— Женщина ли лежала под ним?
— Какая женщина? — спросил индуна. — Назови ее имя, и мы сможем проверить твои слова.
— Это была совсем не женщина, — задыхаясь, произнес Малаза и скорчил гримасу. — Это был труп. У этого трупа был ласковый голос, ласковый и в то же время убийственный — ни у одной женщины нет такого голоса. Он заставил петь этот труп, этот умкову, вытащенный из могилы. Одна половина его, начиная с середины головы и кончая большим (пальцем на ноге, была женщиной, а вторая его половина была травой, красной травой.
Люди снова отпрянули, словно увидев какую-то нечисть. Было страшно находиться так близко от колдуна и злодея, и каждый воин боялся собственных мыслей: вдруг их подслушают.
— Я заглянул в пещеру, — нараспев и раскачиваясь, продолжал Малаза, — в меня полетели камни. Ружье колдуна поднялось — ничья рука не дотрагивалась до него, говорю я вам — и само выстрелило в меня. Я не могу сказать, как мне удалось спастись. Я прыгнул на дерево и очутился на земле уже далеко от пещеры.
— Убить колдуна, — невнятно пробормотал кто-то.
— Братья, я не преступник! — крикнул Коломб. — Если меня в чем-нибудь обвиняют, пусть приведут доказательство и передадут дело на суд вождей.
— Пусть его судят, — сказал чей-то голос.
— Здесь есть только один человек, который заслуживает смерти. Это тот, кто обманул нас, — продолжал Коломб. — Где эта пещера, где обезьяна и где умкову? Все это — ложь. Этот глупый старик — мой враг, потому что я вижу его насквозь и знаю, что он мошенник. Вы сами знаете, что его первого следовало бы убить. Его снадобье — один обман.
Коломб поднял свою винтовку и прицелился в Малазу.
— Я околдован! — пронзительно закричал знахарь.
На губах у него выступила розовая пена, и он забился на земле в припадке. Присутствующие решили, что Коломб действительно околдовал его. То, что они увидели собственными глазами, было убедительнее того, что они услышали. Их потряс рассказ Малазы, но они не совсем поверили ему. Как сумел простой смертный, да еще христианин, оживить мертвеца и обращаться с колдовскими снадобьями, о которых можно услышать только из легенд, что рассказывают у костра? А вот припадок Малазы был доказательством, которое они видели собственными глазами.
— Колдун… убей… убей… кровь…
— Остановитесь, братья. Не приближайтесь ко мне. В этой винтовке нет снадобья. Это оружие войны. Я убью десять человек, прежде чем вы дотронетесь до меня.
Он повернулся кругом, держа черное, блестящее от смазки дуло винтовки на уровне их груди. Передние ряды попятились назад, но остальные продолжали напирать. Офени, Мбазо и Умтакати, выйдя из рядов, встали рядом с обвиняемым.
— Если его обвиняют, пусть судит суд, — спокойно повторил отец Коломба, стараясь не смотреть на трясущееся тело знахаря. Лицо его сморщилось, и каждая косточка его высохшего тела говорила о том, как он страдает. Но уже протянулись руки, чтобы оттолкнуть этих троих от Коломба.
— Убейте преступника, пока он не совершил новых преступлений, — раздавались голоса. — Колите его!
Ряды разомкнулись, и появилась высокая фигура Бамбаты. За ним следовал Мангати и еще два самых грозных военачальника, Макала и Мгану, — люди с характером, как о них говорили. У Бамбаты и Мангати были красные глаза, они осунулись от невероятной усталости. Коломб понял, что после того, как он пошел к Люси, вождь еще долго шагал по сонной степи в лесу, одолеваемый тяжелой заботой, которая лежала у «его на плечах. Он еще не ел, не опал и не отдыхал.
— Что за ссора? — раздраженно воскликнул Бамбата. — Разойтись! К оружию! Враг близко. Глупцы… Вы хотите попасть в капкан?
Воины с криком разбежались во все стороны. Малаза без всякого достоинства кое-как поднялся на ноги и заковылял вслед за ними. Макала и Мгану собрали импи и рассказали воинам о движении неприятеля и о безопасных районах, где можно укрыться. Они приказали им быстро следовать к месту назначения.
— Опять ты, — сказал Бамбата Коломбу. — Я предупредил тебя. У нас и так много забот…
Туман был густой и влажный. «Тра-та-та-та», — приглушенно и обманчиво близко вдруг раздалась пулеметная очередь.
— Забили барабаны белых, — Бамбата взглянул вверх и насторожился.
Он подозвал Мангати и вместе с ним направился туда, где стояли их лошади. Они сели на коней и поскакали к Младенцу, чтобы посоветоваться с ним и узнать у него, когда же наконец вступят в борьбу миллионы людей, которые только и ждут его слова.
