— Ты мне угрожаешь?
— Помнишь, Долорес, однажды я уже встретил тебя вместе с этим кабальеро…
— Как же, помню, — едко заметила она, — ты тогда на ногах не стоял…
— Тогда я простил тебя, — продолжал Рамиро, — но в будущем…
— Ах, он меня простил! А я, Рамиро, я просила у тебя прощения?! Нужно мне твое прощение?! Какое тебе дело до того, с кем я? Я дала тебе слово? Мы обручены? Нет, нет и нет! Я свободна, Рамиро! Свободна! Запомни это!
— Если ты не соображаешь, что делаешь, я буду защищать твою честь даже вопреки твоей собственной воле! Или ты одумаешься или…
— Или что?..
— Или я узнаю, кто он и тогда — берегись! — я задушу его своими собственными руками! — воскликнул моряк. — И тебя, тебя тоже! Потому что смерть лучше позора!
— Да ты совсем спятил, Рамиро! Ты пьян! Хватит! Уходи! Уходи сейчас же! И не показывайся больше мне на глаза!
— Ты еще вспомнишь мои слова! — выкрикнул Рамиро, но Долорес уже скрылась в доме, захлопнув дверь прямо перед носом у взбешенного моряка.
Часть третья
Убийство дона Диего
— Мария, ты не представляешь, она согласна! Сегодня она сказала мне «да»! — дон Диего де Аранда, молодой человек лет двадцати двух, единственный наследник огромного состояния, обширных поместий и графского титула, вбежал в комнату сестры. Он даже не вбежал, а ворвался, влетел. Его глаза излучали счастье. От него точно исходило сияние радости и восторга. Впечатление еще усиливалось оттого, что Диего был в белом, атласном, расшитом золотом камзоле.
Сестра дона Диего, девушка лет семнадцати-восемнадцати, бледная, аристократичная, с огромными темными глазами, напротив, была одета в строгое черное платье, точно в семье де Аранда был траур.
— Кто — она?
— Люсия! Донья Люсия де Луна. Кто же еще?
— Эта женщина…
— Не называй ее так! Это самая красивая девушка на свете! И сегодня, только что, час назад, она согласилась стать моей женой!
— Ну, еще бы! — по губам сестры скользнула тонкая усмешка. — Она во сне видит, как бы стать графиней де Аранда, и наконец-то она поймала тебя в свои сети.
— Не смей так говорить о ней! Ты ее совершенно не знаешь!
— И знать не хочу! Поддерживать отношения с ней дня меня было бы позором. Но если ты, Диего, совершенно потерял разум, то, слава Богу, мы, твои близкие, пока еще его сохранили. И, к счастью, отец никогда не даст согласия на этот брак.
— Пусть! Пусть! Ты же знаешь, любовь преодолевает любые преграды.
— Точнее, она их не замечает, не обращает на них внимания, закрывает на них глаза, делает вид, что их нет. Но преграды все равно остаются. И рано или поздно приходит горький миг прозрения. Диего! Ты и донья Люсия — люди разного круга и разных достоинств. Эта женщина…
— Хватит! — резко оборвал сестру Диего. — Я все это уже слышал! И не один раз! От отца, от матери, от тебя, черт возьми! Но ты всего лишь маленькая неопытная девочка, и не тебе рассуждать о таких вещах!
— Возможно, — склонила голову Мария. — Возможно, я многого не понимаю, но я слишком люблю тебя, Диего, чтобы не понимать, кто любит тебя по-настоящему, а кто — только притворяется.
— Если б ты меня любила, ты вместе со мной радовалась бы моему счастью!
— Но я только хочу отвратить от тебя несчастье. Диего, эта женщина не может принести в нашу семью ничего, кроме позора и бесчестья.
— Замолчи! — выкрикнул брат. — Слышать ничего не хочу! И видеть тебя тоже!
Он резко повернулся и выбежал вон.
— Я буду за тебя молиться, — прошептала ему вслед сестра.
Диего, совершенно раздосадованный, заперся в своей спальне. Подумать только, еще несколько минут назад он был безмерно счастлив! Его сестра, такая холодная и рассудительная, способна остудить любой порыв! И это в ней он всегда души не чаял! Делился с ней самым сокровенным! Рассказывал ей о всех своих сердечных тайнах! И думал, что у него никогда не будет более близкого и понимающего друга. Но это было до тех пор, пока он не встретил донью Люсию. В городе она вполне заслуженно считалась первой красавицей. Нет ничего удивительного в том, что все женщины, в том числе и его сестра, ненавидят Люсию, распускают про нее гнусные сплетни. Они ей просто завидуют! Зато все мужчины сходят по ней с ума. Ее окружают десятки поклонников. Но Диего сумел взять над ними верх. Трижды он дрался из-за нее на дуэли. И в конце концов она выбрала именно его! Из всех! Она согласна, согласна, согласна!..
Но в одном Мария права. Отец никогда не даст своего благословения на этот брак. Боже мой, почему?! Потому что Люсия бедна. Но разве его, Диего, состояния не хватит с лихвой на двоих?! Тем более, она так прекрасна, что даже золото меркнет перед ее красотой. Конечно, ее род не так знатен, как род де Аранда. Тем не менее, она дворянка.
