– Нет, я ухожу в пустыню, туда, за Хеврон.
Иоканаан улыбнулся, словно извиняясь за столь загадочный ответ. Его зубы сверкнули на темном лице, словно меч, от которого летели ослепительные искры. Но глаза оставались серьезными.
– Сколько же времени ты пробудешь с нами? – спросил Иисус.
– Одну ночь. Завтра я уйду.
– Сейчас будет готов ужин, – сказал Иосиф. – Помогите мне.
Пришел Самуил и сказал, что закрыл мастерскую. Иосиф велел Иисусу и Иоканаану умыться вместе с учениками. Когда они вернулись, Мария принялась расспрашивать племянника о своей сестре. Она не могла сдержать слез.
Иосиф заснул прямо за столом. Иисус и Иоканаан перенесли его на кровать.
– Пойдем, прогуляемся немного, – предложил Иисус после ужина.
Они закутались в плащи и пошли вдоль озера.
– Но что ты собираешься делать в пустыне? – спросил Иисус.
– Я отправляюсь в Кумран. Это монастырь недалеко от Мертвого моря. Монастырь ессеев. Ты слышал о ессеях?
– Да, но очень немногое.
Ветер плотно прижимал ткань к телу.
– Почему ты остановил свой выбор на ессеях? – настаивал Иисус.
– Их не коснулся разврат, – ответил Иоканаан.
Они дошли до предместья, вытянувшегося вдоль берега. Казалось, ветер намеренно искажал темные очертания домов.
– А чем ты раньше занимался? – спросил Иоканаан.
– Так, ничего особенного. Я учился ремеслу моего отца. Четыре года назад мы ездили в Иерусалим. Я побывал в Храме в сопровождении одного моего друга. Тогда я хотел быть священником. Пришел один священник, потом второй, потом, наконец, третий… Они были очень недовольны моими высказываниями. Затем за мной пришел отец, и все встало на свои места.
– На свои места?
– Духовенство превратилось в продажную шайку мошенников, а мой отец стал изгнанником. Но он слишком стар, чтобы его преследовали за убеждения. Я хотел быть священником, но это невозможно, поскольку мой отец тот, кто он есть на самом деле, и поскольку…
Ветер налетел весьма кстати.
– Почему ты хотел стать священником? – спросил Иоканаан.
– Потому что я заинтересовался тем немногим, что отец читал мне из Книг.
– А теперь ты больше не хочешь быть священником?
– Теперь не знаю. А в Кумран уходят, чтобы изучать Книги?
– Да, там изучают Книги, но вовсе не для того, чтобы потом вернуться в Иерусалим. Это делают, чтобы навсегда остаться там или присоединиться к другим ессейским сообществам.
– Но это же настоящая ссылка, изгнание!
– Если смотреть со стороны, да.
– А если не со стороны?
Порыв ветра со свистом пронесся между ними, словно намереваясь навсегда разлучить их.
– Это значит принадлежать к избранным. Одна эпоха подходит к концу, а другая эпоха только занимается. Понимаешь?
Однако Иоканаан всей душой чувствовал, что мысли Иисуса блуждали где-то далеко, словно он не понимал своего собеседника.
– Конечно, как ты правильно сказал, весь этот мирок прогнил насквозь. Трухлявое дерево всегда рассыпается в прах. Погибающие деревья в конце концов падают, а умирающие люди умирают. Следующая эра уже родилась.
Вдали мигали огни Капернаума. Иоканаан и Иисус остановились на косе, на которую накатывали волны, словно хотели поглотить ее.
– Какое же место во всем этом занимают ессеи?
– Они порвали все отношения с другими священниками и готовятся в одиночестве.
– К чему готовятся?
– К концу. Возможно, к концу света. Во всяком случае, к концу этого света.
– Не думаю, что это поможет нам избавиться от римлян. Мы, так и оставшись рабами, просто погибнем вместе с ними, – медленно произнес Иисус. – Единственная проблема заключается в присутствии римлян. Пусть они уйдут, и тогда мы вплотную займемся развращенными священниками.
– Но мы не можем избавиться от римлян, – заметил Иоканаан.
– Да. Даже если бы мы все стали зелотами, мы не смогли бы избавиться от них. И тем не менее…
Они пошли к дому.
– Но ради чего жить затворником в монастыре в глубине владений дьявола? – нетерпеливо воскликнул Иисус. – Если действительно наступит конец света, будет хорошо только ессеям.
– Их следует понимать совершенно по-другому! – возразил Иоканаан. – Они стараются быть справедливыми.
– Живя в пустыне, это не так уж трудно! – заметил Иисус.
– Жизнь в Кумране отнюдь не легкая!
Они шли вдоль гавани. Рыболовы недовольно ворчали, вытаскивая свой небогатый улов.
