охнули все. Практически одновременно. Скиф умудрился держать тарелку, продолжать есть и раздавать налево и направо предположения и указания:
– Я же говорил, что снайпер уходит в кусты, нехер работать с позиций…
– Заткнись, бля, – шикнули на него, подтолкнув под руку. Он опрокинул на десантный тельник свекольные разливы. Златогор рванулся к домику, но Чип осадил. Присев на корточки, он поднес рацию к бороде.
– Медведь, живой?
Крупнокалиберная пуля ударила в кладку второго этажа, облако красной пыли, визг рикошета.
– Живой. Кажись, попал.
– Не сомневаюсь, не ссы, братик, сейчас вытащим.
– Я в джип попал.
– Бля. – Скиф закатил глаза. – Вангую: поели борщика.
Две пули – одна за другой – треснули в мансарду. Докатился топот пулемета. Народ самопроизвольно рассредоточился, растянулся вдоль стены, кто-то спрыгнул в недоделанную траншею, а кто-то забился под гаражный навес под прикрытие виноградной лозы. Тарелок не выпустил никто. Укропы продолжили разбирать мансарду.
– Бля-а. – Златогор схватился за голову.
– Не бзди, братик, – успокоил Чип.
– Да с Медведем все в порядке, он на втором этаже. На чердаке «Цейс» 41.
– Медведь, ты как? – спросил Чип.
– Нормально, братик, сижу за мешком, чай пью.
Высокая кирпичная труба вдруг осыпалась с одного бока, демонстрируя закопченные внутренности.
– Срисовали? – На коленях подполз Дракон и сел прямо на землю, поправив предварительно поджопник. Златогор возразил:
– Не должны, работаем из глубины. Укропы даже звука не слышат. Поверь.
– Ну, я-то верю, а они не очень. – Дракон показал в сторону «Фасада». Но, словно подтверждая слова Златогора, КПВ перенес огонь на соседние домики: сначала ударил по горящему строению второй линии, а вскоре заплясал на позициях Немо.
– Медведь, как обстановка? – спросил Чип чуть погодя.
– Хорошо.
– Что на «Фасаде»?
– Джип, пока я прятался, укатили. Надо было доработать.
– Не жадничай, братик.
– Жалко.
Златогор стряхнул с кителя свеклу.
– Пойду…
Едва он поднялся, раздался хлопок жирного сто двадцатого калибра – знак особого уважения. Все девять человек заорали одновременно:
– Выход!..
* * *
Уже в подвале, рассматривая сигаретные искры, Чип туго соображал, что он упустил. Конус света от зафиксированного в центре подвала фонаря выжигал на потолке белый круг, в прорехе между плитами – кружева паутины. Лица режут глубокие тени. Мины падали с кратким интервалом. Среди мощных ударов сто двадцатых «Василек» 42 казался хлопушкой, но сыпал кучно. Противник с точностью не заморачивался, качал наводку. Но вот стены дрогнули от близкого попадания, Чип застонал:
– Борщ, забыли борщ, – под общий вздох нечеловеческого горя. С потолка посыпался мусор. Дракон подал голос из черного угла:
– Д-30 43 подтянули. Траектория настильная, в стену положат и…
– Моменто морэ, – продолжил Скиф.
– Не каркай, – обрубил Чип. Скиф сместился к дыре в полу, которая вела под фундамент. Вдруг мощно ухнуло, мешок с землей у духового окна пополз вниз, запуская струю света и клубы пыли. Даже оптимисты надели каски.
– Пидорасы, блядь, – заголосил Скиф, – ноги им рвать и кишки по деревьям развешивать. Попади они мне в руки! Призывники хуевы, мамины дети, ебашить в юном возрасте, пока к онанизму не привыкли. Я говорил, что снайпер никогда из располаги не работает. У нас в Чечне постоянно такая хуйня была: приедут светлоликие из Москвы, уебут кого, а потом – лови ответочку…
– Медведю слабо сказать? – холодно поинтересовался Златогор.
– Да без проблем, – огрызнулся Скиф. Чип вмешался:
– Есть задача, Скиф. Они работают. Отсюда «Фасад» как на ладони плюс дорога до самого поворота. Сечешь?
– Все равно это уебанство.
– Тогда так. – Чип заметно напрягся. – Я парням место показал. Устраивает? Достало, что укропы как дома ходят, чуть ли не с флагом. Ты что, сюда жрать от пуза приехал? Спать уютно? Не нравится – возьмешь свой АГС и двигай на «мыс». Работай по правилам, которые сам придумал. – Скиф заметно скис. – Ну что, добро на работу выпрашивать? – Чип показал рацию. Вдруг шарахнуло так, что показалось – перекрытие не выдержит. Фонарь упал, свет воткнулся в стену. Из темноты кто-то прохрипел:
– Как бы не подошли…
– Дейл на «глазах», – успокоил Чип, но голос треснул.
– Слишком здорово хуярят. Не к добру.
– Медведь, походу, хорошо попал.
– Как затихнут, все по местам, – велел Чип.
