— Мы за подводой пойдем, — сказала Дарье. Дарья кивнула и ушла в дом.
— Все, что ли? — спросила она у Зойки.
Зойка повязывала платок Вадьке на голову. Вадька хныкал и норовил сорвать платок.
— Иссохни ты, — сказала Зойка и дернула его за рукав пиджака.
Дарья принялась снимать занавеску с окна, но раздумала и опять закрепила ее.
Длинная Авдотья, в овчинном полушубке, босая, пробежала по улице вдогонку за поросенком.
Уже все давно ушли на хутор, когда они спустились с крыльца. Дарья вела за руку Вадьку, в другой руке несла плетеную корзинку. Позади Зойка тянула на веревке козу. Прошли всю улицу.
У крайнего дома по стене были выстроены конопляные снопы. Часовой у шлагбаума варил на костре картошку. Поравнявшись с ним, Дарья сказала:
— Все ушли. Вы берегите тут наше добро.
— А вы наведывайтесь, — сказал часовой и пошел открывать им путь.
— Не надо, — крикнула Дарья и, пригнувшись, пролезла под шлагбаумом. — Мы придем картошку откапывать. Мы неподалеку тут.
Она зашагала быстрей, размахивая корзинкой. Потом глянула назад, остановилась, поджидая детей, а когда они подошли, спросила их:
— Кто приходил ночью?
Зойка покачала головой, сдерживая забежавшую козу, а Вадька поглядел на мать и ничего не понял.
— Спали, — сказала Дарья и снова пошла вперед.
«Привык так», — повторяла она себе. Ей представилось, как где-то в городе Михаил ездит на машине с молоденькой девушкой в берете. Он управляет машиной и рассказывает ей про свою жизнь в Зунькове.
Дарья почувствовала, как сдавило в груди, отогнала мысли и повторила вслух: «Привык так».
Навстречу по дороге приближались густой колонной люди. Уже можно было различить их. Первым шел невысокий человек без шапки, в немецких сапогах с короткими широкими голенищами, с автоматом через плечо. Рядом с ним шагал молодой паренек, сбоку бежала куцая белая собачонка.
— Партизаны! — шепнула Дарья детям. — Из лесу.
Над головами раскачивался на плечах товарищей грузный, большой человек.
«Несут. Раненый», — мелькнуло у Дарьи.
Белая собачонка выбежала вперед и тявкнула на козу. Когда идущие впереди поравнялись с Дарьей, она с чувством поклонилась им, громко, взволнованно сказала: «Здрасте». Ей ответили молча, кивком головы. Усталые, торжественные, проходили они мимо.
Дарья отступила в замешательстве на обочину.
На самодельных носилках на плечах товарищей полулежал, в немецких брюках и кителе, похожий с лица на Степана, тот самый человек, что зимой постучался в избу. Он не узнал Дарьи, а у нее кровь отхлынула от сердца. Мимо шли пестро одетые, вооруженные люди, проволокли пулемет. Напоследок позади всех прошли девушка с санитарной сумкой и пистолетом на ремне и молодая женщина с увернутым в серое одеяло грудным ребенком на руках. «Его ребенок», — мелькнуло у Дарьи. С неунявшимся сердцем, часто оглядываясь, пошла она дальше. Спустились под холм. Пояс вымерзших яблонь. Дарья первая опустилась на землю. Впереди еще холм. За ним вставало солнце. Осень золотая. В кустах дрожала паутина выцветшего бабьего лета.
Дарья прилегла на локоть. Не тоской разлуки, не тревогой за будущее ныло в груди — по-другому. Отодвинулся Михаил, и вот он уже уходил куда-то далеко, становился маленьким. Дарья представляла себе то, чего не было: темный лес и бой с немцами, партизан и себя с ними. Взволнованно цепенело сердце.
Пучок солнечных лучей застрял в кустах. Вот пробился один, ударил по босым ногам Дарьи, за ним второй, третий. Закоченело тело на сухой сентябрьской земле. Дарья встала. Статная, увядание еще только-только тронуло ее с ног: сморщилась кожа у пальцев, натянулись темные жилки.
Она оглядела детей. Вадька набрал полный платок волчьих ягод. Низом по тропинке прошел кто-то. Вадька силился рассмотреть, но кусты мешали.
— Миша! — закричал он.
— Ты чего? — вздрогнула Дарья.
Вадька смутился, бухнулся на землю и рассыпал ягоды. Зойка сидела в сторонке возле кустов, побледневшая и смирная, как всегда после припадка. Рядом пощипывала траву привязанная коза.
Они тронулись дальше.
Над канавой у дороги сидели большая девочка с короткими светлыми косичками и двое мальчишек поменьше. Они перебирали грибы.
Справа показались люди, впереди шел красноармеец.
Девочка поспешно ссыпала грибы из подола юбки в лукошко и спрыгнула в канаву. Мальчишки прыгнули за ней. Вадька оглянулся на мать и тоже спрыгнул.
Впереди шел красноармеец, а за ним выравнивали шаг несколько парней в смешанной одежде.
Едва они прошли мимо, как девочка, отдуваясь от пыли, громко сказала:
— Зятьки. Пошли в армию служить. Пылища. Мальчишки закивали головами, и все втроем они снова уселись спиной к дороге и принялись разбирать грибы.
1946
Доброй ночи (нем.).
С приветом и поцелуем с далекого Востока.
Думаю о тебе.
