Доброе сердце, как учил Куна отец, славит человека. Человек с широкой и чистой душой умеет сопереживать и помогать тем, кто оказался в беде, если не вещами, то делом и словом, независимо оттого, где этот человек живет.
— Я согласен. Для приема гостей деликатесы необязательны. Можно и лягушек наловить, суп сварить, приготовить рисовую сгущенку, китайскую лапшу — тоже неплохо. Жители других деревень такие же лаосцы, как и мы. Надо где-то еще сыскать исполнителя молам на всю ночь, — сказал староста.
— Да, нужен опытный артист молам для исполнения ламтёт с раннего вечера до самого утра, — сказал кто-то.
— Да, это там, где поют и говорят, как у Ну и Плой, помнишь?.. Мы смотрели год назад.
— Лучше всего найти мужчину и женщину, — заметил старик Ка.
— Чем же лучше?
— Тем, что они танцуют и кадрят друг друга, а мужчина пытается потискать девушку под конец куплета. Он должен схватить женщину за юбку, а ей нужно проворно уворачиваться, — объяснил Ка.
Все согласились с Ка в том, что необходимо пригласить исполнителей молам для песенного соревнования. С мужчиной определились быстро. Его звали Ну и он жил в деревне Куна. Этот Ну славился своим голосом и умением сочинять на ходу — в этом ему не было равных. В качестве исполнительницы решили пригласить Ампхон из округа Селапхум провинции Рой Эт. Кун уже слышал про эту сладкоголосую и красивую девушку. Тит Хат и Тит Тюн утверждали, что если она согласится приехать к ним, то они готовы встать на карачки и на спине вынести ее на сцену.
Вернувшись домой, Кун с отцом решили посоветоваться с матерью по поводу организации праздника. В деревне давно уже не случалось ничего подобного, так что хотелось бы провести все как полагается. Для начала решили наловить лягушек и жаб, а еще раздобыть хотя бы пару килограммов говядины на лап и наготовить много сладостей.
— Если так, то надо позвать Плой и Тэнг Он из деревни Кхок Яу. Пусть помогут мне приготовить сладости и китайскую лапшу, — сказала мать.
— А кхау лам приготовим? — спросила Исун.
— Нет. Лучше купим в храме, там наверняка будут продавать разные сладости, — ответил отец. — К нам приедет красивая певица исполнять молам. Когда вырастешь, хочешь стать певицей молам?
— Хочу.
— Тогда уже сейчас нужно разучивать танец, — сказала мать, встала и подала мужу кхэн.
Она стала хлопать в такт мелодии кхэна, а Исун подняла руки и попыталась танцевать, но вышло неуклюже. Мать взяла ее за руки и стала направлять, подсказывая, как следует двигаться в такт мелодии: — Не задирай руки слишком высоко, держи на уровне…
Бун Лай сидела на коленках у отца и хлопала в ладоши. Тело мужчины двигалось вслед за мелодией. Кун тоже не смог усидеть на месте и присоединился к Исун. Кхэн смолк. Отец рассмеялся и сказал, что у сына нет гибкости в руках. Во время представления молам в храме ему стоит понаблюдать за движениями исполнителей. Исун танцевала грациознее брата, поэтому отец предположил, что у нее бо́льшие способности к молам, чем у Куна. Мать предложила исполнить песню горлицы и станцевать под нее. Мужчина усмехнулся и сказал, что сегодня надо пораньше лечь, чтобы завтра встать засветло и пойти в лес. Он убрал инструмент в мешок и повесил его на стенку. Исун затопала ногами, убежала в свой закуток и в тот вечер больше ни с кем не разговаривала.
Долгожданный день — праздник чествования нового колокола — наступил. Тян Ди уже вовсю крутился на кухне в доме Куна и не умолкал ни на минуту. Тетя Плой и ее дочь Тэнг Он помогали делать сладости.
— Барабанный бой в храме все громче! Это сигнал! Нас созывают в храм с подношениями монахам.
В тот день Кун впервые надел новый костюм. Зашел отец Тян Ди и сказал, что пора собираться. Мальчики поспешили за ним.