– На «мыс» без досмотра нельзя, там укропы бродят, могут подминировать, – высказался Скиф невпопад. – И надо фланги прикрыть, чтобы ночью не вырезали…
Чип дотянулся до фонаря и посветил в его сторону. Скиф стоял в эвакуационном колодце: только каска над люком, часть круглого лица, жидкая окладистая борода, белые плечи в десантном тельнике.
– Хорошо, братец, – засмеялся Чип, – заведем туда взвод «тяжелых».
– Там блиндаж только для двоих.
– Да ну!
Серия из трех снарядов рухнула рядом. Скиф втянул голову в плечи.
– Медведь пропал, – сказал Чип вполголоса, Златогор мрачно кивнул. Скиф попробовал прокомментировать, но благоразумно проглотил слова на вдохе. Они молча слушали канонаду, ловили спинами вибрацию стены. Через целую вечность Дракон проворчал:
– Все это, конечно, хорошо, но проебать ведро борща… Как же я их всех ненавижу. Пидры чубатые.
Вороги ответили кучным залпом. Время остановилось, обволакивая участников сцены; шепот ни о чем, треск бетонной плиты и кирпичной кладки. Иногда оглохший Дейл кричал обстановку, раскладывая по матери генеалогическое дерево командиров «Фасада», союзную арту и Минские соглашения вместе с ОБСЕ. Вскользь поинтересовался судьбой борща и, получив обескураживающий ответ, обложил анализами достоинства брата-близнеца и его «свиту, что сейчас шкерится в мягкой плацкарте».
Неожиданно на лестнице, ведущей в подвал, раздался топот, и никто не успел толком напрячься, как в затхлое помещение вломился… Медведь. Чумазый, всклокоченные волосы, китель в разводах, но рука крепко сжимает ручку закопченного ведра.
– О-о, а что это вы здесь делаете? Глядите, что у меня есть. – Он солнечно улыбался. А из простреленного ведра брызгал, тек, сочился борщ. Чип едва не расплакался.
– Братик, родной!
* * *
Ведро опустили в центр, заткнули дырки пальцами и ладонями. Застучали кружки, ложки, котелки – до чего дотянулись руки.
– Надо же, не остыл.
– Я сам чуть не остыл, – сказал Медведь. – Домик осыпался.
– Телескопу хана, – простонал Златогор.
– Завтра запчасти соберем, спишем, – отмахнулся Медведь. – Винтовку чуть не закопало – это да, еле вынес.
– Братик, ты красавчик, – сказал Скиф, хотел похлопать по плечу, но не смог. Одна рука зажимала осколочное отверстие на ведре – овальное, с указательный палец толщиной, – другая черпала борщ эмалированной кружкой.
– Красавчик, конкретно, – подтвердил Чип, загадочно посмотрев на Скифа, а потом – многозначительно – на остальных. В контрастном объеме подвала улыбки казались грубо вырезанными масками: адский театр – клыки, чавканье, утонувшие в глазницах зрачки. Вдруг рация зашипела, вмешался Дейл:
– Ало, мужчины! На «Фасаде» горе: Медведь большую шишку завалил. На чате соболезнования, пуканы горят. Валят на роту бурятских снайперов. Гы-гы.
– Да ладно! – охнул Чип.
– Полковник – герой Майдана. С ним двоих шестерок зацепило.
Известие вызвало ажиотаж, Медведя поздравили, прозвали бурятом. Скиф жевал молча, замкнувшись. Наконец капнул яду:
– А чему вы радуетесь?
– ?
– Полкáшу нам не простят, – но кивнул на Медведя.
– Немо тоже равняют, братан.
– Дачи – в говно, на первой линии ни одного целого дома.
Кто-то протянул:
– Эх, были времена.
– Были. – Скиф с грустью обвел взглядом родные стены. Будто прощаясь. Но после вздоха согласился: – Круто, Медведик. В Войну за такое дали бы орден.
– Героя, – сказал Дракон.
– Героя – за борщ, – растаял Скиф. Люди засмеялись.
– Дейлу оставьте, – велел Чип. Ложки остановились, мгновение в светлом кругу повис упрек, но тут же сгинул.
Канонада затихала. Приходы сместились в сторону Обозного. Интервал увеличивался. Тяжелые стодвадцатки 44 редко ухали между пачками легкого восьмидесятого калибра. Парни тесно сгрудились, зажимая пальцами многочисленные отверстия на ведре, – ложки уже скребли дно, – и шумно ели. Фонарь светил в потолок словно костер, превращаясь в ритуальный круг, в котором ничто с тобой не может плохого приключиться…
Тихо. До звона в ушах. На фоне – треск лопающегося в огне шифера. Чип спросил в рацию:
– Дейл, все?
– Похоже.
Он встал первым и положил автомат на сгиб локтя.
– Ну что, буряты, пожрали? Погнали по местам.
Поцелуй на Счастье
Снег серый, с синим оттенком. За полем чернеет жидкая полоска деревьев: не лес – заградительная полоса. Клочья пересохшей полыни торчат тут и там резкими мазками. Разбросаны кляксы свежих воронок. Он поднял лицо, щеки и нос в колючих снежинках. Ноздри раздражает запах взрывчатки. Уши словно забиты ватой.
