Глава 59
После переволока корабли оказались на Северском Донце. Обмелевшая к середине лета река медленно текла среди невысоких, густо заросших лесом берегов.
Но вскоре река забурлила мутными водоворотами. Правый берег вздыбился над водой крутым каменным балконом. Другой берег распластался огромным столом.
Под жгучим солнцем степь выгорела до бледно-песчаного цвета. И так как, едва солнце приподнималось над степью, вся живность пряталась за защитой в тень буераков, заросших густым колючим терном, акацией и маслиной, то берег казался безжизненным.
Скучную желтизну берегов только подчеркивали пятна темной зелени в тех местах, где пробивались ручьи.
На второй день Мстислав утратил интерес к проплывающим мимо берегам и большую часть времени лежал под полотняным навесом с книгой в руке.
Горячий ветер, монотонно дувший откуда-то из сухого пустынного Задонья, пах горькой полынью и навевал томный сон.
Однако очередным утром Мстислав обнаружил, что окружающая местность резко переменилась и приобрела зеленый цвет.
Вдруг появилось множество лодок и кораблей, облепивших прибрежный песок, словно огромные спящие сомы.
Появились холмы, покрытые деревьями, светящимися зреющими плодами. Теперь берега казались одним садом.
Ровные долины желтели густой пшеницей. Она была так высока, что проходящим мимо людям доставала до плеча. Поля были чисты от сорняков и огорожены.
На лугах возле рек бродили огромные стада коров, лошадей, коз и овец. Они по колено утопали в траве.
Среди этого изобилия виднелись коттеджи с верандами, хозяйственными постройками и садами.
Воздух приобрел свежий медовый оттенок. Его хотелось набрать полной грудью.
Казалось, что караван плыл в сам рай.
Кормчий объявил, что скоро появится город, и в ожидании города народ вышел на палубу.
На нос корабля пришли Часлав и Власий.
Мстислав с приятелями примостился рядом.
Когда солнце стало тонуть в багровой мути, из-за поворота вынырнул и город.
Город расположился на мысе, образованном соединением двух рек. Берега были круто эскарпированы. Вынутой землей были насыпаны валы, по которым шла толстая кирпичная стена.
Пока подходили к пристани, Мстислав с любопытством рассматривал город. Крепость, располагавшаяся в равнинной местности, его не впечатлила.
Глядя на крепость, он серьезно заметил рядом стоящему Тишке:
– Хоть и крепкие стены, но в случае осады город долго не удержать. Река – не преграда врагу.
Тишка согласился:
– Киев стоит лучше – на высокой горе покрепче будет.
– Странно: если это место так невыгодно, то зачем столицу княжества поставили в таком месте? – задал вопрос Первинок.
Тишка не нашел ответа. За него ответил стоявший рядом Часлав:
– В древние времена в этих местах проходил пролив, соединяющий моря. Возможно, город остался с тех времен – город-то очень древний.
– Времена изменились, – проговорил Мстислав. – Новую столицу надо было бы перенести в другое место.
Глядя на серьезное выражение лица юного княжича, Часлав усмехнулся:
– Ну, вот когда станешь князем, тогда и будешь делать, что захочешь.
– Раз столица находится здесь, то, значит, в этом есть какая-то необходимость, – сказал Власий.
Часлав, пожав плечами, крикнул в надстройку, в которой располагалась княгиня Аделина:
– Сестрица, покажи личико божьему свету! К Тмутаракани подходим.
Ладья шла по неширокой реке, где ветру и волнам особенно разбежаться было негде, тем не менее она хотя почти и незаметно, но раскачивалась.
Этого никто не замечал, кроме Аделины.
Она лежала на кровати с закрытыми глазами. Каждое движение ладьи у нее вызывало неудержимую тошноту.
В голове Аделины билась только одна мысль – скорее бы ступить на твердый берег.
Чтобы отвлечь княгиню от неприятных ощущений, примостившаяся на низкой табуретке Милица вполголоса читала какую-то книгу.
Аделина не понимала смысл того, что она читала, но тихий голос Милицы расслаблял и успокаивал.
Услышав голос Часлава, Аделина, не открывая глаз, слабым голосом спросила:
– Чего Часлав там кричит?
– Кричит, что подошли к Тмутаракани, – сказала Милица, откладывая книжку.
Аделина открыла глаза и попыталась подняться.
Милица поспешила помочь ей.
Аделина села и подала руку.
– Подруга, помоги мне выйти.
Милица поддержала ее под руку, и Аделина вышла из надстроя.
В глаза бросилась сочная зелень по берегам реки, по которой плыл корабль.
До берега было близко: казалось, протяни руку – и дотянешься до ветвей ивы, нежно гладившей серебристыми сережками прозрачную воду с зелеными прожилками водорослей.
В заливчике, заросшем изумрудным камышом, среди лимонных кувшинок в окружении выводка качалась на волне пара белоснежных лебедей. Один из желтых пуховичков карабкался на спину матери. Он был еще мал и, едва выбравшись из воды, скатывался обратно в воду, и его место тут же занимал другой пуховичок. Правда, и ему стоило большого труда забраться на спину матери.
Мстислав лежал грудью на борту и пристально смотрел на лебедей.
Аделина, почувствовав в душе умиление, подошла к Мстиславу и положила ему руку на плечо.
Мстислав бросил на нее недоуменный взгляд и повел плечом, пытаясь освободить плечо.
Аделина руку не сняла.
Мстислав оставил ее руку в покое и вернулся к своему развлечению. Теперь интерес у него вызвали бесконечные виноградники, раскинувшиеся вокруг крепости, словно зеленый ковер.
– Однако какие огромные виноградники, – проговорил он восторженно.
– Тут вина много, – заметил жадно облизнувший губы Власий.
– А в Киев возят вино из Греции, – заметил Часлав.
– До греков путь ближе, – сказала Аделина. На палубе она почувствовала себя гораздо лучше, словно с ее плеч упала давившая до этого тяжесть, –
