землю?..
Предводитель вызвал несколько джигитов, приказал:
— Трое езжайте на разведку вон к тем холмам (он указал пальцем), а двое направляйтесь прямо в то место, где увидели аскеров, исчезнуть они не могли.
Разведчики осторожно двигались по указанному направлению. Один из них сказал:
— Слушай, друг, аскеры хитрые. У них много метких стрелков. За целый километр убивают. Вот сейчас выстрелят — и прощай белый свет! И зачем аллах создал нам такую жизнь!
— Кто виноват в этом? Мы сами. Зачем шли против Советов? — сказал другой.
— И верно, что они нам плохого сделали? Однажды я слушал приезжего уполномоченного района, он был коммунистом. Говорил, что все люди равноправны и что Советы любят тех, кто честно трудится. Они хотят строить хорошую и богатую жизнь. Советы борются с бандитами. А мы с тобою кто? Бандиты мы! Грабим, убиваем. Скоро и наши кости будут валяться на барханах. Правильно я говорю, друг?
— Правильно, об этом я думаю больше месяца. Скоро я убегу. Вот увидишь! — Он тяжело вздохнул. — Ох, аллах, прости нам наши грехи!
— Ну, мы совсем разболтались, как у себя дома. Аскеры не стреляют. Заедем за холм, в укрытое место и понаблюдаем.
Никого не обнаружив, один из них обрадованно произнес:
— Слава богу, аскеров нет, а то у меня душа в пятки ушла.
Предводитель банды с нетерпением ожидал возвращении своих разведчиков. Когда они появились, он облегченно вздохнул:
— Ну как? Где аскеры?
Разведчики сообщили, что аскеров не видели, а только видели их следы, уходящие к базе.
Предводитель на мгновение опешил.
— Значит, они перехитрили нас! Сейчас же в погоню! Там их встретят наши джигиты! Только вот аскеры все наши планы перепутали, а то к обеду мы уже были бы у колодца Босога.
— Тахсыр, аскеры не только перехитрили нас, они у нас в тылу, — сказал один пожилой басмач. — Нападут — и конец нам.
Предводитель нахмурился. Ему были неприятны эти слова, но про себя подумал: «Он прав».
— Да, надо спешить к своим. Ну, быстро по коням. Быстро, быстро.
Многие басмачи, не понимая в чем дело, вскочили на коней и ждали приказания своего главаря.
— Дорогие мои джигиты, аскеры перехитрили нас. Мы проспали все. Возможно, там идет бой. Нам срочно нужно ехать на помощь. За мной, галопом!
За несколько километров они услышали выстрелы со стороны базы, а потом увидели поспешно отходящих басмачей;
Предводитель пытался остановить бегущих:
— Стойте! В чем дело?! — кричал он, размахивая камчой.
Один из бегущих, еле переводя дух, заметил:
— Тахсыр, Тахсыр! Аскеры захватили все. Много джигитов сдалось в плен. Вон, видите, аскеры преследуют нас по пятам?
Главарь увидел мчавшихся кызыл-аскеров.
«Неужели разобьют и нас?» — с тревогой подумал он.
* * *
Заметив приближение крупного отряда басмачей, я быстра собрал свой взвод, Приказал установить два ручных пулемета и предупредил: открывать огонь только по приказу.
Взвод находился в укрытии.
Позже мы узнали…
Главарь басмачей, узнав о полном разгроме их лагеря, пришел в ярость. Он решил атаковать всей массой всадников, выбить нас из района базы, спасти, скот и освободить пленных.
Он обратился к своим головорезам:
— Лучше погибнуть, чем бежать от аскеров. Освободим своих товарищей, отберем богатства.
Он старался подбодрить джигитов, говорил, что еще есть возможность победить, так как их в три раза больше, чем аскеров.
Часть басмачей поддержала предводителя, но многие были не уверены в победе. И они уже строили планы спасения своих жизней.
* * *
— Товарищ командир, они идут прямо в лоб! — крикнул Попов.
— Вижу. Все же они решили встретиться с нами. Пусть идут. Держите наготове клинки.
Басмаческие кони перешли на рысь. На солнце заблестели сабли и острые наконечники пик.
Наш взвод стоял в укрытии с обнаженными клинками. Во главе каждого отделения были закаленные командиры-коммунисты.
Расстояние между взводом и противником с каждой минутой сокращалось. Восемьсот метров… семьсот; шестьсот… Все ждали. Вот-вот сейчас начнется схватка.
Бойцы молча всматривались вперед, перебирая поводья и сжимая клинки. Ждали команду «В атаку!».
На холме лежал Фетисов с пулеметчиками, часто поглядывая в мою сторону, тоже с нетерпением ожидал команды.
Противник с рыси перешел в галоп и, развернувшись, пошел в атаку с криком и гиканьем. Когда они приблизились на расстояние трехсот метров, я дал команду открыть огонь из пулеметов, а взвод ринулся в атаку.
Топот коней, шум, крики «ура», треск пулеметов — все слилось в сплошной гул, словно в пустыне поднялся ураган.
Наши пулеметы косили противника. Падали лошади, люди. Кони без всадников носились по холмам.
Бандиты, не выдержав сильного огня и стремительной атаки, повернули назад. Мы начали их преследовать.
В этой короткой и жаркой схватке часть басмачей была перебита, а часть ушла в пески.
Один из дозорных бойцов, находившийся на правом фланге, прискакал и доложил, что его напарник боец Петров окружен группой бандитов.
Я с отделением поскакал выручать его; Красноармеец яростно отбивался. Бандиты с двух Сторон наседали на него.
Наш пулеметчик открыл огонь по одной группе. Мое отделение атаковало другую группу. Часть бандитов была уничтожена. Уцелевшие скрылись в барханах, прихватив с собой коня Петрова. Дальнейшее преследование пришлось прекратить, так как наши кони выбились из сил.
Басмачи, отъехав несколько километров, стали интересоваться содержанием красноармейской переметной сумки, притороченной к седлу. Обнаружили в ней гранату образца 1914 года. Один из джигитов предупредил, что бомба может взорваться.
— Если бы она была заряжена, она давно взорвалась бы, — возразил другой. — Давай будем изучать ее. — Начал крутить и вертеть гранату. Вытащил предохранитель ударника. Ударник сработал. От испуга басмач бросил гранату. Грохнул взрыв. Было убито три басмача и две лошади, в том числе и конь Петрова.
* * *
Мы вернулись на базу, которую отбили у басмачей. Кони и люди были усталые. Но всюду слышались радостные возгласы:
— Вот здорово мы им всыпали! Только жаль, что нет курева…
Ко мне подошли фельдшер Ватолин и мой помощник.
— Товарищ командир, в котлах сварено достаточно мяса. Коням тоже корм есть, в мешках обнаружено много ячменя.
— Очень хорошо! Пусть бойцы подкрепляются. Как гласит киргизская пословица: «Ачтын тогу бар» — «После голодного дня да наступит и сытый день».
Коновод Артамошкин в большой деревянной чашке принес нам наваристый бульон с большими кусками мяса.
— Угощайтесь! Аксакалу — баранья голова. Сейчас принесу. — Артамошкин улыбался.
Мы посмеялись шутке коновода. Принялись за еду. Тут уж было не до разговоров.
Через несколько минут большая деревянная чашка была пуста.
Я вызвал помощника командира взвода и дал распоряжение согнать весь скот в одно место.
— А
