В иные дни он даже в мечеть не ходил и забывал о пятничной молитве. Жена твердила, что старик опять заболеет.
Прошла еще долгая неделя, и Исмаил Исфагани, не дождавшись зова зодчего, явился к нему сам. Зодчий встретил его широкой улыбкой, не поднимаясь, правда, из-за низенького столика на террасе, заваленного чертежами и бумагой. На отдельных листах, на обрывках бумаги гость разглядел эскизы порталов, сводов, башен.
— Ну, берете меня в помощники? — радостно засмеялся Исфагани.
— Беру. — Зодчий пригласил Исфагани на террасу. — Я тут набросал кое-что. В предыдущий ваш приход вы все же сумели заронить искру в мое старое сердце.
— Вот и прекрасно, зодчий. Значит, недаром мне привиделся сегодня ночью хороший сон. Я так и знал, что все будет славно, не зря ведь говорят люди, мужской сон всегда сбывается, а женский никогда. Я бесконечно рад, что вы наконец решились.
— Ну-ка гляньте сюда, — сказал зодчий. — Мне видится медресе Улугбека непохожее на другие. Оно должно быть достойно имени великого ученого-астро-нома, именно ученого и астронома, — добавил он. — Оно должно быть прекраснее и величественнее всех других зданий. Для орнамента и порталов, по моему мнению, нужно больше изразцов и желтой краски. Қ счастью, наш мастер по изразцам Абуталиб тоже живет здесь, в Бухаре.
— Прекрасно, зодчий, прекрасно!
— Ну, раз так, то придется подождать еще недели две, завершу свои наброски, и тогда обсудим их вместе.
Исфагани снова улыбнулся, до того он был доволен.
— И тогда вы, господин Исфагани, а также мои ученики Заврак Нишапури и Зульфикар Шаши поможете мне. Нужно подготовить три или хотя бы два варианта проекта, чтобы у их высочества был выбор. Если оправдаются наши надежды, то с этими чертежами придется съездить в Самарканд. И это сделаете вы, господин Исфагани. А потом возьмемся за дело.
— С, огромной радостью! — воскликнул Исфагани.
— И еще я хочу предупредить вас, что я не особенно жалую людей, которые во всем и всегда соглашаются со мной. Спорьте, деритесь, ведь мы собираемся строить здание, которое простоит века, — добавил зодчий.
— Разумеется, разумеется, — пробормотал Исфагани, краснея.
Масума-бека, заметившая, как сурово разговаривает зодчий с гостем, просто зашлась от обиды за него. Но конец беседы успокоил ее.
— Могу ли я готовиться к поездке на следующей неделе? — спросил Исфагани.
— Конечно, можете, — с этими словами зодчий протянул гостю пиалу чая. — Если вы не возражаете, то неплохо было бы вместе пойти а махаллю Деггарон, осмотреть площадь около Индийского дворца. Ведь именно она отведена под строительство.
— Превосходно! — согласился Исфагани. — Но увы! Мне никак не удается ни поспорить с вами, ни подраться.
Они оба рассмеялись.
— Что ж, пойдемте, — предложил Исфагани.
Они вышли на улицу. Чуть позади них шел Заврак Нишапури. До сих пор он помнил, как однажды в Герате они отправились осматривать место строительства медресе Мирзо и он, Заврак, считая, что ни тетради, ни измерительные приборы не понадобятся, не прихватил их с собой, за что была ему от учителя хорошая взбучка, поэтому на сей раз он аккуратно уложил в сумку даже шнуры для измерения и повесил на плечо аршин.
Миновав узкие извилистые улочки, путники вышли на площадь у цитадели, прошли мимо Минораи Калан, Джаме-мечети и вошли в махаллю Деггарон. С возвышенности, стоя у стен Индийского дворца, они тщательно осмотрели площадь и лавки, расположенные вокруг нее. Затем обошли весь участок, предназначенный для строительства, внимательно приглядываясь к неровностям почвы.
— Если бы господин тархан назначил смотрителем работ деятельного и честного человека, мы бы значительно выиграли во времени, — обратился зодчий к Исфагани. — Он уже сейчас бы занялся делом, подобрал бы людей, да мало ли что еще нужно… — Смотритель работ уже назначен, — отозвался Исфагани. — Он шагает рядом с вами. — И добавил с улыбкой — Но обладает ли он перечисленными вами достоинствами, не смею утверждать точно.
Зодчий рассмеялся.
— Вот как, значит, вы возьметесь сразу за два дела?
— Ну, во-первых, вы — зодчий, вы здесь глава всему, — ответил Исфагани, — а я лишь ваш помощник. И кроме того, буду распоряжаться денежными суммами, то есть выполнять обязанности смотрителя, распорядителя работ — это уж как вам угодно. Такова личная просьба его высочества,
.
