Но Пон опять не раскрыл рта. Он думал о море, об огромном синем море, и в ушах у него звучал голос волн. Хорошо бы побывать у моря, потрогать его рукой. Зиеу говорила, будто по ее морю ходят, словно буйволы по лугу, огромные корабли, только луг этот синий, а корабли — белые и черные… Море оно соленое… Буйволы едят траву, а корабли — уголь, его выкапывают из-под земли…
В тот день ярко светило солнце. Пон ощупью добрел до ворот и стоял там, держась рукою за ствол сливы, которую отец посадил давным-давно, в день его рождения. Солнечные лучи, будто теплые ласковые ладони, скользили по его лицу. И в уголках его широко раскрытых глаз заблестели слезы. Впервые в жизни он плакал, ощутив свое бессилие перед пространством, доступным другим людям, обуреваемый дерзкими желаниями и мечтами.
* *
*Мать была испугана происшедшей в нем переменой. Она возвращалась теперь с поля пораньше, еще до полудня. Но Зиеу стала приходить ближе к вечеру, когда мать уходила на базар в Ныокхай.
Однажды Зиеу уговорила Пона пойти погулять к реке. Она вела его по узкой тропинке между скалами, и ступни Пона узнавали исхоженную им когда-то дорогу, а ноздри, раздуваясь, ловили прохладное дыхание воды. Ветерок, мягкий и шелковистый, словно крылья прыгуна-богомола, гладил его по лицу. Он слышал звопкий голос длинноклювого зимородка и хлопанье его крыльев перед тем, как гот стрелою бросался с неба в быстрые воды реки. Поп шагал следом за Зиеу, так когда-то он шел вместе с Ием. Шаги Зиеу были уверенными и четкими, и сам он ступал хоть и нескоро, но твердо, будто зрячий. Впервые за двадцать лет шел он вот так — спокойно и бесстрашно, чувствуя рядом локоть друга.
Ветер с реки умерял солнечный жар.
— Зиеу, а вы тепло одеты? — спросил Поп. — По ровен час простудитесь.
— Не волнуйтесь, — уверенно отвечала Зпсу, — я одета тепло.
Но на самом деле на ней была лишь блузка из коричневого домотканого полотна — Зиеу любила щеголять своим крепким здоровьем.
— Вот и река, — сказала она.
Опи остановились.
— А знаете, Поп, — голос ее сливался с шумом воды, — река у одного берега мутная, а у другого — прозрачная. Как вы думаете, почему?
— Да неужели! — только и отвечал Поп.
— Раньше вся река была прозрачная, — с ученым видом принялась объяснять Зиеу, — Но теперь в Тиньтуке построили шахту, водой промывают руду, и река замутилась.
Поп внимательно слушал ее, и ему почудилось, будто ветер доносит до него разные запахи — чистой воды и мутной.
— Не сегодня завтра, — продолжала Зиеу, — я уеду туда.
— Куда?
— На рудник. Вы разве не слышите: каждую ночь машины везут туда новых рабочих. Сейчас по всей стране идет строительство. В Тиньтуке, говорил мне мой брат Лак, добывают олово и даже золото.
Поп присел на гладкий валун.
— Значит, вы, Зиеу, будете золотоискателем?
— Да по мне, и в поле работать неплохо. Просто я люблю дальние дороги, и быть шахтером, наверно, здорово.
Шахтерский труд умножает богатство страны. Вот так-то.
— А рудник, он какой? — спросил Пон.
— Я еще и сама не знаю. Ну, и общем, там роют землю и поднимают на поверхность руду, потом, говорят, ее варят очень старательно, чтоб получилось олово.
— Это небось далеко?
— Да нет, вроде не очень. Поживу там, а после приеду проведать вашу матушку и вас.
Пон, пошарив рукой по земле, подобрал обкатанную круглую гальку, выпрямился и изо всех сил швырнул ее в небо.
— Вы, Зиеу, точь-в-точь как моя иволга, — весело сказал он. — Впорхнули сюда, а я не подрезал вам крылышки, и вот — улетаете от нас.
Особым женским чутьем она поняла, что в словах Пона кроется какой-то подвох. Но бьющая через край жизнерадостность и сила молодости легко одолели ее тревогу.
— Как у вас складно и здорово вышло! — рассмеялась Зиеу. — Вам, значит, хочется подрезать мне крылья?
Пон засмеялся еще громче ее, но в голосе его слышалось не веселье, а какая-то отчужденность человека, отделенного от жизни непроницаемой стеной мрака.
— Да нет, коли хочется улететь — летите, я и не думал вам подрезать крылья. Просто сказал так — для красного словца.
По извилистой тропке Зиеу свела Попа к самой воде.
— Отсюда, — сказала она, — я каждый день ношу на коромыслах воду.