Как дым исчезли тысячи мужчин, и женщины снова скрылись в своих лесных убежищах. Если белые части окружат лагерь, они найдут там только пепел, шалаши да кучи нечистот. Где-то среди ущелий в полной безопасности, как надеялся Коломб, идет своим одиноким путем Люси. Он побежал догоняя отряды зонди, которыми теперь командовал Мгану.
Железный капкан захлопнулся, но как это случалось не раз и прежде, без пользы. Стратегический маневр, предпринятый отрядом быстроногих мятежников, направил главные части белых по ложному следу, а затем их сбил с пути какой-то седобородый старец, который прикинулся перебежчиком и завел полковника Эльтона с его армией в ущелье, находившееся в двух милях западнее того места, где размещались основные силы Бамбаты. Прежде чем ошибка была обнаружена, старику удалось скрыться и этим спасти свою жизнь. Усталым солдатам и наемникам пришлось тащиться обратно по опасным, почти отвесным подъемам и спускам, пока они наконец не наткнулись на покинутый Бамбатой лагерь. Они сожгли соломенные шалаши и прочесали соседний лес. В тайном укрытии Том обнаружил десятка два женщин и приказал им выйти на открытый, заросший травой склон, где они разместились под охраною его взвода. Женщины в высоких красных головных уборах, с бусами на груди сидели, закутавшись в свои одеяла, разговаривали и даже смеялись. Белые солдаты старались не замечать их, но, несомненно, были потрясены. Женщины были так смелы; несколько часов назад рядом с ними были их воины, а теперь на них смотрели дула винтовок врага. Они, по-видимому, понимали, что их вывели на открытое место ради безопасности, и поэтому время от времени отпускали шутливые замечания по адресу охраны. Горнисты протрубили «сбор», и Том подождал, пока последние шеренги измученных наемников не вышли из леса.
— Бегите! — сказал он женщинам.
Не спеша, с достоинством, они поднялись на ноги и, покачивая бедрами, направились к зарослям кустарника. Солдаты угрюмо смотрели им вслед, некоторые рассмеялись.
— Посмотрите-ка на них… Вот фаталисты, — сказал стоявший рядом с Томом сержант Дональдсон. — Откуда они знали, что их освободят?
— Они не знали, и мы не знали.
Другим взводам удалось захватить несколько голов скота, а иоганнесбургский эскадрон взял в плен нескольких мальчиков. Мальчики высоко ценились, их отправляли на европейские фермы в ученики. Им предоставляли выбор: пойти в ученье к офицерам и помещикам или убраться восвояси. Мальчишки, дрожа от страха, таращили глаза на загорелых кавалеристов и выбирали ученье.
В этот день было восемь убитых. Один пехотинец сломал ногу при падении, и теперь его несли на носилках санитары-индийцы. Башмаки солдат промокли и разорвались, мундиры превратились в лохмотья, и люди угрюмо ворчали. Кавалеристы Конистонского взвода тоже ворчали. Том видел, что солдаты мрачнеют все больше и больше. Люди хотели убивать, убивать во что бы то ни стало. Они меньше жаловались на усталость и лишения, чем на отсутствие возможности убивать. Они ругали офицеров и обвиняли их в неумелости. Они думали, что полковник Эльтон воздерживается от своей прежней политики запугивания только из-за присутствия генерала Стефенсона, наблюдателя из Британской имперской армии. Генерал постоянно восхвалял отвагу и преданность долгу солдат всех родов оружия, но они считали, что он портит полковника Эльтона и заставляет его делать ошибки. Эльтона обманывают. У них было свое мнение о зулусах, поэтому они жаждали встретиться с ними лицом к лицу, разозлить их и вызвать настоящую резню. Они готовы были прикончить любое живое существо. Они хотели убить и этих шлюх тоже. Разве не они приносят еду, шпионят, подстрекают мужчин и вообще вертятся под ногами?
В последующие два дня были выделены отряды для внезапных рейдов на противоположный берег. Им было приказано грабить селения, откуда, по имевшимся сведениям, мятежники получали продовольствие. Иногда его передавали непосредственно из рук в руки, а иногда оставляли в бочках, и мятежники затем их забирали. Проведение этой операции было поручено Уиненскому полку легкой кавалерии, солдаты которого знали окружающую местность как свои пять пальцев, но вся черновая работа досталась наемникам. Ланкастерско-Йоркский эскадрон из Иоганнесбурга должен был в то же время сдерживать ненадежных вождей во избежание всяких неожиданностей. Получив приказ, Том отправился в палатку майора Кэвелла. Левая рука его все еще была на перевязи, он не мог стрелять из винтовки, но отказался числиться раненым.