— Так это же просто изумительно! — воскликнул зодчий. — В Герате нас чуть не до смерти измучил смотритель работ, невежественный и низкий человек. Одно у него было на уме — нажива, а до строительства ему и дела не было, верно я говорю, Заврак Нишапури?
— Не стоит даже вспоминать, устад, хватили мы о ним горя. Храни нас господь от такого склочника и клеветника…
Через некоторое время пришло письмо из Герата. Устад Кавам писал, что, узнав от Гавваса Мухаммада о благополучном прибытии зодчего в Бухару, о свадьбе его дочери, был этому весьма рад. Он поздравлял зодчего с новой работой, одобрил его намерение строить медресе Улугбека, желал ему сил и здоровья, благополучия и всяческих благ.
Еще не успели отослать чертежи в Самарканд, а весть о строительстве медресе Улугбека уже дошла до Герата. Это очень удивило зодчего.
— Да нет, устад, — объяснял Заврак Нишапури, — просто устад Кавам понял, что двое ученых — вы и их высочество — всегда сумеют договориться. Он знал, что вы найдете общий язык, что двое таких людей всегда поймут друг друга!
— Быть может, быть может, — задумчиво протянул зодчий. — Во всяком случае, я понимаю, что поступил правильно, согласившись на предложение его высочества. Вот и господин Кавам одобряет мое решение…
— Еще бы, — подхватил Заврак, — ведь мы не террасу во дворе купца взялись строить, а медресе в Бухаре.
Зодчий промолчал. Он всегда умолкал, когда его что-то волновало или удивляло. Ученики уже знали: когда их учитель сидит вот так, будто погруженный в дрему, то он отдыхает телом и душой, нисходит на него радость и спокойствие.
Через неделю Исмаил Исфагани отправился в Самарканд с тремя вариантами проекта медресе. Первый принадлежал зодчему, второй сделали зодчий вместе с Исфагани, а третий подготовили Заврак и Зульфикар под руководством своего учителя,
Исмаил Исфагани вернулся из Самарканда и, не заезжая домой, проехал прямо к зодчему. Заврак, встретивший гостя у калитки, привязал к колышку взмыленного коня и пригласил Исмаила Исфагани во Двор. Калитка дома зодчего была так узка, что конь не мог в нее пройти. Зодчий вышел навстречу Исфагани и крепко пожал ему руку:
— Добро пожаловать, живы, здоровы?
— Благодарю, — ответил Исфагани. — А как поживаете вы, устад, бодры ли? Я привез приятную весть — казна для нас открыта, его высочество приложили печать к проекту…
— Поздравляю! — взволнованно проговорил Заврак, — Значит, можно закладывать фундамент, — сказал Исфагани.
— Да, — вздохнул зодчий.
— Взгляните-ка сюда, — Исфагани развернул бумагу и разложил ее на низеньком столике. — Вот печать Улугбека. А из трех вариантов выбран, конечно, ваш. И сам Улугбек, и с десяток зодчих, рассмотревших проекты с первого же взгляда выбрали именно этот. Я и слова промолвить не успел, как его высочество указал на ваш вариант: «Это создал Наджмеддин Бухари. По множеству прямых линий, изобилию изразцов и майоликовых плит на порталах, сводах и куполах можно сразу же угадать руку Наджмеддина Бухари. И как это прекрасно — ничем не повторяет медресе Герата, а сохраняет особенности самаркандских строений». Они тщательно рассмотрели и другие варианты и в проекте ваших учеников одобрили строение двойных худжр, а в моем то, что ханаки находятся рядом с воротами. «Если господин зодчий одобрит наши пожелания и примет эти незначительные поправки, мы утверждаем проект, — сказал Улугбек. — Денет дадим, сколько потребуется». Теперь нам остается только найти побольше мастеров и дружно приняться за дело…
— Прекрасно, — промолвил зодчий, — перенесем проекты худжр и ханак в этот чертеж. Так наверняка будет лучше. — Он взглянул на Исфагани — Ну, поезжайте отдохните, вы проделали немалый путь! Завтра, когда снова приедете сюда, не забудьте захватить, если можно, все книги по астрономии, какие только у вас найдутся. Особенно обяжете, если найдете книги Бируни и Руми. Мне сейчас необходимо перечесть их. Во время бурана в Халаче у меня пропали эти книги, а в них есть кое-что, что нам сейчас очень и очень понадобится. В словах его высочества есть мудрость: обилие изразцов и мозаики, прямые линии — это то, о чем я много думал. И еще узоры гирих — геометрические узоры. Своды алтаря, лазуритовая мозаика орнаментированы утренними звездами.
