16. По отбытии назначенного срока штрафники представляются командованием роты Военному Совету армии на предмет освобождения и по утверждении представления освобождаются из штрафной роты.
17. Все освобождённые из штрафной роты восстанавливаются в звании и во всех правах.
18. Штрафники, получившие ранение в бою, считаются отбывшими наказание, восстанавливаются в звании и во всех правах и по выздоровлении направляются для дальнейшего прохождения службы, а инвалидам назначается пенсия.
19. Семьям погибших штрафников назначается пенсия на общих основаниях.
***
На время формирования и короткой учёбы по тактике и стрельбе штрафному батальону отвели заброшенный глиняный карьер, в штольнях которого вмещалось до тысячи человек.
- Мы теперь прямо пещерные люди… - думал комбат майор Калмыков, возвращаясь после посещения полкового КП.
Начальник штаба полка поставил перед ним боевую задачу: пока переменный контингент батальона находится в пути, набрать постоянный состав командиров рот и взводов. Ознакомив майора с необходимыми документами, он сказал:
- Солдаты у тебя будут меняться часто, а вот командиры должны быть проверенные.
- Где их брать?
- Можешь, кого угодно агитировать перейти к тебе, - заикаясь, сказал бывший учитель географии. – Сам знаешь – дело новое.
- Так точно!
- Приказ Ставки недавно вышел, подобного опыта ни у кого нет.
- Вот и я сомневаюсь, получится ли у меня…
- Думаю, ты справишься. – Посмотрев майору в глаза, твёрдо произнёс начштаба. – Недаром именно тебя рекомендовал комдив на новую должность.
- Буду стараться оправдать доверие!
Новоиспечённый комбат штрафбата быстро набрал подходящих людей из офицеров дивизии, используя нехитрый приём:
- Срок выслуги в званиях сокращается наполовину.
- А довольствие?
- В двойном размере.
Начальником штаба он выбрал старшего лейтенанта Николая Лобанова, заместителем по строевой и боевой части - капитана Кукина.
- Комиссаром батальона назначен майор Фёдор Калачёв. – Сообщил Калмыков командирскому составу.
- Толковый политработник! – мнение офицеров оказалось однозначным.
Командиром первой роты назначили старшего лейтенанта Ивана Петрика; 2-й командовал старший лейтенант Крестьянинов; 3-й - капитан Шатурный Николай, сибиряк из Томска и пулемётной - отважный Александр Жадан.
- Теперь остаётся ждать прибытия контингента!
- Кого же нам пришлют? - гадали командиры.
Прошёл наивный слух, что календарный зачёт службы в штрафном батальоне идёт год за шесть лет! Офицеры хотели, как можно раньше приступить к несению служебных обязанностей.
- Штрафные батальоны, как известно, созданы по образцу немецких. – Выпив сто грамм водки, сказал замполит. - Перед нами, кстати, под Харьковом стояли немецкие штрафники.
- Завтра пригонят наших соколиков.
Наутро разношерстную толпу штрафников, под усиленным конвоем привели «энкавэдэшники». Они сдали их под «личную ответственность» майору.
- Повезло нам! – присвистнул он.
Вечером командиры знакомились с делом каждого штрафника. Среди них офицеров от младшего лейтенанта до старшего - под сто пятьдесят человек, все осуждены за «нарушения воинской дисциплины», за драки, «прелюбодеяния», за то, что утопили танк, направляясь «попутно» в деревушку к знакомым девчатам.
- Даже из наших войск в Иране попали к нам два лейтенанта, которые подрались на квартире пожилого командира полка из-за его любвеобильной молодой жены. – Удивился комиссар и перелистал несколько дел. - Лейтенантам дали от одного до трёх месяцев штрафного.
- Эта рота элитная, - задумчиво произнёс Калмыков, - думаю, не подведут лейтенанты!
- Есть несколько боевых сержантов, в основном побывавшие в плену.
- Вот обратил внимание на одного кадра. – Особист помахал тоненькой папкой. – Григорий Пантелеевич Шелехов.
- А что с ним?
- Отбывал наказание по 58-й статье. – Читал капитан далее. - В августе 1941 года попросился на фронт. В первом же бою подорвал фашистский танк.
- Молодец!
- В составе 33-й гвардейской дивизии сражался на Дону.
- А к нам за что?
- После окружения дивизия оказался в плену. – Особист Дмитрий Проскурин, в звании капитана госбезопасности присвистнул. – По его словам он ударил по лицу немецкого офицера добившего раненого товарища.