– В прежние времена ессеев преследовали. Да и теперь гонения могут вновь начаться, – заговорил Иоканаан. – Один из их учителей, которого ессеи до сих пор уважают и зовут Учителем Справедливости, был убит в день праздника Йом Кипура.
– Когда? Мне об этом никто ничего не рассказывал.
– Полтора столетия назад.
– Почему?
– Он был приговорен к смерти правящим тогда царем Александром IV Яннаем, который был также первосвященником в Иерусалиме. Ессеи называют этого царя Злым священником.
– Похоже, все возвращается на круги своя. Или же священники всегда плохие и злые. Но какую выгоду извлекают ессеи, объявив вечный траур по Учителю Справедливости?
– Они ожидают прихода другого учителя, который будет помазанником Божьим. Этот Мессия будет одновременно и Мессией Аарона, и Мессией Израиля. Понимаешь? Мессия Аарона восстановит Закон, а Мессия Израиля прогонит злых людей.
– И римлян тоже?
– Римляне всегда относились к злым людям.
– А разве Учитель Справедливости не был Мессией?
– Нет, он не получил помазания. Мессия будет выбран Господом. Ангелы прикажут ему встать и надеть семь одежд, знаки священнического отличия, перечисленные в Исходе, а затем они совершат обряд помазания, – торжественным тоном пояснил Иоканаан. – Они возведут его в Божественный сан избранного священника.
– Это будет человек? – поинтересовался Иисус.
– Да.
– Но как ты узнал обо всем этом?
– Ессеи живут не только в Кумране. Несколько месяцев назад я встретился с одним ессеем на берегах Иордана и долго беседовал с ним.
– А потом? – спросил Иисус. – Что станет с первосвященником в Иерусалиме и всем остальным духовенством? Что произойдет с Храмом?
– С появлением Мессии лжецы будут выявлены. Что касается остального, то я не знаю.
Они замолчали. Сделав несколько шагов, Иисус вновь спросил:
– А римляне?
– Кто такие римляне, чтобы помешать воле Господа? – высокомерно произнес Иоканаан. – Ты что, утратил веру?
– Нет, но Господь не запрещает прислушиваться к голосу разума при обсуждении житейских вопросов, а в данном случае речь идет о деле житейском, не правда ли? Надо освободить народ от римлян, которые подчинили себе духовенство.
– Исключительно житейских дел не существует, – возразил Иоканаан. – И не существует запретного для Господа.
– Ты останешься в Кумране до прихода Мессии?
– Я останусь в Кумране до прихода Мессии, – твердо сказал Иоканаан.
Они подошли к дому.
– Ты сирота, – сказал Иоканаан. – Я это чувствую по твоему смятению.
Мария постелила Иоканаану в комнате Иисуса. Иоканаан и Иисус разделись в темноте, не став зажигать светильника. Иисус сразу же заснул, но вскоре проснулся: ему приснился кошмарный сон. Он видел священника в пурпурных одеяниях, которые на самом деле оказались лохмотьями, пропитанными кровью. Он прислушался к ровному дыханию Иоканаана и позавидовал его уверенности. Ключи к тайнам хранились во внешнем мире, а Капернаум был всего лишь городом, расположенным далеко от Иерусалима. Но куда податься? С чего начать? Рассвет застал Иисуса спящим, но мокрым от пота. Он открыл глаза и увидел, что Иоканаан склонился над ним.
– Тебе снился сон, – сказал Иоканаан. – Ты разговаривал во сне.
– Что я говорил?
– Ты звал меня.
Холодная вода прогнала ночные тревоги.
Иоканаан простился с родственниками. Иисус пошел его провожать.
– Вот что я тебе скажу напоследок, – заговорил Иисус. – Многие люди полагают, будто действуют по Божественной воле.
– Такого не случится. Будут знаменья.
– Какие знаменья?
– Знаменья, – повторил Иоканаан. – Ангелы…
И он нетерпеливо взмахнул рукой.
– Появится только один Мессия! – уверенно сказал Иоканаан.
Иисус покачал головой. Иоканаан больше ничего не знал. Когда троюродный брат ушел, Иисус долго стоял на берегу, позволив себе поддаться пленительности волн.
Подросток исчез. Кожа приобрела бронзовый оттенок, отросла борода, мышцы налились силой. Последнее очарование ранней юности испарилось.
Матери, имеющие дочерей, с интересом поглядывали на Иисуса, да и девушки тоже. Никаких родственников, даже дальних. Процветающая мастерская, которая скоро перейдет к нему по наследству. Делались намеки, порой даже с ненавязчивой помощью раввина. Велись долгие разговоры, во время которых тактично обсуждали вопросы нравственности и состояние дел. Но Иосиф оставался глухим, а Иисус держался отстраненно, Досада породила пересуды. Мария забеспокоилась.