Здание школы в храме пестрело красными и белыми флажками. Учитель Тонг и детишки натягивали трос с гирляндой вымпелов самых причудливых форм. На дальней стене в помещении школы, отражая яркий свет, висел новый колокол. Кун бы и дальше любовался им, но учитель Тонг позвал ребят во двор помочь, а потом подмести полы в комнатах. Старшеклассники пошли убрать классную доску и составить стулья в угол. Лица у всех были радостные. Над школой красиво трепетал стройный ряд флагов.
Наведя полный порядок, учитель отпустил всех домой, дав ребятам возможность принарядиться перед гуляньем. Когда Кун и Тян Ди проходили мимо храма, они заметили много незнакомых послушников и решили расспросить о них старушку, которая несла в кельи корзинку с рисом.
— Так ведь это монахи из других деревень! А у вас есть чем их угостить? — спросила она.
— Да, все есть: лап из говядины, из курицы, суп из лягушек с маринованными ростками бамбука, — ответил Тян Ди, и мальчики побежали домой.
По дороге Кун и Тян Ди видели множество новых людей: почти в каждом дворе виднелись незнакомые лица. Кое-где парни играли для девушек на кхэне, присматривая себе пару. Девушки приоделись и выглядели сегодня особенно привлекательными: легкие одежды без рукавов облегали груди, вырисовывавшиеся под тканью острыми чашечками. За ушами у девушек красовались различные цветы, что делало каждую похожей на небесную богиню. Кун не мог отвести глаз.
Когда они дошли до его дома, ребята увидели Тэнг Он в окружении множества парней из соседних деревень. Юбка с узором и блузка в мелкий цветочек делали ее куда наряднее, чем обычно. Она сидела и щебетала с одним из парней. Кун прошел на кухню, где мать черпала сырой лап из говядины и варила требуху.
— Когда наступают праздники или народные гулянья, то у нас вот так живут, сынок… Всех гостей надо напоить, накормить, угостить сладостями.
Плой подхватила пальцами китайскую лапшу и опустила в чашку с супом, расставив порции на подносе, а по краям разложила не менее двадцати сверточков со сладостями.
— А почему Тэнг Он не помогает вам готовить? — спросил Кун.
— Зачем?.. Она с парнем болтает… — отозвалась тетя Плой.
— Сегодня же молодежные гулянья, самый подходящий день для выбора жениха. Судя по всему, Плой наконец-то найдет зятя! — сказала мать с улыбкой.
Женщины, одна за другой, понесли во двор подносы с кушаньями. Дети пошли следом с корзинками риса. Молодежь расселась в круг.
— Иди сюда, пацан, поешь с нами! — позвал Куна парень в накинутом на шею коротком шарфе.
— Обедайте лучше с сестрой! — ответил Кун и вернулся обратно на кухню.
Багряное солнце постепенно скрывалось за кронами деревьев. Мелодичный звук кхэна становился все сильнее и громче. Мать стала собирать дочерей, а Куну велела не дожидаться их. Кун надел новые черные брюки, рубашку и застегнул бойскаутский ремень. С его лица не сходила улыбка. Отец дал ему два сатанга на сладости. Кун положил их в карман новых брюк, а потом подошел к зеркалу полюбоваться собой. Исун тоже радовалась за брата.
— Давай быстрее! Артистка молам уже приехала! — крикнул снизу зашедший за приятелем Тян Ди.
— Ну и как, красивая она?
— Еще как! В сто раз краше, чем вьетнамская дочка!
— А где она остановилась?
— В доме старосты. Я недавно туда заглядывал и видел, как она ела кой из говядины. Ее губы окрашивала кровь, но от этого она казалась еще более привлекательной.
Ка и Кем надели саронги и набросили на шеи длинные шарфы, оставив концы свободно свисать по сторонам. В новом, переливавшемся на свету шелковом саронге Ка выглядел заправским модником. Правда, он надел ту же безразмерную рубашку, в которой ездил на рыбалку. Старик сидел в своей излюбленной позе, скрестив ноги, и курил какие-то ароматные сигареты.
— Иностранные, — похвастался он.
— А можно попробовать? Много их у вас? — спросил Тян Ди.
— Детям нельзя! А то будете плохо учиться…
Кем пришел в своем повседневном саронге. Ка угостил его сигаретой. Тит Тюн и Тит Хат тоже взяли по штуке.
Кун и Тян Ди с завистью смотрели на яркую пачку.
— Идете — так идите куда шли! — посоветовал детям Ка.
