даже больше…»
Трое бойцов, соблазнившись ледяной водой, напились втихую. Но в пути соленая вода дала о себе знать: бойцы схватывались за животы и по очереди бегали за ближние барханы.
Командир отделения невесело шутил:
— Ну, езжайте обратно, попейте еще ледяной водички.
— Хорошо, что вытерпели, а ведь тоже хотели глотнуть, — переговаривались меж собою бойцы.
— Товарищ командир, что случилось с конями? Ведь за ними идти невозможно, задохнешься! — весело улыбаясь, подтрунивал надо мной уполномоченный Попов…
Ехали весь день, сделав лишь небольшой привал. Люди и кони, разморенные дневным зноем, нуждались в хорошем отдыхе. Жара понемногу спадала, но не приносила бодрости, изнуряла духота. Люди понимали, что нужно двигаться и двигаться вперед форсированным маршем.
Выбрав место, где можно покормить коней и бойцов, мы остановились на привал. А с наступлением темноты снова продолжали свой путь.
Вокруг — тишина пустыни, только слышен топот нор наших коней…
На темном фоне неба высоко-высоко мерцали мохнатые звезды. Изредка стремительно проносились по небосводу метеориты, оставляя длинные огненные хвосты.
Проводник наш указал рукой на пролетевший метеорит и весело сказал:
— Посмотрите на летающих огненных змей!
— Жеке, попросите бога, чтобы он послал побольше таких змей на басмачей, — подшутил Попов.
Шутка не вызвала даже улыбки на измученных лицах. Царило гнетущее молчание.
Время перевалило за полночь. Южный слабый ветерок принес легкую прохладу. Дышать стало свободнее, и уставшие бойцы почувствовали себя бодрее.
Вдруг справа от нашей колонны неожиданно раздалось ржание лошадей.
Мы остановились. Я подумал:
«Кто может быть здесь? Населения нет, могут быть только басмачи».
Выслал разведку. Через некоторое время отчетливо послышался топот копыт — всадники удалялись.
Не дождавшись возвращения разведки, наш взвод быстрым аллюром ринулся в погоню. Но через несколько минут мы встретились с нашей разведкой. Бойцы доложили:
Товарищ командир, не могли установить в темноте: то ли конные басмачи ускакали, то ли табун одичавших лошадей. Умчались на запад.
Было решено: продолжать преследование.
Взвод с обнаженными клинками галопом пошел в погоню. В ночной тишине гулко гремели копыта. Вскоре в одной из котловин мы настигли и окружили «беглецов». Это был табун одичавших лошадей. Они сбились в кучу, глядя на нас испуганными глазами и тяжело дыша.
Утром разведка прочесала местность, басмачей не обнаружила.
Когда мы вернулись на то место, где оставался наш проводник, увидели такую картину: Жеке уложил рядышком обоих верблюдов и занял оборону. На громадном горбу одного животного лежала заряженная винтовка.
Попов заливисто расхохотался:
— Жеке, вы здорово организовали круговую оборону. А верблюды — ведь это прямо неприступная крепость!
Проводник встал, отряхнулся и обнажил в подкупающей улыбке белые зубы:
— Я оборону держал прочно. А патронов у меня хватило бы на целый месяц.
Ночной скучный поход, равномерное покачивание в седлах, изнуряющий дневной зной очень утомили бойцов. Но ночная атака на табун лошадей разогнала сонливость, всколыхнула людей. Теперь слышались шутки и звонкий смех.
Сделали небольшой привал и двинулись дальше. Проехали более десяти километров и перед нами открылась гористая местность.
Протянув руку вперед, Жеке сказал:
— Товарищ командир, вот это и есть урочище Босого. Здесь колодец с пресной холодной водой. Когда пьешь — зубы ломит. Такая вода в этом районе — редкость.
Бойцы оживились. Улыбки засияли на их лицах, они любовно похлопывали своих лошадей:
— Не горюй, дружок, через полчаса напоим вас, сколько душе угодной.
Люди знали, что в такой местности всегда найдется вода.
Урочище Босого представляло собой обширную котловину, окаймленную с востока крутыми скалами, с юга — невысокими горами с остроконечными вершинами. Они постепенно переходили в пологие холмы. Вершины гор, отполированные ветрами, поблескивали на солнце. У подножия росли низкие колючие кустарники терескена и еще какая-то незнакомая нам растительность. В эту котловину вела узенькая, еле заметная тропинка между двух обрывистых холмов.
Мой помощник Хорошаев, улыбаясь, сказал:
— Этот проход очень похож на Бухарские ворота, только не закрывается. Видно, банда еще не успела навесить ворота.
Жеке заметил:
— По преданию наших предков эта котловина когда-то была заполнена водой, но вода куда-то ушла.
По всем признакам здесь действительно было небольшое озеро — километров десять длиной и километра четыре шириной. Ракушки и песок ясно доказывали это.
Я спросил проводника Жеке, как он, неграмотный человек, без карты и компаса знает все пути в этом безлюдном и обширном крае от Каспия до Аральского моря.
Он, хитро улыбнувшись, почесал затылок. Было видно: очень доволен такой похвалой.
— Сынок, я исколесил эти места вдоль и поперек с байскими гуртами. Трудности и мучения легко не забываются. Даже мои дети этого не забудут. Только при Советской власти казахская беднота увидела справедливость и хорошую жизнь. Теперь мы дышим полной грудью. — Глубоко вздохнув, он добавил:
— Рахмат Ленину-ата!
За разговорами не заметили, как по тропинке подъехали к надгробному памятнику — мазару — высотой метров шесть. Он был искусно сооружен из глины. Над памятником возвышалась башня-минарет, куда можно было подняться по ступенькам. Вокруг мазара виднелось очень много старых могил, заросших чахлой, колючей травой.
Солнце поднялось высоко, начало припекать. Наши кони требовательно ржали, толкали мордами своих хозяев — хотели пить.
Я спросил Жеке:
— Где находится колодец?
Он без колебания указал пальцем в сторону лондины, неподалеку от мазара.
— Пойдемте, Жеке, посмотрим колодец. Может быть, басмачи всю воду выпили и нам не оставили ни капли.
Мы подошли к колодцу в старом русле реки.
Я заглянул в него. Глубина — метров пятнадцать. На дне поблескивала вода, и на душе стало легче.
— Теперь заживем, Жеке!
В ответ проводник засмеялся и пригладил свои усы.
— Где есть еще колодец?
Он указал на восток, на еле виднеющийся холм, примерно в десяти километрах.
— Там есть колодец, но вода очень соленая и для питья не годится. Есть пресный, колодец километрах в пятидесяти-шестидесяти, за этой горой, — он указал на юг.
я обошел окрестности колодца. Всюду конский помет, следы, пепел костров, обглоданные бараньи кости. Все это говорило о побывавших здесь недавно басмачах. Следы уходили в горы, на юг.
Фельдшер снова взял пробу воды. Выставили наблюдателей, коней поставили в лощину, в укрытие.
— Попов, взгляните, что скажете на это? — я показал на следы вокруг колодца.
— Я думаю, что здесь стояла банда. Их здесь было много.
— Вызвав проводника, я обратился к нему:
— Жеке, вы мудрый аксакал. Кто здесь мог быть, что вы на это скажете?
— Э-э! Это наши «друзья», которые нас ждут и хотят угостить бешбармаком.
Мы все засмеялись.
— Хороши друзья! Они снимут твою голову, дай им только возможность, — улыбнулся Попов.
— Пойдемте, товарищи, подкрепимся последним НЗ (неприкосновенным
