привычке уходить в недельные запои. Салима по ночам вздрагивала и испуганно просыпалась, когда он в полубреду как будто продолжал писать свою книгу:
– Нет, – невнятно бормотал он, – так не пойдет, врешь, врешь, дорогой, так не бывает… Не пойдет, так… Уххх, Мустай, ну Мустай Карим, как он так легко пишет, как?
Потом, кое-как придя в себя, сильно переболев, опять садился за свои рукописи и говорил, что все, что он сейчас пишет, он продумал, когда был вне себя…
– Вот и свершилось! Свершилось то, о чем всю жизнь мечтал наш папа! – начала свою застольную речь дочь Галима, высоко держа над собой небольшую книгу в зеленой обложке. Ей, как редактору районной газеты, доверили вести семейное торжество.
За столом плотными рядами сидели все дети Ислама и Салимы. Дочки с зятьями, два сына со снохами. Младшая дочь, еще школьница, возилась во дворе с многочисленным шумным и дружным отрядом внуков и внучек. Внуки постарше на веранде готовили традиционный концерт к таким застольям. Теперь в доме хватало места всем. Большой двор, гора недалеко от дома, сад, огород стали любимым местом детских игр. А большой сеновал с душистым сеном – летним ночлегом.
– Целых четыре года наш папа трудился над этой книгой. Исписал не одну пачку бумаги, раз десять ездил в Уфу на редколлегии. Сколько выслушал критики, получал разгромные рецензии, раз пять все переписывал и перепечатывал. Но он все выдержал, выстоял, добился признания, совершенствовался, доказал свою состоятельность. Два года ждал очереди на издание, и вот перед вами плод его трудов – первая книга нашего отца! И вот смотрите, обложка у книги зеленая. Кто не знает, рассказываю – когда папа еще был подростком, во сне увидел, как в лесу от родника идет зеленый свет. Когда он подошел ближе, увидел, что этот свет идет от книги с зеленой обложкой, он взял ее в руки и проснулся. Наш дедушка так разъяснил его сон: мол, вся твоя жизнь будет связана с книгами, а может, и сам будешь их писать. И вот вам пожалуйста – книга с зеленой обложкой! Давайте все дружно за это выпьем!
Над столом раздались звон бокалов и возгласы радости и одобрения.
– Вот и в нашей семье свой писатель! Был учитель, художник, музыкант, а теперь и писатель! Вот бы и наши дети стали похожими на нашего отца! – радовалась Закия.
– Будут! Вон смотрите, какие они концерты нам каждый раз показывают – и поют, и пляшут, и стихи рассказывают! – вставила Земфира.
– Ҡайным (тесть)! – весело и искренне радуясь, сверкая прищуренными глазами, начал самый старший зять, муж Закии Джавдат. – А писатели должны сено косить? – Все засмеялись, поняв, на что он намекает. В последние годы свое частое отсутствие на покосе Ислам объяснял творческим кризисом. – А то пока ты четыре года писал книгу, мы привыкли без тебя обходиться! Соскучились по твоим шуткам и чудачествам.
– Да, – поддержал его Нурмухамат, муж дочери Лилии. – Скучно стало без тебя, не от кого прятать в кустах трехлитровку да тайком ходить и причащаться!
– Не радуйтесь, привыкли – вот и косите сами, а я завтра же начну новую книгу!
– Нет, папа, – вставила Закия. – Давай не завтра, а только после покоса. Ишь, опять решил отлынивать!
Глядя на веселящееся застолье, Салима радовалась тому, что все дочки, зятья, внуки очень дружны. Слава Аллаху, все при деле, выучились. Все пошли по стопам отца – учителя, журналисты, художники. Все вовремя вышли замуж и поженились, родили чудных внуков. Друг без друга не обходятся, всегда приходят на выручку. И тут Салима резко вспомнила те события в Белорецке, когда семья Шариповых просила отдать им дочь Земфиру, и посмотрела на нее – она сидела вся хорошо одетая, большеглазая, с копной кудрявых черных волос, выучилась сначала на воспитательницу, потом стала психологом с высшим образованием. Рядом муж, две красавицы дочери бегают во дворе, приехали на своих «Жигулях». И как могло бы не быть ее вместе с ними, как? Каким бы ни был Ислам иногда несносным, но его любовь к детям перекрывала все его недостатки.
Вот только, думала она, что они и представить себе не могут, каково ей было выдержать эти четыре года. Лучше десять покосов подряд, лучше трудиться по дому не разгибаясь, чем терпеть все эти творческие муки мужа. Сколько он получал писем с отрицательными рецензиями: «Вы пока как неумелый строитель, можете правильно класть кирпичи, но весь дом у вас не получается. Вы не видите, каким он выйдет. Думаю, что вы зря потратили столько времени, строя дом, который у вас не получается», – писал именитый, известный писатель. Сколько раз порывался все написанное сжечь, сколько опорожнил спиртного, прежде чем книга вышла в свет. И самое главное – Салима, верившая в то, что все, что написано писателями, – правда, прочитав его уже готовую книгу, разочаровалась во всем: оказывается, что все книги придуманы такими же, как ее муж. С тех пор она перестала читать книги, а верила лишь газетам – там не обманешь, там написано все, что происходит на самом деле.
– А теперь торт! – восторженно объявила Галима, и в конце застолья дочка Лилия, умелая и признанная кондитерша, унаследовавшая от отца художественные способности, торжественно внесла необычный торт: на красивой лужайке, усеянной цветами и ягодами, лежала раскрытая книга с зеленой обложкой.
12
Жизнь продолжалась, полная привычных деревенских трудов и забот. Ислам, все еще работая в школе, с нетерпением ожидая выхода на пенсию, вдохновленный изданием первой книги, продолжал писать свою прозу. В осенний день, оторвавшись от печатной машинки, решив подышать и размяться, вышел во двор. Взяв в руки метлу, прошелся по доскам настила двора, поправил дрова в дровянике и вышел за ворота. Привычно оглядев панораму села, сел на скамейку перед избенкой. Порадовался дружно взявшимся кустарникам калины в саду – в них наливались соком упругие ягоды.
На свежем воздухе обдумав, как дальше продолжить повествование, он встал и только хотел идти в дом, как из-за угла появилась фигура пьяно пошатывающегося его бывшего ученика из Худайбердино – Мухамата, братишки того самого Ярмухамета. В отличие от брата он был спокойнее и учился чуть лучше. Сейчас хорошо трудился на делянке, числился среди лучших работников. «Что это он средь бела дня пьяный разгуливает, а как же работа? Прогулял, что ли?» – подумал Ислам и с желанием пожурить своего бывшего ученика остановился.
Мухамат же, увидев уважаемого учителя, выпрямился, поправил воротник рубашки, приосанился, сплюнул сигарету.
– Здравствуйте Ислам-агай, – пьяно улыбаясь, хрипло пробасил он. – Давненько не видел вас. Как вы, как Салима-енге?
– У нас-то все хорошо, только вот ты что-то прямо днем пьяный ходишь. Почему не на
