Сашка. За победу он получил богатый приз – новые коньки на ботинках. Приз оказался нужным, так как мальчишки во дворе залили ледяной пятак.
Было у него ещё одно увлечение: он подружился с дежурившей по ночам женщиной, которая, чтобы не уснуть, читала книги, куря папиросы. Книги она давала почитать и Сашке, по его просьбе, и он иногда до утра листал страницы, не в силах оторваться. И так же курил, читая: она и папиросами с ним делилась, да и дядя Яша иногда ссыпал ему в карман маршанскую махру. За неё Сашка отрабатывал, выбрасывая навоз из конюшни и таская воду в корыто лошадям и жеребёнку. Со временем у Сашки с конюхом наладилась дружба. Конюх, привязавшись к нему, предложил:
– В столовку жрать не ходи, понял? С нами будешь.
Был он простецким мужиком, разговаривающим чаще матом. Жил при приёмнике с женой – немолодой, приветливой женщиной. За стол их семья не садилась, не выпив по паре стаканов бражки. Сашке тоже наливали, но только один стакан. После обеда дядя Яша любил подрать горло под бренчанье балалайки. Невесёлые песни певала и хозяйка, и тогда она гладила Сашку по голове. Не раз, допив бражку, дядя Яша посылал Сашку за водкой. Накинув на плечи полушубок, Сашка отправлялся за дощатую уборную, что во дворе, чтобы нырнуть в склад дров, а там, шире раздвинув в стене доски, бежать в магазин, который находился у склада. Беря бутылку, он обязательно выкраивал себе копейки на пачку «Прибоя». Короче, неплохо жилось Сашке в Шадринском детприёмнике.
И снова радость: вечерами он, с разрешения сторожихи, стал объезжать коньки на городском катке. Со временем узнал, что его отлучки в город не тайна и для директора. Это он понял, когда она вызвала его к себе и сказала, что здесь его считают мальчиком разумным и она верит, что глупостей он не совершит. Однажды конюх послал его привезти навоз директорше; дал листок бумаги с адресом. Нагрузить навоз должен был Сашка. Погрузка – дело трудное. Но когда уже повалил пар со спины его, да и руки перестали поднимать вилы, много мальчиков высыпало во двор.
– Кто покидает? – тяжело дыша, спросил Сашка.
– А жмыху, Сань, дашь? – ожидаемый вопрос.
Сашка поставил вилы к стене и вошёл, как имеющий на это право, в конюшню. На подоконнике лежали плиты жмыха. Отломив кусок, Сашка решил вопрос погрузки. Открылись ворота, и с видом обременённого важными делами человека Сашка направил коня по адресу. Разгружать, конечно, было легче. Когда он разгрузил, вышла за ворота девочка подросткового возраста; подойдя боком к Сашке, она сунула ему в руки двадцатипятирублёвую бумажку и бутылку водки.
– Нет! – отскочил в испуге Сашка. – Не надо!
– Бери. Мама сказала, чтобы я отдала. Мне попадёт, если не отдам, – не отступала девочка.
Пришлось сдаться. Сунув деньги в карман, а поллитру – за пазуху, через час Сашка поставил коня в конюшню. И пошёл доложить конюху. «А вдруг не надо было брать за навоз: ведь она директор» – подумал Сашка, входя в дверь. Дядя Яша с женой восседал за столом; в руке его покачивался стакан с бурдой.
– Помощник явился, – скривил улыбку дядя Яша. – Садись, пожри.
«Может, не стоит ничего ему говорить?» – подумал Сашка, присаживаясь на табурет.
– Дядя Яша… – робко начал он.
– Чего? Отвёз? – перебил его конюх нетерпеливым вопросом.
– Отвёз.
– Господи, так и знал, что не заплатит…
– Я не хотел у её дочки брать, дядя Яша, а она…
– Чего брать не хотел?
– Вот, – Сашка достал из-за пазухи водку.
– Молодчина! Помощник! Вот удружил! – привстал с места дядя Яша.