Поп промолчал, и она, обернувшись, взглянула на него. Он стоял рядом, но глаза его устремлены были куда-то вдаль, словно он видел там какую-то другую, нездешнюю жизнь.
— А вы, Зиеу, очень красивая, — вдруг сказал Пон.
Зиеу, удивленная его словами, помолчала, потом заговорила, и голос ее звучал серьезней и строже:
— Да вы ведь и не видали меня, я — сущая уродина.
Пон изменился в лице:
— Нет, уродство, оно мертвое. А вы — сильная и люби то дальние дороги, вы не можете быть некрасивой…
Когда они возвращались, уже стемнело. Дойдя до перекрестка, откуда было недалеко до деревни, Поп сказал.
что дальше пойдет сам, ему, мол, эта дорога знакома. Он стоял и прислушивался, покуда не стихли вдали шаги Зиеу, и лишь потом тронулся в путь.
* * *
Через несколько дней Зиеу получила письмо от Лака и уехала на рудник так же внезапно, как и появилась в деревне. Пон провожал ее до большака. Зиеу, проголосовав, остановила ехавший в Тиньтук лесовоз.
— Счастливого пути, — сказал Пон.
Помедлив, он провел ладонями по огромным длинным бревнам, громоздившимся в кузове:
— Железное дерево — как на подбор… Да, шахта, должно быть, огромная.
Машина отъехала довольно уже далеко, когда Пон повернулся и зашагал к дому…
Верно говорил Пон: Зиеу, совсем как его иволга, скрылась куда-то. Просто она пролетала мимо и, услыхав его зов, опустилась сюда ненадолго. Но давно уже она не заглядывала к нему. Пон хотел было отправиться на поиски, да так и не собрался. Он остался дома и вместо возни с малютками-игрушками занялся делом, которое Зиеу, узнай она об этом, одобрила бы и порадовалась. Пон строил для людей разные машины: новый «самоходный» плуг, земледробилку, сеялку… И пусть сам он не мог уйти далеко от дома, машины его расходились по всей округе, забираясь, быть может, дальше, чем Зиеу. Из всех сработанных им машин одна лишь не имела никакого касательства к земледелию: трехколесный велосипед, где все — от рамы до ободьев и цепи — было выточено из дерева. Пон решил, что в один прекрасный день и сам он отправится в путешествие на нехитром своем «транспорте»… Кто знает, где жила теперь Зиеу, но все равно до нее не могли не дойти вести о Поне, ведь про него даже писали в газетах. А он по-прежнему просыпался с первыми петухами и для начала прикидывал, что за дела ожидают его сегодня. И мать все так же с тревогой прислушивалась к тому, как сын вспоминает девушку из киней, которая вошла в его жизнь, а потом вдруг взяла да исчезла. По ночам Пон слышал, как катили на рудник грузовики-лесовозы и ехавшие в них молодые рабочие, презирая ночную стужу, распевали песни. Каждый из них был ему близок и дорог.
* * *
Таков рассказ о Поне, который я услыхал из его собственных уст.
Ну, а может, он и не соответствует истине, потому что Пон — мечтатель и фантазер. И кто знает, не пригрезилось ли ему все это от начала и до конца.
1961 г.
© Хабаровское книжное издательство, 1977
БИБЛИОТЕКА ВЬЕТНАМСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
БИБЛИОТЕКА ВЬЕТНАМСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
В. А. Сластененко
Н. Т. Федоренко
П. И. Никулин
А. А. Клышко
Т. П. Редько
М. Н. Ткачев
И. П. Зимонина
НГУЕН НГОК
СТРАНА ПОДНИМАЕТСЯ
Роман
РАССКАЗЫ
♦
НГУЕН МИНЬ ТЯУ
ВЫЖЖЕННЫЙ КРАЙ
Роман
Перевод с вьетнамского
МОСКВА «РАДУГА» 1983
Редактор Е. РУДЕНКО
Нгуен Нгок, Нгуен Минь Тяу
Н 37 Страна поднимается. Выжженный край: Романы / Пер. с вьет. Предисл. М. Ткачева и Нгуен Динь Тхи. — М.: Радуга, 1983. — 511 с. — (Библиотека вьетнамской литературы)
И (Вьет)
Эти романы, написанные один в 1955, другой в 1977 г., объединяет тема борьбы вьетнамского народа против иноземных захватчиков. Оба произведения отличает не просто показ народного героизма и самопожертвования, но и глубокое проникновение в судьбы людей, их сложные, меняющиеся в годину испытаний характеры.
В книгу вошли также рассказы Нгуен Нгока.
© Составление, предисловие и перевод на русский язык, кроме обозначенного в содержании знаком *, издательство «Радуга», 1983
