ответил:
– Прикажи воинам немедленно готовиться к бою, и пусть они перестанут лакать вино, как собаки воду в жаркий день.
– Убирайся вон! – заорал Юрий Кончакович. – Не мешай честным кипчакам веселиться. Они это заслужили… кровью своей… Убирайся! Иначе я прикажу моим нукерам вышвырнуть тебя вон.
– Я – высокородный хан, – гордо ответил Котян Сутоевич. – Посмотрю, кто из твоих шакалов дерзнёт поднять на меня свой меч.
Уходя, сказал, искренне сожалея:
– Юрий, одумайся. Беда не идёт в степь, она уже здесь, рядом с тобой…
…Хан Котян был уже на половине пути в свои владения, это были причерноморские степи, граничащие с княжеством Мстислава Удатного.
Уезжая из ставки Юрия Кончаковича, он оставил два десятка соглядатаев, которые теперь приносили вести – одна горше другой: кипчаки рассеяны, всюду монголы, сила их огромна, зверства страшны.
Военные формирования кипчакских орд перестали существовать. Самые известные военачальники убиты, пленены или предались монголам, некоторые со своими вооружёнными всадниками.
Юрий Кончакович и Данила Кобякович – древние ветви славных родов – обрублены.
Горе, горе кипчакам!
Теперь он, хан Котян, из рода Тертер-оба, стал великим каганом. Теперь ему влачить на себе эту тяжкую ношу, ему освобождать степи, которые так бездарно потерял Юрий Кончакович…
А что? Род Котяна славен в веках, он дал половцам воителей – Сакала и Балуша, от одного имени которых дрожали стены крепостей булгар, ляхов и урусов.
Да, были имена, были походы, добыча, слава. А теперь остался только ветер в степи от всей кипчакской гордости и спеси.
…Уже на подходе к месту основной ставки у берега Южного Буга его нагнал сотник из арьергарда и тревожным шёпотом сообщил, что их догоняет более тысячи вооружённых всадников.
Хан мгновенно похолодел от мысли, что станет лёгкой добычей монголов. Оставалась надежда на помощь брата Сомогура, который уже выехал навстречу. Но пока надо быть готовым ко всему, эти степи стали ненадёжными…
– Бастый, немедленно распорядись быть готовыми к отражению!
Кибитки и повозки с прикреплёнными к ним большими арбалетами быстро поставили полукругом.
Затаились в ожидании, но вдруг заметили трепыхающиеся на ветру красные кипчакские бунчуки.
– Это наши! – прозвучали слова, за которыми последовал всеобщий вздох облегчения.
Хан Бастый уже спешил к Котяну Сутоевичу с известием.
– Великий хан! Это всё, что осталось от кипчакской конницы. Их привёл сотник Асатур.
Грязный и окровавленный Асатур, в изрубленной кольчуге и смятом шлеме, поцеловал ханское стремя и стал на колени.
– Сколько привёл? – отрывисто спросил Котян.
– Здесь почти тысяча, великий хан. Мы дрались как тигры, но силы оказались неравными.
– Славный народ кипчаки! – нервно засмеялся хан. – Храбрый и суеверный, древний и могучий народ…
Он помолчал, играя плёткой.
– Но, видишь ли, какая странность, мой дорогой Асатур, одна кипчакская орда – это почти сорок тысяч всадников.
Он уже кричал, почувствовав праведный гнев.
– Монголов, насколько я знаю, три неполных тумена – это чуть больше тридцати тысяч. Ответь мне, храбрый Асатур, сколько орд было у вас здесь в степи?
– Три, великий хан.
– Ну вот, а ты говоришь, что силы неравные…
Он показал рукой в ту сторону, откуда прискакали всадники.
– Теперь скажи, что помешало вам, имея такое количество всадников, атаковать противника, а не спасаться бегством?
Асатур побледнел, но ответил:
– Великий хан, моя сотня, вернее то, что от неё осталось, дралась, не щадя себя. Мы с боем вырвались из этого огня. Основные силы орды были разгромлены сразу в нескольких местах, потому что часть конников спала, перепившись, часть разъехалась по кышлагам… Остальные были настолько перепуганы, что…
– Как обо мне узнали?
– Воины говорили, что самый умный – это хан Котян, потому что бережёт людей своих. Мы поскакали по твоим следам. Многие присоединились к нам по пути. Я и подумал, что лучше собрать все оставшиеся силы и ударить по монголам под твоим бунчуком.
– Правильно решили, Асатур. Ты мудро поступил, собрав этих людей и приведя ко мне.
– Великий хан, – дрожащим голосом сказал испытанный воин. – Позволь спросить?
Котян Сутоевич важно кивнул.
– Каждый из нас станет в бою против нескольких ляхов или угров. Мы можем драться и против урусов. Мы все владеем мечом, луком и арканом, копьём или булавой… Но монголы били нас так, будто мы несмышлёные дети, впервые севшие на коня… Кто они, великий хан?
– Это монголы, – задумчиво ответил хан. – И вам не за что стыдиться, потому что они – великие воины… Позже об этом. Сейчас поехали, поехали!
Навстречу им катилась лавина всадников – Сомогур спешил встретить высокородного брата.
– Главное, вовремя, – заключил хан Бастый.
«И тем временем на поганых половцев обрушился страшный народ. Бесчисленно понаехав, побрали их людей, скот и вежи, многих побили смертью. И прибежал нечестивый хан Котян к русскому князю Мстиславу Удатному и стал плакать слезьми чёрными и просил заступиться за своих побитых половцев и его поруганную честь. И задумали они вдвоём неладное, задумали привлечь к брани князей русских… А что из того получилось, знает только мышь полевая да птица залётная».
Князь Мстислав Мстиславич ждал половецкого хана Котяна – своего тестя, который обещал приехать с наступлением зимы.
Княгиня Марья проглядела все глаза, высматривая отца из открытых верхних сеней княжьего терема.
…Первоснежным днём, ослепительно-белым и прозрачным, с пограничья прискакал на взмыленной лошади воин сторожевой заставы и сообщил, что «грядут половцы с развёрнутыми прапорами и бунчуками», а во главе их сам великий хан орды Дурут Котян Сутоевич.
Мстислав приказал воеводе Яруну немедля выехать с малой дружиной, дабы творить почёт долгожданным гостям.
Сам поднялся наверх и сообщил княгине.
Он стал радостен, ибо знал: тесть никогда не приезжает с пустыми руками, будут дары, будут лошади и бараны…
Настроение вовсе сделалось отменным. Князь Мстислав был далеко не беден, но каждый новый дар, пусть даже малый, радовал его неимоверно, как необходимый прибыток в хозяйстве.
После победы над ляхами и уграми его не покидало ощущение собственного величия и всесильности, которые превышали, а иногда и заслоняли радость достигнутой цели Липицкой битвы. Тогда что? Константин одолел братьев Юрия и Ярослава. Чистая межусобица, жертвой которой стали десять тысяч ратников.
Мстислава мало волновали потери в живой силе, к ним он относился как любой военачальник: идёшь воевать – будь готов умереть…
Нынче – другое. Нынче он обрёл вотчину, добыл её с мечом в руках для себя и своих потомков. Вотчину, которая и станет настоящей Русью – независимой и гордой, в могуществе своём