- Даже так… - уважительно сказал Калмыков. – Его же должны были расстрелять?
- Говорит, что повели на казнь, но палачом оказался знакомый казак. Будто бы отпустил…
- Повезло!
- Тёмная история.
- Точно, за ним глаз да глаз нужен.
… Вторую роту сформировали из двухсот «гавриков» - питерских и одесских рецидивистов, которым заменили штрафным батальоном длительные сроки отбывания наказаний в тюрьмах и лагерях.
- Ишь ты, - покачал головой комбат. - Несколько привезены с приговорами к смертной казни - расстрелу.
Это оказались профессиональные медвежатники, аферисты, громилы по квартирам и налётам, но умнейший и наглый народец.
- Рассудительные, технически образованные, всё же такие механизмы, сейфы в сберкассах, вскрывали. – Делился своими наблюдениями майор. - Им лет под тридцать, физически крепкие.
Как бывшие заключённые объяснили своим командирам, одессит - это русский, грек, украинец и еврей примерно в одинаковом соотношении…
- Анекдоты рассказывают - от смеха упадёшь.
- Как бы после плакать не пришлось…
3-я рота - «басмачи», двести человек таджиков, туркмен и ещё откуда-то из Средней Азии. Они все «бельмей», по-русски якобы не понимали поначалу. Их поручили Николаю Шатурному, сносно говорившему по-таджикски.
- Делают вид, что меня не понимают. – Расстроился Николай и предположил: – Может действительно я язык забыл?
- Мутят они просто, не хотят воевать.
- Всё одно заставим…
Каждого из штрафников пропускал через свои руки, допрашивал, вездесущий Проскурин.
- Контингент ещё тот! – огорчался он и выбросил окурок. – С такими солдатами мы точно навоюем…
В большом котловане провели митинг с вновь прибывшими. Слово предоставили командиру. Вот где, пожалуй, пригодились его познания, почерпнутые из приключенческой и криминальной литературы всех времён и народов.
- Главное, - думал он накануне, - найти подход к их сломанным душам…
Участвуя в смертельных боях Калмыков, смог почувствовать и понять нутро человека, пусть даже и преступника.
- Так вот, объявляю: с этого часа тот, кто состоит здесь, в батальоне, не преступник, не вор, а воин Советской Родины, её защитник. – Начал он свою речь. - И чтобы я не слышал слова «штрафник» - мы здесь все равны, и если придётся умереть в бою за Родину, то на равных!.. Вы обыкновенная отборная часть. Теперь давайте отличаться, кто заработает доблестью, считается отбывшими наказание. Какое задание получено - в огонь и в воду… Моё слово - закон, живём строго по уставу.
Подневольные солдаты воспрянули духом. Началась ускоренная подготовка батальона к обороне Сталинграда.
- Ещё вчера мы сидели глубоко в тылу, а сегодня немец сам к нам допёр.
- Значит, быстрее готовиться к встрече надо.
Как назло, рядом встал из резерва до распределения батальон связисток. Да каких: одна краше другой! Питерские «блатные» бросились к комбату, комиссара Калачёва они избегали.
- Просим разрешить пригласить в гости девчат-связисток, только на один вечер, в наши «штольни». – Усмехаясь, попросил щуплый «карманник» по кличке «Батон».
- Вам, гражданин начальник, приведём самую красивую! - предложил его подельщик «Семафор».
- Доставим лучшую «шмару». – С достоинством сказал неразговорчивый рябой «урка».
Калмыков крепко задумывался. Честь советского офицера требовала ответить на наглое предложение решительным отказом, но за год войны майор насмотрелся всякого. Он знаю, что если отказать соскучившимся по женщинам блатным, то в бою первая же пуля будет его!
- Что делать?.. Придётся разрешить, но при этом достать словом до души! - Майор сделал вид, что усиленно размышляет. - Иначе беды не избежать ни им, ни мне. Подгуляют, разберутся по парам…
Недавние «зэки» стояли рядом, переминаясь от нетерпения с ноги на ногу. Выдержав необходимую паузу, как бы неохотно комбат предложил:
- Одно главное условие: тишина и никаких излишних возлияний, товарищи!
- Всё будет тихо, как в раю…
- В полночь чтобы в расположении батальона никого из связисток не было.
- Замётано командир.
- Мне же не положено быть при вашем бале-маскараде!
- Нет проблем! - Сто благодарностей прозвучало в адрес мудрого командира.
Ночь прошла наполовину весело, но к утру всё закончилось мирно-тихо.
