лицо.
Взревев, нойон срубил старику голову.
Тонко закричал мальчик. Оттолкнув нукеров, которые не ожидали от него такой прыти, скрылся в расщелине.
– Догнать!
Через несколько минут воины вернулись, виновато оглядываясь.
– Так быстро догнали?
– Мы не успели, нойон…
– Что это значит?!
– Он прыгнул в глубокую пропасть, мы не смогли его остановить.
– Какие дикари! – изумился Субедей. – Монгольской милости они предпочитают смерть.
– Вон пошли! – крикнул Джебе воинам. – Вы – ленивые бараны, неспособные догнать даже блохастую собаку.
Субедей сидел на корточках, протянув руки к огню.
– Что будем делать? – с надеждой и отчаянием спросил Джебе.
– Как всегда, – ответил Субедей с улыбкой. – Драться. Пришло время…
Первые монгольские сотни попытались пробить брешь в обороне противника и вырваться на простор, получив возможность для выхода в тыл половецким ордам.
Горцы атаковали пришельцев с устрашающим презрением к смерти, крюками срывали с коней, разили копьями и мечами. С гор то и дело катились огромные валуны, сбивая коней и всадников.
Живым заслоном стояла конница. Кипчаки вначале осыпали монголов стрелами, которые, однако, не наносили никакого урона, а потом пытались переходить в атаку. Но делали это как-то вяло, словно нехотя.
Но даже при таком положении дел, при всей неспешности, монголам противостоял сплав горской храбрости и степняцкой хитрости, помноженный на выгодные природные условия. Несомненно, это должно было принести безоговорочную победу.
– Много кипчаков, – сказал Джебе, сняв шлем и вытирая со лба и щёк пот и кровь. – И конница у них не хуже нашей.
– Проклятые конюхи! – ответил Субедей.
Он немного подумал и поднял вверх указательный палец.
– Потрясатель вселенной говорит: если нельзя врага одолеть силой, его можно одолеть хитростью. Прикажи трубить отход, хватит губить монголов. Займёмся кипчакской верностью к союзническим обязательствам.
…Огни костров освещали скалы и уступы. В горах и предгорье было тесно от конных разъездов. Монгольский корпус обложили плотно – не вырваться.
Конный патруль из трёх всадников двигался по горной тропе.
Внезапно на их пути встал человек, с головы до ног закутанный в шерстяной плащ.
Кипчаки взялись за мечи.
– Я – с миром! – сказал человек властно. – Проводите меня к вашему хану.
– Ты кто такой?
– Тот, кто принёс вам мир, – со смехом отвечал неизвестный. – Выгодный для вас мир…
У ханского шатра один из всадников спешился, подошёл к воинам охраны и что-то негромко сказал.
– Пусть войдёт! – раздался тонкий голос хана через некоторое время.
Джебе вошел и огляделся. Шатёр внутри поражал роскошным убранством: персидские ковры, шёлковые занавески, пушистые подушки, множество светильников. Низенький, но широкий стол уставлен различными яствами и кумганами с хмельным. А посреди шатра кружились в танце несколько полуголых невольниц.
«Хан воевать поехал», – весело подумал Джебе.
Верховный каган Половецкой степи Юрий Кончакович и его двоюродный брат Данила Кобякович пировали.
Джебе они не понравились с первого взгляда: невелики ростом, с жиденькими усами и лисьими мордами; оба в длинных бухарских халатах, шитых парчой, которые мешали двигаться…
Встали с подушек, приказали танцовщицам убираться.
Подошли, вгляделись.
– Ты не поверишь, дорогой Татаур, – сказал один, – но это монгол.
– Никогда так близко не видел живого монгола, – хохотнул Татур. – Позвать охрану? Или мы сами с ним справимся?
Он понюхал воздух.
– Нет, брат, с этой вонью нам самим ни