Сашкины глаза засияли от радости. В награду он получил полный стакан браги. А ещё приятней Сашке было осознавать, что он теперь владелец честно заработанной, хоть и «притыренной» двадцатипятирублёвой купюры.
23
Кончался корм в конюшне. Конюх стал собираться к поездке за сеном на трёх санях. При этом пояснил, что ехать придётся далековато. Как и положено, он взял в дорогу калачей, консервов, печенья. С конюхом должны были ехать, понятно, Сашка и ещё кто-нибудь из подростков. «Настоящая жизнь» – подумал Сашка, когда директорша именно ему предложила выбрать помощника. Сашка вошёл в зал вразвалку и небрежным взглядом осмотрел мальчишек. Толпа притихла, заметив важность, с какой оглядывал их Сашка. Ехать хотел, конечно, каждый, поэтому на Сашку все смотрели с надеждой. Коля, высокий, но слабосильный, был его другом, зато Федька был крепче, и, по совести, брать нужно было его. Но друг обидится. Догадливый Сашка придумал выход, предложив тянуть жребий. Повезло Коле. Чуть свет конюх стал запрягать сани.
– Посидим на дорожку, – предложил он, и налил Сашке второй стакан браги.
– Куда ребёнку! – возмутилась хозяйка.
– Ничё, теплее будет.
Сашка выпил. Пьяно покачиваясь, он добрёл до саней, всё-таки, не забыв заглянуть в конюшню, чтобы отломить кусок жмыха. Первым со двора выехали сани дяди Яши, за ним – Коли, замыкающим – Сашкины. Весело заскрипели полозья. Хмель разморила Сашку, ещё и тулуп в помещении накопил тепло. Сашка уснул.
Проснулся он, почувствовав, что не едут сани. Выглянув из-под воротника тулупа, он услышал хохот дяди Яши и попискивание друга.
– Поднимайся скорей, эх, горе-кучер! – крепкие руки вытащили его из сугроба.
Кучер поставил Сашку на дорогу.
– Это я увидел, что тебя нет, – смеясь, сказал Коля.
Не забыть Сашке этой поездки. Около недели скользили сани по пустынным просёлкам, мимо заснеженных лесов. Отдых на русской печи, молоко парное из глиняной крынки, с ломтем хлеба. Эх, если бы вечно так!
Перекидывать привезённое сено вышли все мальчишки. На лицах маленьких возниц снисходительное самодовольство. В небе из-за облака выглянуло солнце, засветило; и на душе у Сашки светло.
Но к полудню ветер подул, в небе собрались тучи. В кабинете у директора сторожиха ночная, воспитательницы и бухгалтер.
– Саша, – волнуясь, спросила директорша, – зачем ты соврал, что у тебя мамы нет?
У Сашки, как после стаканов браги, зашумело в голове, глаза повлажнели от слёз. Директорша, разволновавшись, посмотрела на бухгалтера: мол, давай ты.
– Вот что, Саша, – глядя в сторону, заговорил бухгалтер. – Мы нашли твою маму: она в Омске, на днях уехала на бухгалтерские курсы в Ленинград.
Сашка взглянул на сторожиху. Та опустила глаза. «Она разболтала» – подумал Сашка, вспомнив, что ей рассказал про мать, живущую в Омске.
– Понимаешь, Сашенька, – справляясь с волнением, заговорила директорша. – Мы на тебя карту заготовили для отправки в детдом, как на сироту. И тут выясняется это. И ещё узнали, что мать отказалась от тебя. Понимаешь, Саша, вместо детдома мы обязаны тебя отправить в колонию. Ты взрослый мальчик, должен правильно всё понять.
Что ж тут не понять. Выходя за дверь, Сашка повторил тихо: «колония, колония». Недолгая сносная жизнь для него завершилась. «Учиться будет в Ленинграде, от меня отказалась». Неокрепшая душа, оттаявшая среди добрых людей, по-настоящему