Диего вздохнул. Он побаивался разговора с отцом. Старый граф был единственным человеком, который мог привести Диего в трепет. Молодому человеку предстоял трудный бой. И, что хуже всего, напрасный. Диего знал, что отец откажет. И тогда… Что ж, тогда он обвенчается с доньей Люсией тайно. А родители рано или поздно простят.
Приняв решение, Диего шагнул к двери. И понял, что опоздал. Окно было распахнуто, и он услышал, как часы на башне собора св. Петра бьют полночь. Он слишком увлекся своими мечтами. Он не заметил, что пришла ночь. Он опоздал. Сегодня он опоздал. Все в доме уже спят. Что ж, он поговорит с отцом завтра, с утра. А там будь что будет. От того, что трудный разговор пришлось отложить, Диего даже испытал облегчение.
Он зажег свечи, чтобы разогнать сгустившийся мрак. Теперь можно было отдохнуть и помечтать в тишине и одиночестве.
— Кажется, я готов даже заложить душу дьяволу, лишь бы Люсия принадлежала мне, — сказал сам себе Диего. — Навеки. Навсегда.
И тотчас в окно ворвался внезапный порыв ветра. Вспышка молнии озарила комнату. Пророкотал гром. А затем произошло нечто странное, ужасное, непонятное. В окно влетел дьявол.
— Ты звал меня, — низким, хриплым голосом сказал он. — Я пришел!
Несколько минут они молча стояли друг против друга, то тонущие во мраке, с которым едва могло бороться трепещущее пламя свечей, то озаряемые вспышками молний: светлый рыцарь в белом и темная, рогатая фигура дьявола.
— Итак, — первым нарушил молчание Князь тьмы, — ты только что хотел отдать мне душу. Я пришел, чтобы взять ее! Только взамен ты не получишь ничего. Ничего! Я пришел взять то, что по праву принадлежит мне!
— Я не принадлежу тебе, — возразил Диего, и сам удивился каким срывающимся и тонким стал вдруг его голос. — Я истинный христианин! Я никогда не поклонялся тебе! Слова, которые ты только что слышал, вырвались у меня случайно. Изыди, сатана!
— Ну, нет, — злобно захохотал дьявол. — У тебя ничего не выйдет! Я уйду, только прихватив с собой тебя, молокосос!
И, точно подтверждая слова дьявола, в небе раздался жуткий грохот и треск, словно небесная твердь раскалывалась на тысячи обломков.
Дьявол стал медленно приближаться к Диего, вытянув вперед длинные, когтистые лапы. Диего почувствовал, как холодный пот побежал у него по спине. Он испугался! Он, кого с детства учили встречать лицом к лицу любую опасность! Он, дон Диего де Аранда, первая шпага во всей Валенсии! Он, трижды смотревший в глаза смерти и ни разу не дрогнувший! Диего выхватил шпагу. В минуту смертельной угрозы священник начинает молиться, женщина — плакать, но дворянин должен встречать опасность с оружием в руках! И в тот же миг в когтистой лапе дьявола сверкнул длинный и тяжелый клинок.
Диего первым ринулся в атаку. Вспышки молний озаряли эту поистине фантастическую сцену. Искры разлетались от скрещивающихся клинков.
Но разве даже самый опытный и искусный фехтовальщик может одолеть нечистую силу?
Шпага Диего переломилась у самого эфеса.
Вслед за ударом грома раздался жуткий, дьявольский смех.
— С кем ты вздумал состязаться, мальчишка?! Теперь ты мой, только мой! Я возьму твою душу, она принадлежит мне!
Диего отступал до тех пор, пока не прижался спиной к стене. Острый, холодный клинок проколол его камзол, рубашку и коснулся груди.
— Сейчас я насажу тебя на шпагу, как цыпленка на вертел, — сказал дьявол. — Я пришел за тобой!
* * *
«Мой хозяин Люцифер, я признаю тебя своим Господом и клянусь верой и правдой служить тебе в течение всей своей жизни. Я отрекаюсь от Иисуса Христа, всех святых, святой католической церкви, святых таинств и молитв. Я также обещаю, что буду творить столько зла, сколько смогу. И если я не сдержу это обещание, то отдам тебе свою жизнь в полную собственность».
Почерк был тем же самым, что и в двух предыдущих договорах, подпись же выглядела расплывчатой и неразборчивой, словно дона Диего насильно заставили приложить руку к документу.
Если убийство презренного ростовщика и гнусного гробокопателя вызвало опасения и пересуды, то гибель дона Диего, всеобщего любимца, знатного и богатого красавца, единственного наследника графа де Аранда, посеяло в городе панику и дикий ужас. Это убийство нельзя было списать на чью-то злобную и мрачную шутку. События принимали очень серьезный оборот. Одно дело, когда черти рыщут по задворкам и кладбищам, другое — когда в поисках своей жертвы врываются в дома уважаемых горожан.
